Сильнее времени
Шрифт:
К тому же он заметил, с каким интересом смотрит на него сестра, а это уже совсем нехорошо. Пусть этот русский убирается прочь, а они пойдут своей дорогой.
***
Нати узнала, что брат решил избавиться от офицера, подслушав их разговор. Любопытство победило, и она задержалась у кибитки, чтобы понять, о чем будут толковать Алексей с Андреем. Обида и чувство несправедливости затопили ее душу. Только они, наконец, смогли обмолвиться словом, как все рушится. Уже завтра Алексея, Нати давно уже выяснила, как зовут русского, сопроводят в лагерь к своим,
Ночью, когда весь табор уснул, она пробралась к их кибитке. С некоторых пор, как только офицер пошел на поправку, ее выселили к Наире. Ни той, ни другой не нравилось вынужденное соседство, но Нати не смела противиться воле брата.
Подойдя совсем близко к шарабану, Натэлла вдруг заметила, что офицер в одной рубахе и шароварах уселся на краю крытой телеги и курил папиросу. Огонек мелькал во тьме, разгораясь, когда он втягивал в себя крепкий табачный дух и почти гас, когда выпускал колечки тяжелого густого дыма обратно.
Нати любовалась им из своего укрытия – старой раскидистой ивы. Ей казалось, что отсюда Алексей никогда ее не увидит – густые заросли скрывали девушку от посторонних взглядов. Но офицерская чуйка не подвела. Алексей замер, вслушиваясь. Ночи уже стояли холодные. Должно быть, ей холодно стоять босой на остывшей ночной земле, подумал он.
– Нати, - позвал громкий шепотом Терепов. – Выходи, я вижу тебя.
Натэлла испуганно отпрянула к стволу, но услышав тихий мужской смех, вспыхнула. Он что, смеется над ней? Гордо вздернула подбородок и вышла из своего укрытия.
– Почему ты не спишь? – Спросил Алексей. – Время позднее.
Натэлла приблизилась с таким видом, словно совершала прогулку и совершенно случайно набрела на кибитку, в которой обитал граф.
– Мне не спалось, захотелось пройтись, подумать. – Соврала она.
– И как думается под ивой? – Алексей вновь улыбнулся.
Натэллу злило, что офицер смеётся над ней. Ей хотелось ему нравиться.
– Ежели есть, чем думать, то и под ивой думается неплохо.
– В пику ему ответила девушка.
– А ты дерзкая, милая Наташа.
Он сказал это так нежно, что по всему её телу пробежала предательская слабость.Натэлла подошла и села рядом. Спрятала ладошки под тканью юбки, чтобы не видно было, как дрожат руки.
– Ты завтра уходишь?
– Мне пора, должно быть товарищи меня совсем потеряли.
– Разве ты не можешь остаться ещё немного?
– Девушка посмотрела ему прямо в глаза, и Алексей вдруг почувствовал, как из-под ног уходит земля. Глаза, что омуты, смотрели ему прямо в душу, затягивая, привораживая. Он опустил взгляд, стряхивая наваждение.
– Я офицер и давал присягу.
– Значит, ты будешь воевать дальше? Но ты едва не погиб.
Нати искренне не понимала, зачем идти воевать снова?
– Это мой долг.
– Умереть?
– Умереть за страну, если потребуется. Но я тебе обещаю, что ничего со мною не случится.
– Алексей вновь шутливо улыбнулся.
В глазах его плясали задорные искорки. Как же он красив! Совсем не сравнить с их мужчинами. Даже Зоран, что не раз сватался к ней, был статный и крепкий, но и в подметки не годился молодому офицеру. Нати напряжённо сглотнула. Он был слишком близко и она, не стесняясь, рассматривала его.
Мгновение растянулось, сердце её ухнуло куда-то в желудок. Натэлла забыла, как дышать. Что-то случилось и с Алёшей. Под властью этих колдовских глаз он потянулся к ней, притянул к себе обнимая, и коснулся нежных девичьих губ. Впервые кто-то целовал её. И Нати сначала испугалась, что поддаётся искушению. Но как же был сладок поцелуй любимого! Как приятен!
Нати чувствовала себя расплавленным воском в мужских руках, а офицер всё целовал и целовал её нежно и страстно. Ещё миг, другой. А потом Алексея словно водой холодной окатили. Что делает он? Она же совсем ребёнок. Да и как такое вообще возможно, чтобы ему понравилась цыганская, диковатая девчонка.
Он отстранился от неё, прервал поцелуй. Не посмел пойти дальше. А она, похоже, была счастлива тем, что имела, и блаженно прильнула к его груди.
– Не оставляй меня, мэ тут мангАв*.
– Я не могу, Нати. На войне нет места женщине. Но знай, что я никогда тебя не забуду, ведь, ты спасла мне жизнь.
Пришла очередь Натэллы прийти в себя. Таки значит, он просто благодарен ей за спасение? Негодование накрыло её. Она отпрянула от Алексея, бросила на него тяжёлый взгляд своих колдовских очей, и в ту же секунду скрылась, только он её и видел.
Алексей чувствовал себя паршиво. Он ушёл в кибитку, но до самого рассвета так и не сомкнул глаз, всё прислушиваясь, вдруг девчонка вернётся. Так хотелось его сердцу, чтобы она пришла. А разум твердил - ты сделал всё правильно: не дал девушке пустых надежд, не переступил чёрту, за которой возникает ответственность за женщину, если, конечно, мужчине известно понятие чести и совести.
Терепов поднялся с первыми петухами, которых было слышно с ближайшего хутора. Собрал свои нехитрые пожитки. Вскоре в кибитку заглянул Андрейко.
– Сам тебя сведу в Ловчу.
Алексей лишь пожал плечами. Ему это было всё равно.
В расположении его сразу же узнали и даже заподозрили, что Алексей - предатель, что он переметнулся на сторону турок, раз столько времени пропадал неизвестно где, но в конце концов, поверили офицеру.
Алексей хорошо заплатил Андрею за помощь. Одолжив у товарища, он отписался отцу с просьбой выслать ему денег с оказией.
Табор ушёл из этих мест почти сразу. Денег, данных русским офицером, хватало на некоторое время безбедной жизни подальше от войны и горя. Натэлла с того дня замкнулась в себе. Она остро переживала, что гордость не позволила ей попрощаться с любимым. В её маленькую шальную головку даже приходили мысли ехать в Ловчу, чтобы свидеться с ним и лишь усилием воли она отогнала от себя эти мысли.