Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным
Шрифт:
— Узнаю тебя, Кэйя. — цедит сквозь зубы она, чувствуя, что у нее нет сил чтобы пошевелиться и прогнать его от себя: — даже твои комплименты пропитаны ядом.
— О, это только начало, А-тян. Ты действительно — ценная. Например… для твоей подружки. Этой… Снежной Девки… так кажется вы ее зовете? Вода и камень, лед и пламень не столь различны меж собой… инь и ян, противоположности притягиваются, нэ, А-тян?
— Не смей касаться своим поганым языком ее имени… — говорит она, зная, что он ее не послушает: — ты недостоин и мизинца на ее ноге…
— Даже так! — ухмыляется Кэйя: — знаешь, а у меня есть теория. С учетом, где именно бывал мой язык… и что ты делала своим языком с этим самым мизинцем… и другими пальчиками на ногах уважаемой Юки — мы с ней своего рода родственники. По крайней мере я точно могу сказать, что там, где бывал
— Отвали. Тебе не вогнать меня в чувство вины и рефлексию. Я изучала Юнга. Я — это не то, что со мной случилось. Пусть даже со мной когда-то случился ты. Я была просто маленькой девочкой, а ты уже тогда был законченной сволочью. У меня все в порядке с самооценкой. Более того — это у меня есть теория, Кэйя-кун. — она знала, что он терпеть не может, когда к нему так обращаются.
— И знаешь в чем эта теория заключается? В том, что клетки человеческого организма обновляются каждые семь лет полностью. Я давно уже не та запуганная маленькая девочка, которая делала все, что ты от меня требовал, лишь бы ты прекратил избивать мою мать. И где бы твой язык не побывал — он сейчас гниет в земле, а я — я уже больше не А-тян, которую ты знал. Так что можешь даже не стараться. Или можешь стараться. Мне все равно. У меня есть дела. Я — поправлюсь и найду Сина, вытащу его из лап «Ахимса корп». А потом мы найдем этих двоих и надаем им по жопе за то, что они так нас напугали. А потом я приду в гости к Юки и обниму ее. И скажу, как я по ней скучала. А ты — будешь продолжать гнить в земле и страдать в аду, где тебе самое место.
— Вот как. Вот как. — Кэйя чешет подбородок. Он всегда так делала, если у него не было слов. Вот и все, думает она, прощай Кэйя. Надеюсь мы не увидимся — для твоего же собственного блага. Она закрывает глаза, чувствуя, что истощена до предела этим бредовым разговором.
Прямо сейчас у нее одна надежда — что время дискретно и что пока она вот тут лежит в шатре местных туарегов — в ее мире не прошло и секунды. Что она успеет разобраться со своими делами тут и на ее призыв появится Сакура, для которой прошли доли секунды, и она появилась на зов. Так что не все потеряно, надо вставать на ноги, надо благодарить людей, которые спасли ее, надо искать столицу Империи, может быть там есть ключ к возвращению домой. В конце концов Юки заметит, что их нет и уж ей-то Сакура не откажет. Розовая ниндзя привязана к Юки, и если раньше эти были дружеские отношения, то сейчас… нет, она не ревнует. Сакура видела в Юки скорее материнскую фигуру. Наставника и старшей сестры. Вот у кого ультимативная способность — думает она, завидую ей, завидую ее прыг-скок по мирам, сегодня здесь, а завтра там. А огонь? Огонь — это только разрушение, это постоянный голод, это пепел и сажа после. Единственно для чего она хороша в плане созидания — это барбекю. Вот закончим со всем этим и выедем на природу, думает она, устроим барбекю, вскипячу какой-нибудь пруд… только без рыбы. Или сразу на горячие источники сгонять — старый Джиро не откажет. Прошли те времена, когда старый Джиро мог отказать ей в настойчивой просьбе. И она не испытывает чувства вины, чтобы там Кэйя не говорил. Когда ты в семье — то обязательства и права распределяются так — кто наверху — у того больше прав, но больше и обязательств. Если ты сам сдал своих людей полиции, государству или Инквизиции — твои люди вправе не считать тебя более главой семьи. И она вправе была спалить и самого Джиро и его Вишневый павильон со всем поместьем и эту прихвостню Кику вместе с ним. Так что пусть спасибо скажут, что карпами отделались. Что же до Кики и ее мелкой мести — то пусть подавится своей жизнью рядом со стариком. Она, Акира — прошла этот этап. У нее теперь другие дела. Иные планы. Она — движется вперед и не оглядывается назад.
Она улыбается. Хорошо, что Майко вместе с ней. Наемница, хоть и взбалмошная, хоть и небрежная и авантюристка в душе — хорошо понимала с какой стороны на бутерброд масло намазано. Ей, с ее способностью и любовью к ближнему бою, способность Сина дает мощный рывок в уровне, удачную синергию, превращающую средней руки метаморфа в богиню войны. И уж конечно, Майко такого не упустит, не из такого она теста. И она — честная. Зная, что ей дает Син — она дает взамен все. Всю себя без остатка. И она это делает не только потому что честна, но и потому что боится. Боится снова стать просто метаморфом
Впрочем, ладно. Майко с ними и это хорошо. Читосе с ними и это великолепно. Кто бы ожидал пробуждения такого дара в этой невзрачной девице, вся заслуга которой в том, что она оказалась первой барышней в беде на пути у Сина. Она искренне считала Читосе бесполезной дармоедкой — до тех пор, пока не увидела, что та вытворяет с ее «Чезетами». Богоубийца, надо же. Подбирается команда, достаточная для того, чтобы своротить основы мира и водрузить над развалинами свое знамя. Она знает подноготную мира магов и отдает себе отчет, что не так уж и много сил в мире могут составить серьезную конкуренцию. И кое-кто из этих сил — уже их союзники. Сестричка Нанасэ и ее отряд из сестричек Нанасэ. Чертова Вечно Молодая Луна, которая пугает ее до мурашек по спине, и ее Совет Семисот (уже Семисот!), Линда, которая всегда играет в свою игру, делая вид, что работает и с Минору-доно и с Сумераги-тайчо… Сакура, которая сама по себе ультимативная карта выхода и внезапного нападения.
Да, они — команда молодых Богов! И как только она сможет самостоятельно ходить — она вернется к своему статусу Той Самой Акиры!
Она чувствует, что сила возвращается к ней, пытается встать и чувствует, как что-то мешает. Отбрасывает одеяло и смотрит вниз. Она лежит на покрывалах из чьих-то шкур, сшитых воедино. Шкуры теплые и переливаются легким лунным светом, но не это привлекает ее внимание. Она лежит совершенно без одежды и прав бы Кэйя, когда сказал, что для того, чтобы намазать ее маслом — нужно было снять одежду. Но это неважно, в таком вот действии нет сексуального подтекста, это как медицинская процедура, это нормально, даже если и ее раздели без ее ведома — это для того, чтобы обгоревшая кожа не слезла с ее плеч лоскутами — они же не знали, что она не получает солнечных ожогов. Вообще ожогов, на то пошло. Это — нормально.
А вот что ненормально — так это черные, поблескивающие оковы на лодыжках. Она сглотнула, чувствуя как у нее внезапно пересохло горло. Любишь быть рабыней, А-тян? Она вскидывает руку и с безумной надеждой щелкает пальцами. Нет даже искорки. Антимагические оковы? Как там — только разумные твари держат других тварей в клетках. Она дергает за цепи, дергает, пытаясь проверить их прочность, зная, что ничего не сможет сделать, она же не Майко, чтобы взбугриться мускулами и разорвать цепи, а расплавить их она не может…
— Буяо! Буяо! — в шатер врывается кто-то в темном и кричит на нее, она кричит в ответ, инстинктивно призывая Силу Огня, но огонь не отзывается и тогда она вскакивает, вернее — пытается вскочить на ноги, цепь удерживает ее и она падает, больно ударившись о жесткий пол, покрытый лишь тонким ковром.
— А я говорил, А-ян — шепчет ей на ухо Кэйя: — для кого-то ты ценна… как товар. Ты дорого стоишь. Пусть эта мысль греет тебя…
Глава 14
POV Ганеша, демиург микрокосмов, аватара без номера.
Ганеша огорченно цокнул языком. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Мало того, что направленная в Сейтеки новенькая из пятого поколения натворила дел, ввязавшись в безобразную драку (и проиграв ее!), так она еще и нашла с кем связаться — с самой Сумераги-тайчо, вернее с ее людьми. А уж Сумераги-тайчо по всей стране была известна как фанатичная и беспощадная последовательница принципа талиона в квадрате — два зуба за зуб и оба глаза за один. А еще дом сжечь и семью вырезать. И солью сверху присыпать. Стремительный подъем авантюристки из провинции не мог быть случайностью и если пару случаев, когда сама Черная Вдова и ее боевые лесбиянки выходили из огромных неприятностей целыми и невредимыми — еще можно было списать на случайность и удачливость, то настойчивый паттерн всех конфликтов с участием этой команды нельзя было списать на случай или просто удачу. А паттерн у всех конфликтов с участием Сумераги и ее команды был очень прост — все, кто являлся ее врагами — либо становились союзниками, либо умирали. И на самом деле такая вот команда как воздух нужна была в Юго-Восточной Азии, в секторе Тэйлор с ее вечными конфликтами между варлордами и постоянной партизанской войной, с непрестанной резней направо и налево. Господи, вот чего стоило не бесить эту сумасшедшую, а поговорить с ней?