Симфония для пяти струн
Шрифт:
— И… что она тебе… посоветовала? — странным сдавленным голосом пробормотал Карт. Я не поняла, что с ним происходит — то ли он сейчас упадёт в обморок, то ли меня придушит, — но поднять взгляд и уточнить не рискнула.
— Она сказала, что прямым ходом пошла бы в магазин и купила бы очень-очень красивое бельё.
— И вот это должен был быть сюрприз?
— Ну… да, — вздохнула я. Продолжения не последовало, и я через несколько секунд молчания всё-таки рискнула покоситься на Карта. Истолковать выражение несколько перекошенного лица живого ветра я так и не смогла, поэтому робко вынула голову из плеч, куда незаметно для себя втянула её в процессе монолога, будто в ожидании удара. — Ты чего? — растерянно
— Я?! — нервно булькнув, что, наверное, представляло собой смех, переспросил он. — Я чувствую себя идиотом. Притом — клиническим, в какой-то… превосходной степени.
— Вот видишь! А ты говоришь — «очаровательна»!
— Ау, причём тут это? — выдохнул он. — Две недели, две недели я, как последний кретин, тщетно пытаюсь заставить себя думать о чём-то, кроме тебя, сосредоточиться на работе, а меня тут в это время… сюрприз ждёт…
Я пикнуть не успела, как оказалась в его объятьях. Полупустой стакан выскользнул из руки и со звонким щелчком встретился с каменной плиткой, разлетелся на пригоршни водно-стеклянных брызг, прыснувших по полу в разные стороны. Я вздрогнула и, было, дёрнулась что-то с этим сделать, но кто ж мне позволит? Карт легко подхватил меня на руки (от чего с ноги в неизвестном направлении улетел туфель), и толкнул дверь. Вот когда сказалось всё преимущество зачарованных дверей — путь до спальни оказался очень коротким…
Ланар Тарс, человек, несмотря на все свои недостатки, очень ответственно относящийся к работе, старался оправдать возложенные на него обязанности начальника отдела. Приказ об окончательном назначении его на должность до сих пор не приходил, но это мало волновало как его, так и всех остальных. То ли он ИО, то ли правда — начальник отдела, не влияло это ни на отношение к работе, ни на отношения в коллективе.
Но даже он, при всей своей увлечённости, не мог не удивляться воскресшему из мёртвых Карту Алю. Следователь впрягся в работу с таким энтузиазмом, как будто хотел разом решить все вопросы и закрыть все дела. Самое интересное, это у него получилось; во всяком случае, разгрести свою порцию проблем, вызванных Столетним Штормом, он успел дней за восемь. Нагружать его за счёт остальных Тарс, подумав, не стал — каждый должен делать свою работу, и за него её никто не сделает. Справился Аль — молодец, отдыхай.
Только синеглазый демон почему-то не отдыхал. Он носился по городу, как будто ему Хаос жёг пятки. Ланар понимал, что занимается он тем делом, которое вёл до своего исчезновения, и, соответственно, приплюсованным к нему делом о событиях, повлёкших за собой разрушение Храма Ветра. Это больше напоминало личные счёты, чем нормальную работу, но чутьё подсказывало — лучше сотруднику не мешать. Тем более, со всеми остальными обязанностями он справлялся, так зачем отнимать эту загадку? Вдруг, случится чудо, и он её распутает?
В это не слишком верилось. Всё то же чутьё говорило: Аль влез в какую-то большую неприятность, но Ланар также понимал — стращать коллегу бесполезно, не маленький, сам может поучить. Астора Виала, прикреплённого к Алю поначалу в роли помощника, пришлось от него окончательно откреплять. Помощники следователю явно не требовались, максимум — личный курьер, да и то все свои вопросы он предпочитал решать самостоятельно, а губить талантливого, в общем-то, парня, не хотелось. В результате молодой сотрудник был поставлен (после короткого периода работы с самим Тарсом) в компанию к Осте и Изалу с целью разбавить эту парочку.
Что касается усердия Аля, чем дальше, тем больше оно настораживало опытного следователя. Тарс попытался намекнуть коллеге, что подобное может аукнуться — от переутомления никто не застрахован, — но Карт отмахнулся. Даже, кажется, не запомнил, что ему пытались втолковать.
Когда в один из дней
Впрочем, в серьёзное не слишком верилось. Два раза подряд умереть, причём второй — от инфаркта, это слишком. Да и, насколько знал Тарс, Аль по каким-то причинам обитал у друга-доктора, и, хотелось верить, был там под присмотром.
Сомнения развеялись сами собой — Карт Аль явился на работу с трёхчасовым опозданием.
— Проспал? — хмыкнув, уточнил Ланар. Довольная рожа коллеги не вписывалась ни в какой из предполагаемых вариантов, и вызывала здоровую зависть. Но прямо спрашивать не хотелось, а выяснять по косвенным приметам — тем более. Вообще, может, человек исполнил какую-то давнишнюю мечту или просто выспался, наконец. Настораживало другое; замеченные до исчезновения Аля перемены, вроде более привычных реакций на некоторые вещи, сейчас откровенно выпирали во все стороны. Подобного довольного выражения лица у синеглазого демона Карта Аля никто из его коллег не видел никогда.
— В некотором роде, — отмахнулся тот, приземляясь на собственный стол («Ну, хоть что-то не меняется», — облегчённо вздохнул про себя Ланар) и выискивая какие-то документы. Потом была извлечена пара листов из сейфа. А потом Аль, не здороваясь и не прощаясь, вновь куда-то ускакал.
«Ладно, вроде, живой», — резюмировал явление преображённого Аля народу Тарс и уткнулся обратно в свой отчёт. Правда, теперь в его мысли с новым энтузиазмом впилось предчувствие, что Аль пытается раскопать гнездо песчаного шуршеня [14] . Впрочем, это уже и правда было личное дело Карта. Главное, не пришлось принудительно отправлять его отсыпаться, к чему Ланар уже почти окончательно склонился.
14
Шуршень песчаный — довольно опасный в виду смертельной ядовитости хищник, переходное звено между ящерицей и птицей, водится главным образом в пустынях. Может быстро перемещаться в толще песка, нападая на жертву снизу. Обычно предпочитает питаться некрупной дичью и на человека не покушается, если только тот не оказывается поблизости от его гнезда.
Я проснулась и, от души потянувшись, поёрзала под одеялом, устраиваясь поудобнее. Поскольку идти никуда не надо, можно ещё немного понежиться, тем более так приятно и уютно. Правда, ощущения были непривычные, и, подумав, я поняла, что как-то умудрилась заснуть без ночной рубашки. Неужели настолько вымоталась? Сладко зевнув, я открыла глаза, садясь на кровати.
Ой.
А где я?
Комната совершенно определённо была не моя. Ну, то есть, не та, которую выделил мне Сарк. Оглядевшись, я нашла свои вещи; платье висело на спинке стула, а на полу возле стула валялось что-то белое. Приглядевшись, я опознала в кучке ткани мужскую рубашку.
Воспоминания о вчерашнем вечере накатили волной, и я, шумно вздохнув, завалилась на спину, натягивая одеяло до макушки. Прикосновения, тихий шёпот возле самого уха, множество новых замечательных ощущений…
Я сгребла одеяло в охапку, перекатилась на живот, утыкаясь носом в пододеяльник и тихонько хихикая. Просто так, от переполняющих эмоций. Почему-то на душе было невероятно легко и уютно, будто в груди поселился кто-то маленький, тёплый и пушистый. А самое главное, почти не было никакого смущения, словно совсем ничего не случилось.