Шрифт:
Пролог
Меня зовут Алиса. Мне восемнадцать лет. Внешне я почти ни чем не отличаюсь от моих сверстниц, однако внутри я больна. Дело в том, что мое тело не может надолго удерживать мою душу. Никто толком мне не объяснил, почему это происходит. Некоторые говорят, что это из-за того, что мое тело слишком слабое, а душа слишком сильная. Другие считают, что мой дух просто изначально не смог закрепиться в теле, и поэтому время от времени вылетает и вселяется в другое тело, которое находится поблизости. В науке моему
Переселение происходит в моменты, когда я испытываю сильные негативные эмоции: боль, злость, страх, обиду и так далее. Как только я начинаю испытывать подобное, то все – привет новому телу.
Как правило, я задерживаюсь в нем на несколько недель, а то и месяцев, и выйти сама не могу. Столь долгое пребывание двух душ в одном теле убивает ту, которую я подавляю. Так что, в довершении ко всему, я становлюсь еще и убийцей.
Единственное, что утешает – я вселяюсь в молодые женские тела. Зачастую примерно своего возраста. Никаких теток, бабушек и, слава богу, мужчин.
Из-за своей болезни я не хожу в школу, почти не гуляю, и у меня нет друзей. В телефоне у меня всего три номера – мама, бабушка и доставка пиццы.
Примерно раз в месяц мама с бабушкой находят какого-то очередного шамана или колдуна, и везут меня к нему на осмотр.
Так, в декабре, почти перед самым Новым годом, мы поехали в соседний город, где жил один относительно молодой шаман. Мама узнала, что у него тоже был «синдром потерянной души», и, каким-то чудом, он с ним якобы справился.
Когда мы приехали к нему, он быстро осмотрел меня, улыбнулся белозубой и хитрой улыбкой, и спросил:
– Ты когда-нибудь была счастлива?
Я открыла было рот для утвердительного ответа, но что-то вдруг помешало мне ответить. До этого момента я без сомнений считала, что абсолютно счастлива, ведь, по сути, у меня было все, что мне требовалось. Из-за того, что я была лишена школы и друзей, мама с бабушкой постарались обеспечить меня всем остальным – в деньгах мы никогда не нуждались. В моей комнате была куча книг, видеоигр, комиксов и прочих развлечений. Я была зарегистрирована во многих соцсетях, и у меня не было недостатка в друзьях по переписке. Однако вопрос молодого шамана внезапно заставил меня задуматься. Сжав гладкую ручку прозрачного зонтика, с которым в дождливую и снежную погоду практически не расставалась, я мысленно задала себе вопрос: действительно ли я была счастлива?
Однако дать ответ я так и не смогла. Через несколько минут в комнату вломились мама с бабушкой, и, выставив меня за дверь, начали расспрашивать шамана о моем состоянии и о том, как он вылечился.
Сидя на старом и потертом кресле рядом с дверью, через которую доносились приглушенные голоса взволнованных родственников, я изо всех сил пыталась услышать ответ шамана, однако ничего кроме его веселого смеха я разобрать не могла – в отличие от моих родственников мужчина говорил негромко.
Отбросив попытки что-либо услышать, я откинула голову назад и начала думать о вопросе шамана.
Итак, была ли я хоть раз по-настоящему счастлива за все свои восемнадцать лет?
Отнюдь.
Мне
Обида нахлынула на меня ледяной черной волной. Густой и вязкой, оставляющей на душе склизкие черные подтеки, которые тут же впитывались, делая обиду все сильнее и сильнее.
Еще одно печальное осознание вдруг пронзило мою душу: я не только ни разу не испытывала счастья, но еще и была одинока. Забавно, не правда ли, быть одинокой при живых родителях? И все же именно одиночество затапливало меня все это время, просто я до сих пор не хотела этого понимать. Черное, тягучее, холодное. Оно покрывало всю мою душу, вгрызалось в нее, постепенно вытачивая в ней дыры.
Я где-то читала, что одиночество может убить в тебе все самое лучшее: надежду, веру, любовь. Человек всегда нуждался в человеке, особенно в таком, кто близок ему по духу. Отсутствие возможности поделиться с кем-то своими мыслями, чувствами и увлечениями убивает. Стачивает душу, заостряя ее края и делая их острыми, как лезвия. Одинокие души кровоточат и воют, но никто не может увидеть их крови и услышать их вой. Никто, кроме точно таких же одиноких и несчастных душ…
На глаза внезапно навернулись слезы. Я не хотела плакать, но сдержать поток эмоций не могла. Слезы лились из моих глаз и никак не останавливались. Обида, злость, грусть, зависть, – все это разом скопилось внутри меня и вышло наружу.
Когда от обилия эмоций стало трудно дышать, я почувствовала, как в груди неприятно защекотало – верный признак того, что я вот-вот переселюсь.
Последнее, что я помню – это как разгневанные чем-то мама и бабушка вылетели от шамана.
– Ну надо же, что предложил! Как только наглости хватило?! Она же еще ребенок! – возмутилась мама, размахивая руками.
Бабушка успокаивающе положила ей руку на плечо.
– Да я скорее соглашусь на тут жуткий ритуал, чем на это! – взвизгнула мама и посмотрела на меня. – Алиса, ты в порядке?..
– Нет, – пробормотала я, хватаясь за грудь. Щекотка становилась почти невыносимой. Голова закружилась, а перед глазами возникли черные пятна.
Тяжело вздохнув, я в последний раз взглянула на родных и провалилась в забытье.
Глава 1
Меня разбудил телефонный звонок. Жесткая, громкая и агрессивная музыка ударила по моим ушам, и мое тело непроизвольно дернулось.
Ничего не соображая спросонья, я пошарила рукой по постели и, найдя телефон, приняла вызов, даже не взглянув на экран.
– Ты что, спишь? Ты охренел?! Ты уже час как должен быть на работе! – закричала очень злая писклявая женщина. – Кирилл? Кирилл! Ты меня слышишь? Ты что, опять уснул?! Кирилл!!!
– Вы ошиблись, – басовито ответила я и отключилась.
Откинула телефон в сторону, поудобнее устроилась на подушке, закрыла глаза и тут же снова их открыла.
Почему у меня такой грубый голос???
Приподнявшись, я прокашлялась и произнесла несколько слов, которые пришли в голову:
– Креветка, пицца, эскимо…ох, черт!