Сильные духом (Это было под Ровно)
Шрифт:
— Садитесь, Владимир Степанович!
Он тяжело опустился на пень. Я налил ему чарку вина. Но он отодвинул ее:
— Не могу.
Молчание казалось бесконечным, и я не мог нарушить эту безмолвную исповедь: старик не нуждался в том, чтобы его утешали. Наконец он заговорил, вернее, поделился своей давно выношенной мучительной мыслью:
— Вот если бы с ней был Николай… Или Жорж — этот тоже крепкий. Ну, да что уж теперь, не вернешь.
Теперь Владимир Степанович часто справлялся о сыновьях, когда они были в отлучке:
— Что с Жоржем? Когда вернется Николай?
После смерти матери Вася и Слава
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Станцией Здолбунов мы заинтересовались сразу же по прибытии в Ровенскую область. Здолбуновский железнодорожный узел связывал Германию с Восточным фронтом. По магистралям Львов — Киев, Ковель — Луцк — Киев, Минск — Сарны — Киев через Здолбунов шли в обе стороны — на запад и на восток — немецкие эшелоны.
Организовать здесь разведывательную и диверсионную работу значило оказать серьезную помощь Красной Армии.
Первым из нас посетил Здолбунов Николай Приходько. Это был его родной город. Связь с Здолбуновом Приходько установил еще задолго до своей гибели.
— Смотри, — предупреждал я его, — будь осторожен со старыми знакомыми. На станции не показывайся — узнают. Достаточно одного предателя — и пиши пропал.
— Понял, — кивал в ответ Приходько, больше всего боявшийся, что командование раздумает его посылать.
Приехав в Здолбунов, он принялся разыскивать друзей — людей, в которых не сомневался. Один из них — Дмитрий Михайлович Красноголовец — встретился ему на улице. Красноголовец был до войны работником железнодорожной милиции, теперь, при оккупантах, он работал столяром в городской управе. Он признался Коле Приходько, что давно уже мечтает об активной борьбе, но не знает, с чего начинать — где достать взрывчатку, с кем из товарищей можно связаться. Приходько указал ему на братьев Шмерега, которых знал как надежных людей. Оба брата охотно согласились помогать партизанам. Приходько объяснил, в чем должна заключаться эта помощь, но никаких конкретных заданий не дал.
— Собирайте людей, — сказал он, — а там будет видно.
Задания Красноголовец и его товарищи получили только тогда, когда у них организовалась подпольная группа. Создав эту группу, Дмитрий Красноголовец проявил себя как патриот, готовый отдать свою жизнь за освобождение Родины, как хороший организатор, способный выполнять наши задания. И задания последовали.
Впрочем, здолбуновские товарищи, как только они оказались вместе, не стали ждать связного из отряда и начали действовать самостоятельно, делая все, что было в их силах. Они срезали шланги тормозов на паровозах и вагонах, развинчивали рельсы. Им удалось задержать в депо на ремонте семьдесят почти исправных паровозов — задержать на целых триста часов каждый. Это было уже чувствительнее прежних мелких диверсий, после которых гитлеровцы за два-три часа ликвидировали повреждения.
Вслед за Приходько в Здолбунове побывали Кузнецов, Гнидюк, Шевчук, Коля Струтинский. Они приезжали сюда всякий раз, когда в Ровно становилось «тесновато», то есть когда они получали сведения о готовящейся облаве. Разведчики проводили у Красноголовца или у братьев Шмерега по два-три дня и возвращались обратно, когда опасность проходила. Они-то и были представителями отряда в Здолбунове — направляли работу организации, строго следя за тем, чтобы она была тщательно законспирирована.
Связь с отрядом здолбуновская организация держала не только через ровенских разведчиков, но и через специального курьера связи, которого выделил Красноголовец. Этим связным был Леонтий Петрович Клименко, или просто Леня, как все его звали. Леня был военнопленным, немцы освободили его из лагеря как опытного шофера и назначили на автобазу одного из хозяйственных учреждений в Здолбунове. Прямого отношения к железной дороге Леня не имел, зато в его распоряжении находилась полуторка. Как-то он прикатил на ней на «маяк», сдал Вале Семенову пакет от Красноголовца, а обратно повез пятьдесят мин замедленного действия.
Вскоре обязанности Лени Клименко расширились. Ом стал возить из Ровно на «маяк» разведчиков. Когда бы нам ни понадобилась машина, она у нас теперь была.
Этого невысокого, простого, улыбчивого парня полюбили все, кого он возил и с кем просто встречался. Дни, когда ему удавалось побывать в лагере отряда, он считал праздником. Клименко ходил от костра к костру, присаживался, подолгу беседовал, пел наши песни и, бывало, ночи не спал, чтобы не расходовать попусту время, которое он мог побыть с партизанами.
С нетерпением ждал Клименко, когда наконец ему разрешат сжечь полуторку, явиться в отряд и стать автоматчиком. Это было его мечтой.
Мины, которые Леня доставил здолбуновским товарищам, причиняли гитлеровцам огромные убытки. Мины оказывались под котлами паровозов, под цистернами с горючим, под вагонами составов, следовавших на Восточный фронт. Взрывы происходили в пути, в восьмидесяти часах езды от станции Здолбунов. Сведения о результатах диверсий доходили к подпольщикам от поездных бригад. Проводники рассказывали, что «ни с того ни с сего» вдруг на полном ходу взрывался котел паровоза или цистерна с бензином — тогда сгорал весь эшелон.
Красноголовец слушал эти рассказы с трудно скрываемым волнением. Человек уже немолодой, много на своем веку повидавший, он часами простаивал на станции в ожидании поезда с востока и не мог уйти до тех пор, пока не узнавал о результатах диверсии. Ему хотелось видеть эти результаты своими глазами, слышать своими ушами взрыв, от которого гибнут немецкие грузы и падают мертвыми вражеские солдаты. Когда случалось, что о заминированном эшелоне не приходило известий, это вызывало тревогу — Красноголовец боялся, что работа его пошла насмарку. В таких случаях он не находил себе места до тех пор, пока не взлетал на воздух новый фашистский эшелон.
…Еще накануне Нового года Константин Ефимович Довгер предложил нам связаться с неким Фидаровым.
— Этот человек будет вам полезен, — сказал Константин Ефимович. — Он инженер Ковельской железной дороги, перед войной работал начальником станции Сарны. В Сарнах и Ковеле у него много знакомых.
— А положиться на него можно? — спросил Кочетков.
— Член партии.
— Что он сейчас делает?
— Долго мытарился при немцах, скрывался, а сейчас устроился диспетчером на мельнице недалеко от Сарн.