Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
Потому мы выставляем фургончик заранее, он стоит на месте тютелька в тютельку, исключая всякую возможность несовпадения. То же самое и с твоим походом по канализации. Сегодня вы с Майко ходите по ней туда и сюда, пока не наработаете все до автоматизма. Где будут лежать припасы, оборудование и оружие, как включать фонарик, как включать инфракрасную подсветку на фонаре, как обращаться с оружием — если вдруг понадобится. Где расположена ниша и как закрыть ее изнутри, замаскировавшись. Как одевается комбинезон. Детали. Дьявол прячется в мелочах. — я посмотрел на Читосе,
Сколько раз операции срывались из-за этих мелочей, что и не сосчитать. Логистика. Время. Оборудование. Мотивация. И даже если ты думаешь, что все продумал и просчитал — Вселенная все равно сделает так, что только рот откроешь перед Божественным Замыслом. Да, когда идет наперекосяк то, что в принципе не может идти наперекосяк, как там — «кипит гранит, пылает лед и легкий пух сбивает с ног». Когда какой-нибудь салага вдруг находит в себе смелость и силы и бросается грудью на пулемет, а бывалый ветеран наоборот — не может вставить обойму в оружие из-за трясущихся рук, когда самый важный патрон в патроннике дает осечку, когда часы, надежно идущие вот уже десять лет и имеющие гарантию работы в вакууме, на глубине трехсот метров и в жерле работающего вулкана — встают и все тут.
Когда начинается настоящее дело, тут может произойти все что угодно. А права на ошибку у нас нет. Ведь есть еще план «Б», который подразумевает что мы облажаемся и придется убрать всех, кто пришел за девушкой, включая и наряд полиции, замаскировав это под битву двух суперов. И план «Ц», включающий уход на зимние квартиры, глубокую конспирацию и поддельные документы. И опять-таки отрывание голов причастным. Искренне надеюсь, что больше в этой моей новой жизни не придется ничем таким вот заниматься и я наконец смогу продолжать бить баклуши в школе и охмурять местных красоток своей неотразимостью. Хотя бы еще годика два-три.
— Стрелки и знаки, которые мы нанесли на стены тоннеля видны только в инфракрасном свете. Если кто просто с фонарем сунется — ничего не увидит, поэтому подсветку надо включать обязательно. По этому пункту обязательно несколько раз пройдитесь. — говорю я Майко и та кивает, мол будет сделано. А то переключатель на этом фонарике маленький, можно дрожащими руками и не включить. Может ей пластиковый шарик какой припаять сверху — для удобства? Да не, ну это уже перебор будет, она же не ребенок и не инвалид какой, справится.
— Понятно. Что еще? — Майко продолжает меня удивлять своей сосредоточенностью и целеустремленностью. Все-таки внешность бывает обманчива, ну а уж с ней-то эта поговорка в сто раз более актуальна.
— С Читосе-сан пока все. Читосе-сан — обращаюсь я к ней: — пока пожалуйста подождите нас, мы с Майко должны достать тело из холодильника, хорошо? — Читосе сглатывает и быстро-быстро кивает головой.
— У тебя молоток или топор найдется? — спрашиваю я Майко, вставая со стула: — и пленка полиэтиленовая, рулонов пять. А то изгваздаем мы тебе тут все…
Глава 16
Нанасэ-нээсан плакала. Почему? А вот кто ж его знает. С самого утра я развил бурную деятельность — выписка
Выписали ее без проблем, врач передал несколько таблеток и велел принимать обезболивающее, если нога будет беспокоить. Майко, не слушая возражений, легко подняла Нанасэ-нээсан из коляски и донесла до машины. А возле дома — также донесла до двери в квартиру, не слушая никаких возражений сестрички Нанасэ о том, что «я бы и сама дошла» и «да у меня и нога почти не болит уже». И вот, я открыл дверь, Майко на руках, словно новобрачную внесла Нанасэ в нашу квартиру, где Джиро-сама сделал ремонт, а мы с Майко вылизали все до блеска, где пахло приготовленной свининой с имбирем и рисом, а на столе в вазе стояли ее любимые нарциссы.
Нанасэ посмотрела вокруг, посмотрела на нас с Майко и заплакала. Майко перенесла ее на диван, что-то тихо говоря на ухо, а я поставил чайник на огонь и разложил приборы на столе.
— Какие вы хорошие… — сказала Нанасэ сквозь всхлипы: — даже дома прибрались и обед приготовили. А в больнице у них рис невкусный, такой, словно пластик на зубах. И я скучала по дому, Синдзи, по тебе скучала. Ты такой у меня молодец, настоящий мужчина.
— А то! — оскалила зубы в ухмылке Майко: — ты даже не представляешь, какой он у тебя молодец, Нана-тян. Этот твой братик в свое время наделает дел, чует мое сердце. Девчонки у твоего порога в очередь будут выстраиваться.
— Майко-сан, спасибо вам большое, что присмотрели за моим непутевым братиком! — пытается изобразить догэдза Нанасэ, но Майко ее удерживает на месте и говорит, что пустяки, что «этот вот» никаких проблем не доставил да и поведение у «этого вот» было вполне приемлемым, хотя и пытался он приставать да подглядывать… да шучу, шучу, Нана-тян, что ты в самом деле…
— В самом деле, Майко, не делай моей сестренке нервы, как говорят в далекой Одессе. — сказал я, наливая всем чай: — у нее и так стресса хватает. И вообще, тебе домой не пора?
— Слушаю и повинуюсь, мой строгий господин! — прежде чем я успеваю ее остановить, Майко падает ниц передо мной, изображая не то египетскую рабыню перед фараоном, не то провинившуюся младшую жену перед султаном. Я только глаза закатил.
— Действительно, заболталась я, а ты устала с дороги и больницы. — прощебетала Майко, уносясь в прихожую: — Син! Я за тобой заеду с утра!
— Хорошо. — буркнул я, смотря как за Майко захлопывается дверь. Удаляющийся топот и мы остаемся одни.
— Онээсан? — спрашиваю я у Нанасэ, которая со странным лицом смотрит на меня.