Сильнее времени
Шрифт:
Цыганка насмешливо посмотрела на него, фыркнула, повернулась и пошла прочь из деревни, на ходу вытирая о подол испачканную руку. Алексей, придя наконец в себя, вскочил на коня и в момент догнал девушку.
– Натэлла, постой!
– Алексей спешился и пошёл рядом с ней по дороге, ведя жеребца под уздцы.
– Шёл бы ты, граф, своей дорогой. А то пересудов не оберешься.
– Усмехнулась девушка.
Алексей прикидывал, сколько ей сейчас: 22, 23? Столько лет миновало с тех пор, как под звёздным сентябрьским небом он читал ей стихи Пушкина.
– Вот и свиделись.
– Только и сказал он, так и продолжая идти рядом.
–
На самом же деле, выглядеть равнодушной далось ей с большим трудом. Сердце ухало под яркой, утепленной жилеткой, руки дрожали, а в ушах стоял звон. Он! Он сам явился пред нею, спустя столько лет. Столько ночей она провела, рыдая от бессилия, от того, что не надеялась даже увидеть его. А потом свыклась с этой мыслью. Но замуж так и не пошла. Андрей ругался сильно, грозя отдать по своему разумению, но не отдавал. Когда он успокаивался, выплеснув свой гнев, Натэлла подходила к нему, обнимала со спины, ластилась. И он отмахивался: ну, тебя, мол. Так и жили. Бабушки Рады уже третье лето, как не стало на этом свете. Остались Натэлла и Андрейко вдвоём и жили дружно, коли бы не упрямство ее и нежелание идти замуж. Но Андрей не принуждал, хоть и все сроки уж вышли - цыгане женятся рано. То ли жалко было её, то ли не было достойных претендентов, но так и жили они вдвоём.
– Давай, подвезу тебя.
– Вдруг предложил Алёша, сам от себя того не ожидая.
Натэлла усмехнулась:
– А подвези, барин.
– И скользнула ступней в стремя.
Алексей подтянул её и усадил на спину лошади прямо перед собой. Притянул к себе и так хорошо ему вдруг стало, словно, наконец, обрёл своё счастье.
Жеребец шёл слегка, поводья были расслаблены, за них держалась Нати. На какой-то рытвине конь дёрнулся, переступая ямку, Алексей инстинктивно схватил поводья прямо поверх маленькой ладошки.
Но Натэлла не выдернула руку, только сердечко отчаяннее забилось и дышать стало во сто крат тяжелее. Неужели всё, о чем она так мечтала долгие семь лет сейчас происходит с нею? Тот, кто царствовал в её снах, сейчас сидит позади неё на лошади и держит её руку в своей?
– Как ты оказалась здесь, недалеко от владений моего отца?
– С табором.
– Натэлла непринуждённо пожала плечами.
– Неделю как стоим. Дожди лили, дальше идти было невозможно.
– Куда ж вы идёте?
– Андрей говорит туда, где теплее. Может быть, в Крым, может, на Кавказ. Зимой здесь холодно.
– Нати рассмеялась и повернулась к нему. Взмахнула чёрными, как смоль кудряшками прямо перед его лицом так, что он почувствовал их дурманящий запах. Посмотрела на него своими зелёными глазами и вот уже он падает в этот омут, теряя волю и покой.
Он не смог сдержаться, притянул к себе девушку, прильнул к её губам. Столько лет мечтал поцеловать её снова и вот, словно чудо свершилось: она сидит перед ним и насмешливо смотрит в его глаза.
Жеребец между тем спустился к реке. Отчётливо слышна была совсем рядом цыганская речь, в воздухе витал дым костра.
Натэлла первая прервала поцелуй. Отдышалась, оглядываясь с опаской, и попросила:
– Не ходи ближе! Вдруг, увидит кто.
Алексей хотел возразить, но она прикоснулась пальчиком к его губам.
– Тсс, как стемнеет и в таборе стихнет, я приду сюда.
Она соскочила с жеребца в мгновение ока и исчезла за кустами и деревьями.
***
С того момента Алексей Георгиевич потерял покой. Весь день он мерил шагами библиотеку и всё думал, думал. Мог ли он пойти на поводу у влечения? Связать свою жизнь с Натэллой, означало пойти против всех - родителей, общества, правил. Они были из разных культур, из разных миров - дворянин, граф, офицер и девушка из кочевого племени. Он мог бы просто не ходить сюда вечером, и тогда она поймёт, что он не готов на связь с ней. Но он не мог не пойти.
Увидев её в деревне, Алексей вновь вернулся на семь лет назад, на Балканы, туда, где впервые с ней повстречался. К своим тридцати четырём годам он многое повидал, но никогда, ни разу в жизни не овладевало им столь сильное желание - любой ценой, пусть даже это будет разрыв со всем привычным ему миром, быть рядом с зеленоглазой красавицей. Наверное, если бы она сама не подпустила его к себе, не позволила подвезти, не ответила на поцелуй, он мог бы ещё удержаться. Но чувствуя взаимность чувств, не смог противиться своим желаниям.
А потому, как только стемнело, Алексей оделся потеплее и вышел тихонечко из господского дома.
Наташа его ждала. Она тоже весь день мучилась от своих мыслей. Поделиться чувствами было не с кем, подруг она не водила, а рассказывать всем подряд о своей давней влюблённости в русского офицера было глупостью. Она ведь даже не знала наверняка, жив ли он, что с ним.
Наталья не боялась даже последствий этой встречи. Не думала и о позоре, который будет её преследовать, если в таборе узнают о связи молоденькой цыганки и местного графа. И даже не опасалась гнева брата. Андрей любит её, как-нибудь он простит её.
Она боялась предательства. Боялась того момента, когда может наскучить молодому и привлекательному Алексею. Знала, ведь, что не простит его и жить дальше просто не сможет. Будь, что будет, решила девушка и под покровом ночи проскользнула к назначенному месту.
Она пришла первой. Постояла в сумраке у куста черёмухи, а потом услышала осторожные шаги. Улыбнулась сама себе и вышла навстречу Алексею.
***
С той ночи многое переменилось. Каждый день, как только сумрак опускался на окрестности, Алексей забирал из сарая подготовленную лошадку и резво скакал к реке. Не доходя до стоянки табора, граф спешивался и тихонько шёл к условленному месту. Забирал Натэллу и вез её в усадьбу. А поутру возвращал на место. Двоим влюблённым казалось, что никто не знает их секрета, что они замечательно придумали. Самым тяжёлым для них обоих было проснуться утром и ехать в холод и сырость осеннего утра. После тёплой постели это было особенно тяжело.
С каждым днём становилось всё холоднее. С каждым днём росла в Натэлле уверенность, что им осталось так мало дней. Андрей всё чаще говорил о том, что пора уходить, что скоро ляжет снег и тогда им придётся зимовать здесь, а этого бы никому из табора не хотелось.
По деревне поползли слухи. Первым их услышал Алёша, когда зашёл неожиданно в людскую и застал лишь конец разговора. Но по контексту он ясно понял, кого обсуждали горничные и кухарка.
– Еженощно приходит, вот вам крест. Совсем барина околдовала, зенки свои вылупит зелёные и смотрит так, словно испепелит чичас.
– Горничная, что следила за порядком в его комнате, быстро перекрестилась.
– Доведёт Алёшу до греха, итак, вон, под глазами черно.