Симфония для пяти струн
Шрифт:
— Ладно, пойдём, бестолковое ты создание.
К счастью, здесь имелась пожарная лестница, по которой мы и спустились, и добрались до дома Сарка уже без приключений, хотя унесло нас едва не на другой конец города. Пришлось брать катер, и возвращаться на нём.
Вечером сюрприза не получилось. Не случилось ничего страшного, никто не напал и не умер, даже Карт вернулся до полуночи, вполне живой и не в панике. Просто при взгляде на его лицо я почти физически ощутила усталость синеглазого демона. У него явно имелось в наличии лишь одно желание — поскорее добраться до кровати, и я со своими «сюрпризами»
Не получилось и на следующий вечер, да и потом не очень. Следователь вставал очень рано, уезжал на работу и возвращался поздно вечером уставший, издёрганный и заморенный.
Моя жизнь превратилась в какой-то унылый однородный кисель, и я неудержимо тонула в нём, не зная, что предпринять для собственного спасения. Тоска и апатия подкрадывались исподволь, тихонько, и причиной их было хроническое безделье. Если первые пару дней я ещё находила, чем себя занять — обследовала странный дом, в котором случайно наткнулась на винтовую лестницу с кабинетом в подвале, и инспектировала библиотеку, — то потом начался сущий ужас. Никакой интересной мне литературы, кроме некоторого количества художественной, не нашлось, а целыми днями сидеть и слушать дом, при всей необычности его тихой мелодии, не хватало терпения.
Никогда не думала, что безделье бывает столь утомительным.
Оли честно пыталась меня хоть немного развлечь, но у неё и самой с обучением было дел по горло, а вечером им с Сарком закономерно хотелось побыть вдвоём. Нет, понятно, Олея совершенно искренне звала меня с ними и погулять, и в театр. Но я и без того чувствовала себя хронически обязанной хозяину дома, чтобы весь вечер им мешаться. Да и Карту обещала никуда не выходить? Обещала. Вот и надо выполнять, а то один раз уже «выступила».
В результате я спала больше половины суток, медленно и верно приближаясь к настоящей зимней спячке. До зимы было ещё далеко, но меня это не останавливало: во сне хоть иногда что-то происходило, и потому он был значительно интереснее реальности.
А потом я заметила забавную закономерность — чем дольше я сплю, тем позже возвращается и раньше уходит Карт. Видимо, я каким-то образом отсыпалась за нас обоих. Не знаю, правда, как такое возможно, но не зря же нас тут называли «частями одного целого». Да и оказался же как-то рядом со мной следователь, когда мне угрожала опасность?
Я, было, попыталась разобраться в этих хитросплетениях сил и невероятностей, но быстро отказалась от идеи. Во-первых, не хватало знаний и умений. С этим можно было ещё как-то бороться даже в отсутствие нужных книжек: например, попросить того же Сарка добыть что-нибудь эдакое (можно было бы и Олею попросить, но я затруднялась ей объяснить, что именно мне надо, тем более, и сама не вполне это понимала), если бы не «во-вторых». Во-вторых, изучать предмет не представлялось возможным. Общеизвестно, что увидеть, услышать и вообще как-то воспринять собственную гармонию невозможно. Оставалось исследовать Аля, но его целыми днями не было, а, даже если бы и был, я бы видела только половину картины, и воссоздать её в полном объёме достаточно точно не могла: нельзя подобные вещи проделывать с чужих слов.
В итоге ограничилась штудированием литературы о катралях, но она сплошь состояла из маловразумительных
На фоне апатии, сонливости и безделья начало проклёвываться доселе незнакомое чувство раздражения и некая безадресная обида — просто так, на весь мир скопом. Казалось, ничего хорошего и радостного в мире больше не осталось, и это нудное ощущение ещё усугубляло апатию. В общем, когда я от безысходности взялась за специализированную хозяйскую литературу, для разгона выбрав первую книжку с названием, которое сумела с первого раза правильно прочитать вслух, без запинок и не по слогам, я с лёгким недоумением поставила себе диагноз — депрессивное расстройство.
С раздражением отложив так обидевшую меня книгу, вновь отправилась спать.
В этом сонно-отсутствующем режиме я провела две недели. Спала до полудня, просыпалась, почти машинально выпивала кофе, чем-то заедала, безуспешно пыталась найти себе какое-то занятие, опять засыпала, вечером просыпалась и шла ждать Карта. Последнее стало своеобразным ритуалом — я сидела в кухне, иногда — бездумно пялясь в какую-то книгу, не имея ни малейшего понятия, о чём она, и ждала. Потом приходил Аль, обнимал меня, целовал в макушку, мы обменивались какими-то бессмысленными приветственными фразами, я уходила спать, а следователь оставался в кухне.
Отклонение от привычного хода пьесы — а я почти перестала воспринимать всё вокруг как реальность, чувствуя себя актёром массовки, весь спектакль ожидавшим за кулисами, чтобы сказать ближе к концу какую-то малозначительную фразу, — произошло внезапно, как это обычно и бывает с подобными отклонениями.
Я сидела в кухне, созерцая стену и медленно вращая за ручку пустую чашку, когда еле слышно скрипнула входная дверь. Шаги были не похожи на шаги Карта, и я заставила себя обернуться — а вдруг, случилось что-то?
— Хаос изначальный! — вместо приветствия воскликнул припозднившийся Сарк, разглядывая меня с непонятным выражением. При этом мужчина неподвижно стоял на пороге, элементарно забыв войти целиком.
— Нет, это всего лишь я, — я тихо вздохнула. — Доброго вечера.
— В Хаос вечер, какой… Ау, давно с тобой такое? — возмущённо проговорил он, входя целиком и закрывая за собой дверь. С грохотом выдвинул соседний стул; я недовольно поморщилась от резкого звука.
— Какое — такое? — машинально поинтересовалась я, между тем понимая, что никакого желания знать ответ на свой вопрос не имею, и, более того, хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое.