'Синано' - потопление японского секретного суперавианосца

Инрайт Джозеф

– Который час?
– спросил он.

– Ровно двадцать три ноль-ноль, кэптен, - ответил офицер-связист.

– Занесите в вахтенный журнал, - приказал кэптен Абэ. Он повернулся к штурману: - Накамура, посигнальте красным клотиковым огнем эсминцу Исокадзе, чтобы он возвратился на свое место в строю кораблей.

Штурман посмотрел на энсина Ясуду, отметив, что тот уже передавал приказ командира. Высоко наверху топмачты зажегся красный клотиковый огонь. Он горел в течение 10 секунд, затем на 20 секунд прервался и снова появился на 10 секунд.

На расстоянии почти в 6 миль от авианосца рулевой Исокадзе выполнил приказ кэптена Тосима лево на борт, и эсминец резко накренился вправо, когда разворачивался на курс

влево, который вывел его на свое место в строю кораблей по курсу авианосца Синано.

Кэптен Абэ с мрачным одобрением наблюдал, как Исокадзе стал занимать свое место в ордере кораблей охранения и выполнять свои ходы зигзагом. Он уже решил, что кэптен Синтани получит строгий выговор, а может, будет предан военному трибуналу за попытку атаковать неизвестную цель без приказа. Синтани, конечно, один из наиболее способных офицеров, служащих на эсминцах, но нельзя оправдать его несвоевременное и бездумное решение покинуть свое место охранения, оставив авианосец Синано без прикрытия. Для него наступит день расплаты; это кэптен обещает, как только Синано прибудет в порт Куре во Внутреннем море.

Не произнеся ни слова, кэптен Абэ покинул сигнальный мостик и спустился вниз на командный мостик в сопровождении штурмана Накамуры, командира боевой части связи Араки, энсина Ясуды и унтер-офицера Умеды. Его встретил кэптен Миками, который провел его в штурманскую рубку, где в окружении офицеров он стал изучать большую карту.

– Штурман Накамура, - сказал он, указывая на карту, - держите курс на юг до дальнейших распоряжений. Если неприятельская подводная лодка находится в девяти милях по правому борту, то мы оставим ее далеко позади. Самая большая ее скорость восемнадцать, а может быть, девятнадцать узлов. Имея скорость двадцать узлов, мы быстро оторвемся от нее еще больше, и они не смогут нас видеть.

– Но подводная лодка будет следить за нами с помощью радара, что они активно и делают, - сказал штурман.

– Верно, но меня больше интересует дистанция отрыва. И кроме того, мы должны бдительно следить за появлением других вражеских подводных лодок. Я убежден, что они где-то поблизости. Возможно, даже поджидают нас на нашем курсе.

– Будет выполнено, - ответил штурман.

Офицеры молчали минуты две, наблюдая, как энсин Ясуда наносил новый курс Синано на карту.

Кэптен Абэ отошел от офицеров и направился на носовую часть мостика в свое уединение. Он молча стоял там, не садясь в свое комфортабельное кресло. После его ухода офицеры возобновили свою работу, и жизнь на командирском мостике начала входить в нормальную колею, хотя атмосфера была напряженной из-за постоянных напоминаний командира о близости целой группы подводных лодок противника.

Оставшись наедине с собой, кэптен Абэ предался размышлениям. Дело в том, что лично его нисколько не волновала встреча с одиночной лодкой противника, которая, возможно, ищет столкновения с Синано! Единственное, чего он хотел, это избежать нападения нескольких подлодок. Он не забыл сообщения о группах неприятельских лодок, которые покинули свои базы на островах Гуам и Сайпан. Будет полезно время от времени напоминать офицерам и матросам о призраке подводных лодок, чтобы люди были настороже.

Желая подкрепить свою уверенность в непобедимости Синано, он вспомнил несколько бесед с вице-адмиралом Фукудой, выдающимся конструктором, создателем военных кораблей японской империи. Когда Синано еще стоял в сухом доке в Йокосуке, адмирал Фукуда заверял его, что авианосец практически непотопляем. Его создатели приняли в расчет все, чтобы сделать его непотопляемым. В самом деле, успокоительные слова.

Но тем не менее кэптен Абэ не мог избавиться от мыслей о линейных кораблях Мусаси и Ямато, которые были одного типа с авианосцем Синано. Они тоже были спроектированы и построены как непотопляемые корабли. Они считались самыми мощными, самыми

защищенными кораблями в мире. Мусаси едва уцелел после торпедной атаки одиночной вражеской подводной лодки. Это было в марте 1944 года. Торпеда попала в носовую часть корабля, но Мусаси удалось возвратиться в свой порт на ремонт. Второй раз ему не повезло. 24 октября, когда на него совершили налет несколько американских бомбардировщиков, линкор Мусаси затонул, получив не менее 10 торпедных ударов и 16 попаданий авиационных бомб. Еще раньше, на Рождество 1943 года, другой линкор того же типа, Ямато, был атакован одиночной американской подводной лодкой, которая нанесла один удар торпедой по его носовой части. Дредноут остался на плаву и почти неповрежденным, несмотря на то что вовнутрь корабля хлынуло почти 3000 тонн воды через пробоину от вражеской торпеды. Больше того, он своим ходом направился в порт Куре на ремонт и возвратился в строй в конце февраля 1944 года.

Перебирая в памяти все эти факты, кэптен Абэ уверял себя в том, что его корабль был почти непотопляемым. Безусловно, одиночная подводная лодка не могла потопить Синано.

Он сомневался в том, что даже целая группа подводных лодок противника может потопить его авианосец. Пусть только попробует какой-нибудь презренный иностранец помешать ему доставить Синано к проливу Кии в полной сохранности он, кэптен Абэ, раздавит его...

Когда стрелки часов остановились на 23.22, лейтенант-коммандер Миура, командир дивизиона движения, в состав которого входили четыре машинных отделения, турбины, редукторы и четыре главных гребных вала, находился на своем посту. Он закурил сигарету с дешевым табаком из Суматры.

Когда зазвонил корабельный телефон, у него мелькнула мысль: что бы это значило? Загасив окурок, он подошел к телефону. Звонил вахтенный старшина из коридора гребного вала. Новости были неприятные: перегрелся главный подшипник гребного вала. В общем, он стал таким горячим, что на нем невозможно было удержать руку. Миура немедленно доложил обо всем кэптену Бунджи Коно, командиру электромеханической боевой части. Кэптен Коно приказал Миуре немедленно встретиться с ним в коридоре гребного вала, где находился разогретый подшипник. Пока Миура спешил к этому месту, чтобы начать ремонтные работы, он раздумывал, почему подшипник мог так сильно перегреться. Было несколько возможных причин перегрева подшипника.

Первое, что пришло в голову, это отсутствие подачи масла. Следовательно, необходимо было проверить насосы, подающие масло, и фильтры. Но если выяснится, что засорилась проходная втулка подачи масла внутрь подшипника, то операцию по ее очистке можно будет произвести только по прибытии в порт. Поломка могла также произойти между валом и основанием подшипника, который был прикреплен к корпусу корабля. Любое из этих повреждений вело к перегреву подшипника.

Войдя в коридор гребного вала, Миура увидел кэптена Коно в центре группы старшин и уорент-офицеров из машинного отделения. Он доложил о себе Коно, высокому, стройному, аристократического вида офицеру с широкими усиками щеточкой. Трудно было представить, что этакий аристократ имеет дело с силовыми установками авианосца Синано. Миура отлично знал, что на авианосце работало всего 6 из 12 котлов, что уменьшило его скорость с 27 до 20 узлов.

– Плохие дела, сэр, - вздохнул Миура, когда осмотрел громадный вал двигателя правой машинной установки No 1.

– Я уже проверил поступление масла. Здесь все в порядке, - сказал спокойно кэптен Коно.
– Мы уже пытались охладить подшипник при помощи поливки из шланга морской водой. Но ничего но помогает.

– Такое часто случается на новых кораблях, - сказал Миура.
– Мы должны уменьшить скорость, чтобы понизить температуру.

– Совершенно верно, - согласился Коно.
– Но вначале я должен доложить об этом кэптену Абэ. Я знаю, что это известие его не порадует.