Сильнее времени
Шрифт:
– Готова! – Нервно сглотнула Аня, не до конца веря в то, что происходит. Схватила маму за рукав пальто.
– Тогда, вперед! – И Наталья Григорьевна повернула колесико.
Воздух стал сухим, так что в горле запершило, запахло пылью. Неужели получилось? От волнения у Ани подкосились коленки, и она сильнее вцепилась в мамин рукав.
– Мы прошли?
– На выдохе спросила девушка.
Мама закашлялась. Успокоившись, проговорила:
– Давненько я не ходила на ту сторону. Уж и забыла, как это бывает.
Аня заметила, что маме тяжело дался переход. Она тяжело дышала, кое-как смогла остановить приступ сухого
– Давай выбираться, Анюта. Нам ещё ехать в усадьбу.
Дверь изнутри оказалась запертой, но к счастью, открылась тем же ключом.
За дверью Аня увидела свой же дом, пятачок перед башней и сугробы. Казалось, ничего не изменилось вовсе. «Неужели, не вышло?», промелькнула у неё мысль в первую секунду. Девушка в отчаянии посмотрела на маму. Наталья Григорьевна же была всем довольна, судя по всему. Она отряхнула с себя пыль и принялась надевать на голову шляпку, что до того болталась у нее на руке на манер сумки, у которой вместо ручек были связанные между собой ленты.
– Давненько я здесь не бывала, - сказала мама, осматривая окрестности.
Аня огляделась и наконец, различила перемены, произошедшие с её городом, с их старым домом. Дом этот купеческий, поделенный в их времени на квартиры и от того смотревшийся как лоскутное одеяло, сейчас выглядел совершенно гармонично, выкрашен был светло-зелёной краской. Вокруг дома Аня приметила ограду и палисадник за ней. Сейчас повсеместно лежал снег и только узенькие дорожки были прочищены для удобства пешеходов. Как здесь красиво летом, наверное. Должно быть, настоящее растительное буйство. Никакого сквера и фонтана у башни не наблюдалось.
– Аня, - позвала вдруг мама. Она уже стояла на краю пятачка и собиралась куда-то идти.
– Поторопись, а то тут останешься!
Они пошли по улице к главной площади. Аня таращилась во все глаза на окружающую её обстановку. Многие дома уже стояли на своих местах, иные ещё не были построены, но в целом изменилось немногое. По улицам ездили не машины и самокаты, а конный транспорт. Разве что отсутствовали электрические провода между домами, зато были видны печные трубы и из каждой вился дымок, поднимаясь к холодным розоватым небесам.
– Куда мы идём, мам?
– Спросила Аня, торопясь за Натальей Григорьевной.
– На площадь за извозчиком.
В этом времени на улице было ощутимее холоднее. Аня закуталась посильнее, подняв воротник пальто, и последовала примеру мамы - надела шляпку на голову. Скорым шагом они двигались по направлению к городской площади, за которой раскинулся знакомый городской парк. Аня вдруг вспомнила легенду, рассказанную ей когда-то, кажется уже миллион лет назад, Порфирием Георгиевичем о том, что за площадью его городка тоже был городской сад и пожарная каланча. Аня словно по-новому увидела вдруг свой маленький городок. Неужели, даже город это тот де самый, в котором бывали Тереповы?
Помнится, концертмейстер говорил, что у них имение в Орловской губернии, но ведь её, Анин город в начале прошлого века и был Орловской губернией. В школе на уроках истории родного края они изучали, что Липецкая область была образована в 1954 года аж из четырех областей - Воронежской, Орловской, Курской и Рязанской. Выходит, что те самые события, из-за которых Тереповых прокляла старая цыганка, а Цыган потом преследовал всю жизнь, тоже начались именно в этом городке. Всё чудесатее, подумала Аня. Остаётся понять, откуда мама знает про переход через время? И откуда у неё такие же часы, как и у Цыгана. Ох!
А мама уже подошла к вознице и торговалась о цене за поездку. Аня топталась с ноги на ногу, пытаясь согреться. Как же холодно, прям стужа!
Наконец, сошлись в цене, и мама махнула Ане рукой, приглашая усесться в крытый возок.
– Только оттудова, - причитал извозчик.
– Домой уж хочется, щедрый вечер как никак. Только что не сделаешь ради хороших людей.
Аня усмехнулась, ага, особенно за приличное вознаграждение.
Кибитка их тронулась и поехала по городу по направлению к окраине. Тишина повисла внутри возка. Мама молча смотрела в окно. Ане даже показалось, что у неё слезы навернулись на глаза. Наталья Григорьевна жадно всматривалась в городской пейзаж. Город за окном плавно погружался в сумерки. Небо с восточной стороны было уже темно, и лишь узкая полоска на западе отливала розовым золотом. Освещение ещё не включили, но от снега на улице все равно было светло.
Видимо, мама и правда, бывала здесь очень давно и хотела сейчас успеть разглядеть каждую деталь, чтобы понять, как город изменился за прошедшее время. Аня не хотела мешать, но миллион вопросов готов был сорваться с языка. Ей как воздух нужны были объяснения.
– Мам, куда мы едем?
– Тихонько спросила Аня.
Наталья Григорьевна словно очнулась, посмотрела затуманенным взглядом на дочь и наконец сказала.
– Как бы я не пыталась откладывать этот разговор, пора приходит рассказать тебе всё. Столько лет я скрывала, так сильно хотела, чтобы эта история обошла тебя стороной. Но видно не судьба. Не удастся тебе, моя девочка, прожить жизнь рядового обывателя. Потому что судьбу не обмануть. Потому что у каждого она своя.
Глава 34. Любовь вопреки. Под звон монисто и грохот канонады
Пл?вна, Б?лгарія 1877г. отъ Р.Х.
Лето в тот год выдалось жарким. Духота, сводящая с ума, второй месяц стояла на Дунайской равнине. В воздухе ни одного облачка, хоть как-то бы намекающего на возможный дождь. Осадков не было которую уж неделю. Даже трава на равнине пожухла, и бабка Рада вместе с мужчинами приняли решение не сегодня-завтра уходить всем табором из этих мест. Нужно было двигаться ближе к воде, к Дунаю, там было прохладнее и лошади могли бы пастись там привольнее. Кроме того, были и другие тревоги, связанные вовсе не с погодой.
Натэлла шла по равнине под палящим солнцем. На голове ее была цветастая косынка, украшенная монистами и тесьмой, которая прятала под собой черные как смоль, вьющиеся волосы. Юбка, такая же яркая, до пят, вся в цветочных узорах, была заткнута одним краем за пояс, чтобы не мешала при ходьбе и не цеплялась за высокие луговые травы.
Натэлла возвращалась из города в табор, который стоял с самой весны недалече от Плевны, на высоком живописном холме. День сегодня сложился неудачно. В городе царила суматоха и какое-то нездоровое оживление. На базаре, где и крутилась молодая цыганка в попытках заработать хоть какую-то денежку, поговаривали разное. Одни твердили, что вскоре здесь будут русская армия, другие же убеждали в том, что к городу подходят отряды Осман-Паши. Турок в Плевне и вправду было много, а оттого все страхи казались обоснованными.