'Синано' - потопление японского секретного суперавианосца
Шрифт:
Большинство коек в медблоке были парусиновые, и только кое-где виднелись высокие железные - для тяжелораненых. На них лежали резиновые матрацы, с которых легко было смыть кровь.
В довольно просторных палатах вся мебель состояла из нескольких стульев, маленьких железных столиков, прикрепленных к палубе, и коек. На переборках не было никаких картин, которые иногда развлекают и успокаивают раненых.
Корабль кэптена Абэ был боевым кораблем и соответственно тому оборудован. Все отделения его строго соответствовали своему назначению, отличались простотою дизайна, добротностью. И в медицинском блоке не было ничего лишнего, что мешало бы санитарам быстро переносить раненых, несуетливо ориентироваться: кого на хирургический стол, а кого на перевязку или переливание крови. Кто-то будет положен на койку в темный угол, чтобы встретить в одиночестве свою смерть, ибо корабельной медицине ему уже, увы, не помочь.
Внешне он был лишен даже намека на то, что
И тем не менее доктор Ясума считал, что кораблестроители не поскупились при проектировании его медицинской части. Здесь было несколько операционных, отсеки для больных, большое количество лабораторий для проведения исследований, кладовые и многочисленные ниши с медикаментами. Помещения были звуконепроницаемы с прекрасной вентиляционной системой. В общем, корабельный врач мог быть вполне доволен: кое-что у него было не хуже, чем в береговом госпитале: например, очень опытные врачи, прекрасное оборудование и инструменты, которыми обеспечило их министерство ВМС.
Во время неофициального осмотра своих владений коммандер Ясума улыбнулся про себя, вспомнив об инциденте с кэптеном Абэ. Он узнал об этом от офицеров. Дело было еще до его прибытия на борт авианосца. Кэптен Абэ незадолго до выхода корабля в море запросил министерство ВМС о том, кто будет у него начальником медицинской службы. Ему сообщили, что таковым назначен лейтенант-коммандер Ясума. Абэ удивился. Удивился и флаг-врач ВМС: они-то с кэптеном Абэ знали, что на эту должность всегда назначается врач в звании кэптена. И хотя коммандеру Ясуме никто потом на этот счет ничего не высказывал, он чувствовал, что кэптен Абэ обижен тем, что главврачом на его корабль прислан офицер ниже рангом, чем предусмотрено.
Когда обход закончился, доктор Ясума возвратился к себе в каюту и принялся, по обыкновению, записывать свои наблюдения в дневник. В тот вечер по многим причинам его вдруг забеспокоила мысль о готовности экипажа Синано, в том числе офицеров и матросов медицинской службы.
В общем, - писал он, - чем больше корабль, сложнее его оборудование, тем больше экипажу потребуется времени для овладения им. Выходит, ведя службу на таком громадном корабле, как Синано, потребуется минимум три года обучения, чтобы экипаж достиг высшей степени боеспособности и смог быстро и точно действовать в случае, если корабль получит в бою повреждения... Он также записал в дневнике свое мнение о том, что военно-морское командование Японии поступило неблагоразумно, отправив Синано в его первый поход из Токийского залива сразу же после того, как он был введен в боевой состав флота. Конечно, он понимал, что то, что ему казалось неблагоразумным, в глазах высшего командования было вполне разумно в свете военной обстановки - массированные налеты американских бомбардировщиков на промышленный район Токио-Иокогама в последние дни. Если бы Синано остался в Йокосуке, он стал бы целью номер один для американских бомбардировщиков Б-29. Альтернатива, однако, была ненамного лучше: опаснейший переход ночью во Внутреннее море, воды которого, как он слышал, кишели подводными лодками противника... Имея в виду рискованное положение Синано, он записал в дневнике: Потребуется, к сожалению, очень много времени, чтобы достичь высокого мастерства, воспитать высокий моральный дух экипажа и тем добиться значительного перевеса над противником. Я был свидетелем проявления высшей доблести моряков ВМС Японии в начале войны, и мне кажется, что многие из экипажа Синано еще не обладают высоким мастерством и соответствующим боевым духом. Я не могу теперь избавиться от мрачных предчувствий, размышляя о том, как проявит себя экипаж в случае жестоких испытаний...
Начав нервничать, он отложил дневник в сторону и лег, не снимая формы, на койку. Он долго не мог уснуть. Перед глазами в его утомленном сознании мелькали силуэты неприятельских подводных лодок...
На ходовом мостике штурман{18} кэптен Накамура и его помощник энсин Ясуда старательно отмечали на штурманской карте каждое изменение курса корабля и каждые 15 минут наносили на ней его место нахождения. В вахтенном журнале ведись необходимые записи. Кэптен Миками, старший помощник командира корабля, одобрительно кивал, глядя на карту...
На мостике находилось десятка два офицеров и матросов, которые выполняли различные обязанности, но разговор их был почти не слышен; все говорили деловито-коротко и вполголоса. Кэптен Абэ не любил, когда его уединение нарушалось излишне громкими речами.
Несмотря на внешнее спокойствие, кэптен Миками ощущал гнетущее беспокойство по
Миками чувствовал, что кэптен Абэ прекрасно понимает, какая опасность подстерегает их корабль, что злейшими их врагами являются не американцы, а военные бюрократы, которые озабочены одними только мыслями о победе.
Он вспомнил день 11 ноября, когда Синано совершил первое испытательное плавание на расстояние 20 километров внутри Токийского залива с целью определения наибольшей скорости при работе восьми котлов. Они достигли наибольшей скорости - 21 узел, что было недостаточно для взлета боевых самолетов при отсутствии встречного ветра. Лицо кэптена Абэ было тогда хмурым и расстроенным.
Тем не менее, несмотря на серьезные недоработки, военная администрация настаивала на проведении церемонии передачи корабля императорскому флоту, которая и состоялась 18 ноября.
Кэптен Миками весь сжался, вспоминая, как во время этой церемонии пошли поломки.
Так, например, из-за возгорания проводки завис лифт, на котором поднимался один высокопоставленный офицер штаба ВМС. Это было нелепо и совершенно недопустимо на новом корабле. Офицеры начали службу с дурными предчувствиями.
А как он может забыть, как у кэптена Абэ дрожали от гнева руки, когда начальник судоверфи вручил ему свидетельство о передаче корабля императорскому флоту? Наблюдая реакцию кэптена Абэ, каждый присутствующий знал, что он с полным на то основанием хотел отказаться принять корабль. Но все понимали, что японский офицер не может пойти против воли вышестоящего штаба.
В то время как кэптен Миками предавался воспоминаниям о недавних событиях, кэптен Накамура, низкорослый и неповоротливый в своей зимней одежде, похожий на медведя, презревшего зимнюю спячку, с невозмутимым спокойствием бывалого моряка наклонился над большой картой. Без сомнения война была его призванием. Как и его командир, штурман Накамура был всегда неутомим и всегда готов к любой опасности в этом трудном походе. Глаза его теперь тщательно изучали карту, которую он, впрочем, изучил досконально, а мысли возвращались снова и снова к понедельнику, 20 ноября, за восемь дней до их выхода в море. Он сопровождал тогда кэптена Абэ на короткий инструктаж в оперативно-разведывательный отдел военно-морской базы Йокосука. Командир попросил провести такой инструктаж для того, чтобы выйти в море хорошо осведомленным об оперативной обстановке на пути следования его корабля. Офицер, проводящий инструктаж, постоянно обращался к большой морской карте. Он указал на район мористее острова Хонсю, сообщив присутствующим о быстром наращивании американских бомбардировщиков Б-29 на островах Сайпан и Тиниан. Нет сомнения, что скоро должны начаться массированные налеты бомбардировщиков на Японские острова, особенно в районе Токио-Иокогама. Ожидается, что эти налеты будут проходить в дневное время. Американские бомбардировщики Б-29, летающие на высоте, недосягаемой для японских истребителей и зенитной артиллерии, могут безнаказанно поражать намеченные цели. Они действительно стали хозяевами неба. Что касается подводных лодок, то они обязательно будут встречаться на пути Синано. За последнюю неделю произошло несколько артиллерийских боев между американскими подводными лодками и японскими сторожевыми кораблями и катерами в водах. мористее островов Бонин и Хонсю. 16~ноября в 3.30 японское транспортное судно было торпедировано противником и затонуло в 350 милях к юго-востоку от Токийского залива{19}. А всего несколькими часами позже, в 50 милях к северу от места этого нападения, японский радиопеленгатор обнаружил передачу закодированного сообщения, которое, видимо, поступило от командира подводной лодки, торпедировавшей японское судно.