Симфония теней
Шрифт:
С востока к идеальному прямоугольнику военного лагеря подбиралась лавина измененных порождений. Они шли, оглашая мрак шуршанием, издалека похожим на шелест листвы. А безлунная ночь надежно скрывала их уродливые силуэты от посторонних глаз. Даже острое зрение Ризанта могло различить лишь смутную границу между двумя оттенками тьмы.
Но невзирая на это среди педантично ровных рядов белых палаток наметилось какое-то оживление. Существенно возросло количество факелов, выглядящих с моей позиции просто светящимися точками. Послышались далекие перекрикивания. А еще спустя половину минуты истерично зазвенел тревожный набат. Сотни рослых воинов, повинуясь его сигналу, покидали палатки, на бегу вооружаясь и вздевая броню. Кто бы не стоял
— Ты помнишь, что должна делать, Насшафа? — спросил я у альбиноски, которая сидела на плечах шаксатора как на скакуне.
— Да, — сквозь стиснутые зубы процедила она.
— Рассчитываю на тебя, — мирно кивнул я, на что вовсе не получил ответа.
Не знаю в чем причина, но всю обратную дорогу из пустошей абиссалийка вела себя несколько странно. Она сторонилась меня. Была крайне немногословна и избегала компании милитариев. Причем, эта перемена произошла с ней сразу после того, как я принудил к сотрудничеству её верховного отца. Он явно что-то шепнул своей дочери на ушко перед уходом из улья. И это «что-то» напрочь лишило Насшафу покоя. Однако сейчас у меня есть дела поважнее, чем разбираться, что же всё-таки происходит в недрах её белоснежной головушки.
Тем временем в лагере молдегаров уже вовсю готовились к встрече нежданно нагрянувшего врага. На крутой склон земляного вала летели десятки факелов, разрывая темноту на клочья. А алавийские маги явили истинные чудеса прозорливости. Они поняли с кем имеют дело практически сразу. И стоило только в неровных пятнах света мелькнуть уродливым силуэтам первых асшатари, как они начали творить чары.
С юго-западной угловой башни словно сигнальная ракета вылетел огненный росчерк. Кометой промчавшись по мраку небес, он расцвел в огромный пламенный шар, подвешенный на высоте метров двадцати от земли. Яркое сияние залило восточную сторону лагеря, лишая наступающую орду тварей защиты покрова темноты. Мощные солдаты улья, уже цепляющиеся за крутой склон вала костяными косами, будто уродливые альпинисты, зло заревели. Переродившись в подземельях кьерров, они возненавидели свет так же яро, как и их хозяева. Движения асшатари замедлились, стали более дерганными и нескоординированными. Но отродья всё равно продолжали упрямо двигаться к своей цели.
— Отлично… один маг себя обнаружил, — удовлетворенно пробормотал я, ни к кому не обращаясь.
Рожденные для битв в кратчайшие сроки выстроили поразительно плотную линию обороны. Несмотря на то, что им противостояли не люди, а куда более сильные и живучие существа, они не допустили прорыва внутрь лагеря. Всякое чудище, взобравшееся на вершину вала, было встречено ударами копий и бросками дротиков. Пролилась первая кровь и послышался рёв раненных тварей.
Насштафа нервно стиснула кулачки, наблюдая вместе со мной из темноты за тем, как умирали слуги её отца. А тут еще подключился и алавийский колдун с деревянной каланчи. Он методично швырял в самую гущу асшатари огненные плетения, сжигая десятки перерожденных солдат. Но я пока не спешил противодействовать ему. Нужно было выяснить, есть ли в лагере еще милитарии, чтобы не столкнуться с непредвиденными проблемами в самом разгаре боя.
Грохот отчаянной схватки нарастал, неприятно давя на уши. Плечистые молдегары героически сдерживали натиск полчища отродий. Порождения кьерров уперлись в стену щитов, ощетинившуюся копейными остриями. Жердяной забор, не выдерживая напора тварей, разлетался на щепки от ударов их костяных кос. Однако в целом успехи подземных созданий были невелики. Они уже потеряли более сотни особей, а сами зарубили всего лишь около дюжины защитников. И пусть сделали они это со звериной жестокостью, но на Рожденных для битв их кровавая изощренность не оказала никакого эффекта. Они всё так же непоколебимо встречали врага, пронзая прочные шкуры
Наступление завязло. И тогда шаксатор, на котором сидела абиссалийка, вдруг защелкал хвостом, пританцовывая на одном месте. Повинуясь его сигналу под брюхами асшатари забегали быстрые и проворные разведчики. Они выскакивали перед строем Рожденных, разили алавийскую пехоту отравленными жалами, а затем опять ныряли под защиту более крупных собратьев. И тогда люди стали сдавать позиции. Каким бы стойким ты ни был, а яд шаксатора превратит тебя в визжащую от боли девчонку. По себе знаю.
Маг с вышки активно сжигал тварей, еще не успевших подойти к молдегарам. Восточный склон был освещен огненными всполохами так хорошо, что не оставалось темных пятен, где создания кьерров могли бы спрятаться. Но вражеский колдун не мог бить слишком близко к своей пехоте, дабы не сломать строй собственных воинов. Из-за этого линия обороны темноликих опасно прогнулась, грозя прорваться. Но желтоглазые командиры не были дураками. Они понимали, чем это чревато. Тогда весь военный лагерь погрузится в хаос. И ни о каком организованном отпоре речи идти не будет. Поэтому в схватку вступил второй милитарий…
— Попался! — наползла на мои уста злая торжествующая улыбка.
Другой алавийский чародей объявился на земле, практически в самой гуще сражения. Там он мог спокойно орудовать прямо через головы молдегаров, не опасаясь скосить первые ряды своей пехоты. Операрий темноликих щедро осыпал ослепленных светом чудищ изощренными боевыми плетениями, калеча и разрывая их исковерканную плоть. Но самое главное, что происходило это достаточно близко к позиции Неста и его напарника. Если они не ликвидируют колдуна, то хотя бы задержат. Ну а я пока начну собственный дебют…
Подчеркнуто неспешно надев на пальцы перстни, взятые в качестве трофеев с трупа Дядюшки Лиса и его телохранителя, я принялся творить заклинания. Сквозь драгоценные камни энергия проходила необычайно мягко. Та поразительная легкость, с которой выстраивались конструкты, окрыляла и вдохновляла меня. Я будто бы снова сел за рояль, собираясь дать концерт перед сотнями зрителей. Странный восторг, смешанный с мстительным удовлетворением, стиснул грудь, заставляя дышать часто и прерывисто. Сейчас, желтоглазые ублюдки, вы сполна ответите за то, что сделали. За Сарьенский полк!
С моих пальцев сорвался десяток идентичных плетений и устремился к первой линии молдегаров. Это была продвинутая версия «Зонтика», которую я шутливо окрестил «Матрешкой». Предназначались они для массового поражения живой силы противника. И в отличие от алавийцев, я не опасался выкашивать заодно и кьеррских отродий. Потому что для меня обе бьющиеся стороны были врагами. Чем больше их сдохнет, тем ярче воссияет радость в моей душе.
«Матрёшки» представляли из себя сложные по структуре, но совсем не энергоёмкие заклинания. В одно шарообразное воплощение, которое играло роль средства доставки, я запихал десятки более мелких магических конструктов. А в них, в свою очередь, сидело еще по три-четыре совсем крохотных. При столкновении с любой преградой, внешняя оболочка лопалась, высвобождая начинку. И та, подобно фугасному снаряду, веером разлеталась, пробивая доспехи и плоть.
Сейчас плетения показали себя необычайно эффективно. Они прорубили целую просеку в рядах армии алавийцев и беспорядочной орде тварей. Молдегары не успели заткнуть неожиданно возникшую брешь. И этим тотчас воспользовались пронырливые шаксаторы. Они быстро ринулись вглубь лагеря, беспорядочно тыча ядовитыми жалами каждого, кто им подворачивался. Многих порождений Абиссалии рослые воины в черных доспехах, конечно же, быстро пришпилили копьями к земле. Но это им не помогло. Потому что слаженная работа легиона Рожденных уже была нарушена. Они перестали быть единым организмом, а распались на десятки отрядов, бьющихся сами за себя. И великолепная систематизированная оборона лагеря стала стремительно скатываться в хаос…