'Синано' - потопление японского секретного суперавианосца
Шрифт:
В данный момент я находился на мостике по двум причинам: одна была неважная, но вторая, пожалуй, поважней. Первая состояла в том, что надо было приучить глаза к ночной мгле. После 20-минутного пребывания в темноте глаза адаптируются к слабому освещению и прекрасно все видят. Когда спускаешься во время вахты вниз, нужно надевать очки с дымчатыми красными или с простыми красными стеклами. Тогда произойдет только легкое ослабление ночного видения; но надо помнить, что даже слабая вспышка белого света сразу ликвидирует эту способность глаз. Это знали все подводники. В боевой рубке, а также в прилегающих отсеках
Вторая, более важная причина моего пребывания на мостике имела отношение к событию, которое произошло на рассвете в день нашего погружения. Этот случай вывел меня на несколько часов из равновесия, но, стоя на мостике, от холодных морских брызг и от спокойно-торжественной ноябрьской ночи, я начал успокаиваться.
День начался как обычно, но вот ко мне подошел лейтенант Джозеф Боша, офицер радиолокационной службы, красивый молодой человек из Питтсбурга.
– Кэптен Инрайт, я бы хотел получить разрешение выключить радиолокационную станцию для ремонта.
– В чем дело, Джо?
– спросил я.
– Я не заметил в ней никакой неисправности.
Честно говоря, я не хотел оставлять корабль без такого ценного помощника, как радиолокационная станция, отсутствие которой увеличивало его уязвимость. С тех пор, как появились и были установлены на борту подводных лодок радиолокационные станции, офицеры и матросы не представляли себе службу без них. И действительно, радиолокационная станция как грозный циклоп, проникающий глазом своим через стены тумана и мглы, видящий и указующий на опасность, не видимую нам, простым смертным.
Всплыть темной ночью без радиолокационной станции означало бы легкомысленно подвергать себя опасности, действовать вслепую по отношению к противнику.
– Всего лишь несколько несложных операций, командир. Это также даст нам возможность лучше настроить радиолокатор. Он будет введен в строй в семнадцать ноль-ноль.
– Добро, Джо. Но я хотел бы, чтобы он работал, когда мы будем в надводном положении...
День прошел без происшествий. Мы прошли на восток около 50 миль и вели наблюдение в перископ, находясь в подводном положении, в районе мористее входа в Токийский залив. Над побережьем вырисовывалась величавая Фудзи. Не обнаружили никаких признаков цели. Проходили часы, и я время от времени интересовался, как идет ремонт радиолокационной станции. Меня уверяли, что все идет по плану. Но, когда солнце стало клониться к закату, моя тревога и раздражение начали воарастать с удвоенной силой.
– Когда закончится ремонт радиолокационной станции?
– Скоро...
Лейтенант и я повторяли потом этот диалог, как заигранную пластинку. В 17.18 я отдал приказ на всплытие. Радиолокационная станция еще не работала. Темнота незаметно окутывала лодку. Наблюдение за морской обстановкой велось по всему горизонту.
На все мои запросы о завершении ремонта лейтенант Боша отвечал одно: Скоро будет закончен... Но я уже не был в этом уверен и поэтому решил оставаться на мостике в качестве дополнительного сигнальщика.
В 19.30 наконец последовал доклад об окончании ремонта. Это было и хорошо, и плохо. Техники заново собрали всю радиолокационную станцию,
– Кэптен, настройка радиолокационной станции закончена. Началась работа в обычном режиме...
Резким, хриплым голосом я поблагодарил его в возвратился к своему месту наблюдения. Через несколько минут сигнальщик отметил появление острова Инамба, что у входа в Токийский залив. Об этом сообщил лейтенанту Боша в боевую рубку, на что тот ответил: Радиолокационная станция острова не обнаружила. Это было невероятно. Голова моя пошла кругом, в руках я бессознательно комкал фуражку. Мое волнение еще больше усилилось, когда мне доложили, что по пеленгу 30 градусов обнаружена цель. Не веря ушам, я крикнул, что это пеленг на остров 60 градусов и радарный лимб установлен явно неправильно.
– Установите его...
– прорычал я.
– Есть, сэр...
– вяло донеслось из люка, но в то же мгновение лейтенант Боша выскочил наружу:
– Кэптен, ваш остров движется! В двадцать сорок восемь радиолокационная станция обнаружила цель на удалении двадцати четырех тысяч семисот ярдов, по пеленгу двадцать восемь градусов.
Джустин Дайгерт - Джадд, вахтенный офицер, и я вскинули бинокли в направлении того сектора горизонта и стали всматриваться в темноту.
Через несколько минут торпедист третьего класса Фуллер, новичок в нашем экипаже, несший вахту на сигнальной площадке перед перископом, в нескольких футах выше мостика, закричал;
– Вижу цель! На горизонте темная тень, два румба мористее правого борта!
Фуллер был одним из самых молодых матросов экипажа - ясно, что у него зрение было получше, чем у нас. Ему едва исполнилось восемнадцать, когда он записался добровольцем; отец дважды возил его на мотоцикле на пункт для новобранцев, чтобы засвидетельствовать свое согласие на его службу.
Возликовав, я и Джадд навели свои бинокли в направлении цели. Увидели длинную низкую выпуклость на горизонте. Она двигалась навстречу нам. Я быстро, почти автоматически, скомандовал два раза:
– Команда слежения - по местам! Начать слежение по курсу!
Джадд в свою очередь подал команду изменить курс, и подводная лодка Арчер-Фиш стала послушно разворачиваться, становясь к приближающейся цели кормой. Запустить все двигатели!
– передал он по телефону в машинное отделение. Подводная лодка, получив дополнительную мощность, рванулась вперед по новому курсу.
Члены экипажа кинулись по своим боевым постам. Лейтенант Джон Эндрюс побежал на мостик сменить вахтенного офицера, А Джадд скрылся в люке боевой рубки, где он начал прокладывать новый куре и скорость лодки, а также наносить координаты цели, которые определялась по пеленгам и дистанциям, полученным от радиолокационной станции, К нему присоединился уорент-офицер{17}- боцман Дэниел Эллзи. Обычно на подводной лодке нет должности для уорент-офицера. Но в прошлых походах Дэн был главным старшиной штурманской группы и после повышения в звании попросил оставить его на борту лодки.