Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
– Да. – отвечаю я: – да ничего особенного. Так…
– И куда вы ездили? – уточняет Юки: – уж не в онэсн ли случайно?
– Пффх. – снова давлюсь чаем я, а в глазах у Юки мелькает искорка. И губы подрагивают.
– Наконец-то славная Сумераги-тайчо вкусила плоды запретной любви со своим гаремом? О! И правда, что ли?! Ну ты даешь, Синдзи-кун. – нет, это мистика, ну как все читают по моему лицу?! Как тут жить и сведения прятать? Надо повязку на лицо надеть. На все лицо. И потуже замотать, чтобы дышать трудно было.
– Я так рада за тебя, Синдзи-кун, что отныне ты носишь гордое звание мужчины. Впрочем, не об этом мы сегодня собрались поговорить. – мягко упрекает меня Юки, словно это я тут хожу и всем рассказываю, что именно у меня сорвали и в каком порядке. Как там у Гашека про «пыльцу невинности»?
– Эм…
– У меня в команде есть девушка по имени Сакура. Ты ее знаешь. – говорит Юки и смотрит мне прямо в глаза. Ну еще бы я ее не знал, я как вспомню, так шерсть дыбом.
– Угу. – киваю я, ожидая продолжения. Начало интригующее. Сзади раздается негромкий хлопок.
– Здравствуй, Сумераги-тайчо – чьи-то губы почти касаются моей шеи и волосы на затылке становятся дыбом.
Глава 2
Мы пьем чай. Такое, знаете себе, чаепитие по Кэрролу – только вместо Шляпника, Мартовского Зайца и Сони за столом Сумераги-тайчо, Снежная Королева Крио и конечно же Цветущая Сакура, она же Бешеная Черемуха, она же Зрелая Вишня. Но атмосфера за столом вполне сюрреалистичная – ведь, казалось прошло то всего ничего времени с тех пор, как эта неприметная маленькая девчушка напротив порезала на сашими почти всех моих товарищей. Права Читосе, это у нас шок тогда был, мы ж не поняли ничего толком да и они тоже. Потому и сидели на квартире у Майко, как старые добрые друзья, а как только отошли, да осознали… в дрожь бросило конкретно. Отходняк называется, когда после боя сидишь и руки трусятся…
– Еще будешь? Нет? – Снежная Королева предлагает Сакуре конфетку и та берет ее с таким благоговением, куда там истово верующему, припадающему к святым мощам. Умеет же Снежная Королева вокруг себя свиту собрать, думаю я, вот прирожденный аристократизм и все такое. Даже двигается она как-то… как будто под водой находится – плавно, перетекая, с достоинством. Вообще от сцены «Королева кормит с рук диковинную зверушку» все становится еще более нереальным. Не хватает только взяться за руки и пуститься в пляс вокруг стола вместе со всеми этими чашками, чайником и блюдцами. Есть патоку, намазывать сливочное масло в часовые механизма, и есть печенья. Убивать Старика Время. Говорят, ему не нравится, когда его убивают. Да, передайте мне еще этого чудесного печенья.
Кстати, милая привычка Сакуры появляться у вас за спиной – та самая, которая стоила мне нескольких седых волос и дёргающегося глаза, – это просто одна из граней ее способности. Она у нас, оказывается скромница и недотрога, а потому очень стесняется. Результат – она теперь может появится только у вас за спиной и только с ножичком. Как интересно. Получается подсознание здорово влияет на наши способности. Все чудесатее и чудесатее…
Мы пьем чай. Я понимаю, что прямо вот сейчас, в эту минуту и эту секунду Снежная Королева пытается мне что-то сказать. Даже говорит. Положением блюдец на столе. Поворотом головы. Умело расставленными паузами во время разговора. Интонацией. Выбором слов. Этим вот всем своим… антуражем. Тем, как она гладит Сакуру по голове и улыбается ей, повернув голову.
К сожалению, когда всем в Японии выдавали это чудесную способность «читать между строк» и «понимать атмосферу», мои предки, судя по всему, занимались подводным плаванием. Или оригами складывали. Крестиком вышивали.
Потому, как там Карабанов говорил – «а вы гав разинули и прочитать не можете». Да, неудобно получается. Сюда бы Акиру, или даже старого Джиро-сама – уж они-то в намеки и интонации умеют, они еще мастер-класс тут проведут, с помощью поднятой брови и положения палочек для еды.
Впрочем, хрен с ним, не умеем в намеки, будем говорить прямо. Жаль конечно, что все эти старания Юки прахом идут, но тут уж лучше сразу сказать, что не понимаешь, чем быть превратно понятым. А то знаем мы. Бывали прецеденты.
– Очень вкусный чай. – говорю я и ставлю чашку на блюдце. Чай, кстати, действительно очень хорош. Как там – что и ожидалось от Юки-сама! – с придыханием, как близняшки Сато.
– Но меня мучает один вопрос, уважаемая Юки-сама. Что этот ничем
– Очень смешно. – подтверждает мои мысли сама Юки-Крио и утирает кончики глаз платочком, который достала откуда-то из рукава: – ты такой серьезный становишься. Не сердись, пожалуйста. На правах одноклассницы – я же могу обращаться к тебе на «ты» и без суффиксов, Синдзи? – конечно, думаю я, ты можешь обращаться ко мне как хочешь, особенно если объяснишь, что мы делаем за одним столом с этой … Мисс Покрошу Всех В Сашими? Она ж стремительная и смертоносная, словно помесь электровеника и блендера, а ты ей тут конфеты даешь. Не боишься, что откусит руку по локоть? Или для этого я тут? Залечить тебе раны после общения с Сакурой? Да ладно, что она смертоносна, Иошико вон, тоже смертоносна. Вокруг меня опасных людей много, но эта, эта – она еще и неконтролируема.
– Да. – говорю я: – это будет честью для меня. – она опять смеется. Королева смеется не так как Майко – та бы уже по полу каталась, а у Юки уголки губ изгибаются и глаза как будто светлее становятся.
– Ситуация у нас, Синдзи следующая. – становится серьезной Королева а я обращаюсь в слух. Наконец-то. Ее Величество поняло, что я в намеках слеп, глух и нем, могу только мычать да за сиськи лапать, Ее Величество решило снизойти и объяснить словами для тех, кто в танке. Потому я слушаю. Она – говорит. О том, что между ней и неким Мацудой, вернее между ней и родственниками Принца Чарминга – существует некая договоренность. Вернее – существовала. Суть этой договоренности смердам знать не полагается, ибо «многие знания – многие печали», как говаривал Экклезиаст, а потому и вдаваться в эти подробности не будем. Да только одним из условий этой договоренности было внешнее соблюдение приличий и обозначение Принца Чарминга и Юки в качестве пары. В дальнейшем, немедленно по достижению необходимого возраста – и брак. Тили-тили-тесто, жених и невеста. За чайным столиком становится прохладнее. Цветущая Сакура хмурится. Королева продолжает, а между тем в комнате становится чувствительно холоднее. Обстоятельства, о которых нам, смертным, лучше не знать, вынудили Юки принять эти условия и она исполняет… исполняла все в соответствии с договоренностью до недавнего времени. Обстоятельства, о которых, мы, смертные все же в курсе, (опять экивоки, но тут уж я сам догадался какие такие обстоятельства о которых все присутствующие в курсе. И сам Принц Чарминг тоже в курсе. И даже Иошико в курсе) – эти обстоятельства могут повлиять на исполнение договоренностей и даже изменить первоначальные условия. Тут я тоже сам догнал – Юки не в восторге от навязанных ей отношений и в перспективе – брака. Тот факт, что «Воины Сейтеки» спасли братьев Чармингов – безусловно может являться как основанием для пересмотра условий договоренностей в сторону «отвалите нахрен, я ж вам сына спасла», так и по минимуму – выставлению встречного требования, в качестве уплаты долга.
– Поэтому я была вынуждена отозвать твое членство в клубе, Синдзи. – продолжает Королева. В комнате снова тепло и уютно, а Цветущая Сакура о чем-то грустит над своей чашкой чая. Конфету ей дать, что ли?
– Я… понимаю. – наклоняю голову я. Действительно – понимаю. Одним из условий этого непонятного договора было «поддерживать внешнее впечатление пары». Кто бы ни был этот хитрожопый мудак с той стороны, он верно рассчитывал на сумеречную сторону психологии японской девушки. У меня на родине, попробуй девушку в такие рамки загнать – небо с овчинку покажется. Но, даже если предположить, что есть рычаги влияния и возможности (шантаж, угрозы близким, власть) – то наша девушка в силу своей природы – будет как пружинка. Согнется, но не сдастся. И каждый день в таком вот рабстве будет только прибавлять к счету, который она предъявит. Рано или поздно. И вот тогда, держитесь – коня на скаку остановит и в горящую избу войдет – это ж никто не говорил, что на самом деле она коня остановит, чтобы догнать обидчика, спеленать и в эту самую избу положить, а потом красного петуха пустить. И сидеть на завалинке, мечтательно глядеть на огонь, эдакой нежной нимфой. Нет, женщины – они страшные.