«Синано» – потопление японского секретного суперавианосца.
Шрифт:
Мои размышления прервал сигнальщик Стюарт:
«Командир, головной эсминец идет прямо на нас!» (95)
В этом не было никакого сомнения! При свете луны мы видели авианосец и его охранение, похожее на игрушечные кораблики, Головной эсминец развернулся на 180 градусов и теперь несся прямо на нас. Это уже была не оборонительная тактика. Японцы перешли в наступление!
Я тотчас скомандовал: «Лейтенант Эндрюс, передайте телефонисту приказ для всего экипажа: «Приготовиться к атаке! Веем сигнальщикам – вниз!» – и посмотрел на наручные часы: было почти 22.50.
Я стоял у трапа, когда
«По боевым постам, парни!.. Бегом!.. Желаю удачи, Стюарт!»
Стюарт широко улыбнулся мне в ответ и исчез в чреве боевой рубки, где офицеры и матросы с удвоенным вниманием несли вахту на своих постах. Старшина Карнахан передавал в микрофон команды по отсекам лодки.
Я приказал всем, кроме вахтенного офицера, покинуть мостик – на случай, если приближающийся эсминец откроет по нас огонь. Чем меньше людей останется наверху, тем меньше будут потери.
Я направил свой бинокль на эсминец. По мере приближения он становился все больше и больше. Боже, как он быстро несся на нас! Он был похож на эсминцы типа «Кагеро». Их скорость могла достигай 35 узлов. Очень скоро он настигнет нас…
– Какое расстояние, Джон? – спросил я вахтенного офицера.
Лейтенант Эндрюс передал вопрос вниз лейтенанту Бошу, склонившемуся над экранам радиолокационной станции. Ответ последовал немедленно:
– Менее пяти миль, и быстро сокращается!
– Понял, Джон, – ответил я. Глядя в бинокль на приближающийся эсминец, я знал, что у меня слишком мало времени на принятие решения. Какова же была альтернатива?
Прежде всего мелькнула мысль идти на погружение. Это лучший способ уйти от артиллерийского огня, торпед и смертоносных глубинных бомб. Но если я прикажу идти на погружение, то командир эсминца будет точно знать наши намерения. А пока что он, видимо, в размышлении. Иначе, почему он не открыл (96) огонь, хотя мы находились в пределах дальности стрельбы его батарей? И если мы пойдем на погружение, то, безусловно, потеряем последний шанс выйти в позицию для атаки. В подводном положении мы еще больше потеряем ход. Авианосец может исчезнуть за горизонтом и окажется вне досягаемости для нашей радиолокационной станции.
Я принял решение оставаться в надводном положении и взять, как говорится, врага на пушку. Мы не будем погружаться, пока он не откроет по нас огонь. Если я увижу вспышки и всплески, то «Арчер-Фиш» повернет на 90 градусов в сторону и выстрелит тремя кормовыми торпедами по приближающемуся эсминцу. А после этого мы пойдем на погружение. Мы надеялись, что попадем торпедой в узкую и короткую носовую часть вражеского корабля. Многим американским подводным лодкам это удавалось. Не было смысла убегать от него в надводном положении. Авианосец продолжал бы уходить от нас, а эсминец вскоре все равно бы настиг нас. Ему потребуется всего несколько минут, чтобы разнести нас на куски.
Итак, мы продолжали идти прежним курсом. Я стоял с лейтенантом Эндрюсом на мостике, вцепившись руками в леера, а «Арчер-Фиш» неслась сквозь волны в направлении, параллельному курсу авианосца. А эсминец шел прямо на нас, как будто намереваясь протаранить нашу лодку.
Невероятно, но мой вахтенный
«Мы должны это сделать, командир. Подводной лодке «Арчер-Фиш» нужна такая цель. Они не могут нас видеть. Я знаю это!» Когда он говорил, даже невозможное казалось возможным. Благослови его господь за его боевой дух, но я-то знал, что «Арчер-Фиш» была теперь так же невидима, как Эмпайр-Стейт-Билдинг в штате Айова. Надо было быть слепыми, чтобы не видеть нас. Судя по тому, как японский эсминец несся прямо на лодку, нас уже заметили. Мы смотрели во все глаза, как он шел полным ходом, чтобы отправить нас на океанское дно.
Я представил лица людей, которые следили за мною через открытый люк боевой рубки, и прежде всего лейтенанта Боша, энсина Кросби и старшины Карнахана. (97) Они ждали моих команд, чтобы немедленно их исполнить. Приказ на погружение будет выполнять лейтенант Ром Казинс на центральном посту. Вахтенный офицер быстро спрыгнет в боевую рубку, а за ним последую и я, задраивая люк на мостик, в то время как «Арчер-Фиш» уже начнет погружение в бездну. Этот момент быстро приближался. Вражеский эсминец находился от нас в трех милях. Через несколько минут он будет рядом с нами. Но почему же он не открывает огонь? Я не мог понять этого. Хоть бы подал световой опознавательный сигнал.
– Будь наготове, Джон. Если он будет подходить ближе, быстро уходи вниз.
Это был потрясающий момент. Я ликовал, как ребенок, который сидит в головном вагончике детской железной дороги в Луна-парке. Такие моменты навсегда сохраняются в памяти.
Мы с Джоном стояли на мостике, крепко вцепившись, чтобы не оступиться, в скользкие от морских брызг леера. «Арчер-Фиш» неслась на предельной скорости по освещенной лунным светом водной поверхности. Вражеский корабль, казалось, весь напрягся, чтобы кинуться на нас. И тогда, далеко на расстоянии, прорезая тьму, авианосец вдруг начал подавать сигналы клотиком. Этот сигнал передавался в течение 10 секунд.
«Что за черт! – удивился я. – Никогда не видел, чтобы на боевом корабле включались ночью сигнальные огни…»
Через несколько секунд все снова погрузилось во тьму. Потом, через небольшой промежуток времени, в ночной темноте снова появились сигналы клотиковым огнем и длились 10 секунд. Затем опять темнота.
– Я думаю, он приказывает эсминцу открыть по нас огонь! – прокричал я вахтенному офицеру и снова стал ждать вспышек и всплесков. Но ничего не последовало.
– Он поворачивает от нac, командир! Он уходит от нас! – закричал лейтенант Эндрюс. – Будь я проклят, если это не так!
Я не верил своим глазам. Что же произошло? Авианосец послал световой сигнал, и почти одновременно с этим эсминец стал разворачиваться и уходить. Почему? На эсминце нас наверняка заметили. Он был всего в трех милях от нас и мог подойти вплотную к нам (98) через несколько минут. Вместо этого эсминец повернул, так ничего и не предприняв, словно показывая нам кукиш. Не произведя ни единого выстрела!..
– Он меняет курс, Джон. Никакого сомнения. Посмотри на него. Он возвращается на свое место впереди авианосца. Что ты думаешь по этому поводу?