Синева небес
Шрифт:
— Выходит, Фудзио-сан и в магазине появлялся?
— Нет, в магазине он бывал редко.
— Так чем же он занимается? — спросил Дзиса с таким удивлением, будто он и представить себе не мог, что делает этот странный человек.
— Разве он в полиции не сказал? Он стихи пишет. — В этот момент лицо матери просветлело, а Сабуро опустил глаза. — Мой зять не очень-то интересуется поэзией. У него с торговлей лучше выходит. А Фудзио никогда не привлекали ни школа, ни торговля. Я и вчера отнесла ему в передаче тетрадь и карандаши. У него такая натура, он не
— Где же он пишет стихи? — спросил Дзиса с выражением искреннего интереса. — На природе? Любуясь цветами, морем?…
— Нет, он обустроил себе комнату на крыше этого дома. Такая, знаете ли, комната для занятий. Здесь-то, внизу, сами видите, очень шумно. Вот он и соорудил себе там «замок». Как приедет, сразу там запирается.
— Сын возил вас на своей машине? — с безучастным видом спросил Дзиса.
— Да, он часто отвозил меня в больницу.
— А где эта больница?
— Знаете «Клинику Огуры» на углу четвертого квартала?
— Не помните, когда вы в последний раз ездили туда?
— Последний раз?… Я сейчас чувствую себя неплохо, и в этом году редко обращалась к врачу. Простыла недавно, но я выпила лекарства из домашней аптечки и все прошло.
— Замечательно. Больше он вас никуда не возил?
— Меня в машине укачивает, поэтому я стараюсь ездить электричкой.
— Некоторые сосут сушеные щупальца каракатицы, говорят, помогает.
— Чего я только не перепробовала, толку нет.
— А вы ездили с сыном на машине? — обратился Дзиса к сидевшему, как истукан, отцу Фудзио.
Однако прежде чем тот успел открыть рот, за него ответила жена:
— Фудзио уже много лет с отцом не разговаривает.
— Это еще почему? — удивленно спросил Дзиса.
— Ну, вы же сами видите, что отец у нас неразговорчивый. Фудзио в меня пошел — любит поговорить, а отец ему сразу не отвечает, вот Фудзио и сердится. За столом он со мной беседует, а с отцом — никогда.
— Вы тоже не разговариваете с тестем? — спросил Дзиса у шурина Фудзио.
— Нет, я разговариваю. У тестя большой опыт в торговых делах. Я всегда спрашиваю совета, если чего-то не понимаю, и он мне все подробно объясняет.
— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о том, что было позавчера, — сказал Дзиса. — В котором часу ваш сын вернулся домой?
— Ой, когда же это было-то… — мать Фудзио сделала вид, будто мучительно пытается вспомнить. — Он вернулся ночью, поздно ночью. Я и не знаю, в котором часу.
— Правда? А ваш сын утверждает, что позавчера вернулся домой около восьми вечера и ужинал дома. Он лжет?
По матери было заметно, что она вздохнула с облегчением:
— Ах, да, конечно. Ну, разумеется, он вернулся в восемь или чуть позже. Я еще поджарила ему селедку. Поздно ночью он вернулся накануне, я ошиблась.
— Такое бывает. Я и сам, если не посмотрю в дневник, и не вспомню, что ел накануне.
— Вы записываете в записную книжку свое меню?!
— Да, и это, и многое другое, чтобы потом легче было вспоминать.
— Не могли бы вы дать нам совет… Вы, думаю, сможете нам помочь, — начала мать с заискивающей улыбкой. — Вчера сын позвонил из полиции и попросил найти адвоката. Но у нас нет таких знакомств, и мы не знаем, куда податься.
Дзиса не ответил.
— Я так испугалась… Сразу же отвезла в управление одежду и туалетные принадлежности. Хотела встретиться с ним, спросить его, что случилось, но мне даже не разрешили с ним увидеться. Сказали, что ничего не знают об аварии. Тогда я побежала домой посоветоваться с зятем. Он сразу же, поздно вечером, отправился за советом к директору-распорядителю нашей торговой ассоциации. Тот нам всегда помогал. То есть один знакомый у нас есть, он должен был позвонить нам сегодня утром. Правда, я слышала, что он уже в почтенном возрасте… Но разве можно принимать решение, не выслушав другого мнения? Это то же, что с медицинским диагнозом.
— Я, честно говоря, не совсем понимаю, о чем идет речь, — сказал Дзиса.
— В таких случаях лучше попросить знакомых, использовать все связи, правда?
Дзиса тем временем пытался понять, отчего так упорно молчит Сабуро Морита. Он явно отличался живым умом и, видимо, прекрасно знал обстановку в доме, а также характер своего шурина.
— Вы не знаете, когда отпустят Фудзио? Если с него снимут подозрения, ведь его отпустят? — спросила мать.
— Мы этого пока не знаем. Вам лучше посоветоваться с адвокатом, он вам все объяснит.
— Мы очень волнуемся, потому что у нас нет знакомых адвокатов. Я думаю, все эти неприятности случились потому, что Фудзиодо сих пор не женат.
— Едва ли это имеет отношение к делу.
— Нет, мир так устроен. Если у тебя есть семья, то ты защищен. А когда тебе за тридцать и ты один, то в тебя по любому поводу будут тыкать пальцем. Думаю, что, когда он вернется, сразу начнет подыскивать жену.
Дзиса поднялся.
— Извините за беспокойство. Я в такой ранний час вас потревожил…
Выйдя из дома Уно, Дзиса обернулся и окинул взглядом дом и окрестности. Маленькую пристройку на крыше было совершенно не видно с порога. Чтобы разглядеть ее, Дзиса перешел на другую сторону улицы. Уразумев, где именно располагается жилище Фудзио, он отправился восвояси.
глава 18. И солнце, и ветер, и небо
Сидя в одиночной камере, Фудзио считал часы. Время тянулось медленно.
За решетчатой дверью над столом надзирателя был прикреплен светильник, и тот читал спортивную газету.
Мелодия модной песенки о безоблачной любви, доносившаяся из радиоприемника, сейчас вызывала у Фудзио дикое раздражение.
Сегодняшний допрос начался около девяти утра. В камеру Фудзио вернулся только после десяти часов вечера.
Раньше Фудзио приходилось тяжело трудиться, но он впервые устал столь сильно. У него от усталости даже кожу щипало. Так реагировала перенапряженная нервная система. Он чувствовал, как изнутри кожу и плоть прокалывают тысячи маленьких острых иголок. Ощущение полной незащищенности.