Синева
Шрифт:
— Ступай, родной, не теряй времени. Помощь, она всегда требуется.
— Спасибо. Спасибо тебе, дедушка, — сказал мальчик.
— За что, милый ты мой?
— За то, что ты мне помог.
— Так ведь я на то и есть, чтобы в трудную минуту ко мне, к нам, то есть к тем, кто раньше тебя жил, обращаться. Ты только помни… Помни, что я… Что все мы всегда с тобой… Согрелся? Ну, ступай. Ступай, родной…
Солдат отступил назад, махнул рукой и словно слился с огнём, гранитом, с золотыми буквами имён…
Огонь трепетал на ветру, как
Глава пятнадцатая
«Давайте, я вас спасу!»
«Вот помогу кому-нибудь, — может, крылья и появятся?» — повторял про себя Тимоша, и душа его наполнялась надеждой.
Но кому нужна помощь? Вот уже почти два часа кружил мальчишка по городу, и никто не просил его помочь.
Туча вылила на город весь дождь и уплыла в сторону моря. Но светлее не стало. Осеннее небо нависло так низко, что едва не касалось крыш. Всё вокруг было мокрым: асфальт, зонтики в руках прохожих, что возвращались в этот час с работы, блестели мокрыми боками автобусы. Казалось, сам воздух наполовину из воды.
Тимоша вышел к реке. Благодаря этой реке город был знаменит на весь мир. Реку сковывали гранитные набережные, широкие железные мосты выгибали над ней спины. Короткими летними ночами мосты словно взмахивали крыльями и под ними проплывали многотонные баржи и многопалубные теплоходы. Днём по реке скользили яхты, работяги буксиры волокли плоты. В праздники в её водах отражались военные корабли и огни салютов. В неё, как в тёмное зеркало, смотрелись старинные фонари и дворцы, что выстроились на набережных.
Все в городе любили реку. И Тимоша тоже. Весной он специально приезжал к ней, чтобы посмотреть, как плывут по синей воде белые льдины и катаются на них чайки да вороны. Летом не было для мальчика большей радости, чем проплыть на речном трамвайчике мимо садов и парков, мимо старинных чугунных оград.
Иногда река сердилась, надувалась и перехлёстывала пенистыми волнами через каменные парапеты! И тогда машины катили по залитым водою улицам и поднимали буруны, как настоящие морские катера. Вода выплёскивалась из люков, растекалась по садам и паркам, вламывалась в подвалы. А в старинной крепости на острове посреди реки начинала тревожно палить пушка! Так с давних времён в городе объявляли тревогу.
Тревогу объявляли и по радио, и по телевидению. Специальные отряды по борьбе с наводнениями готовились отразить нападение разбушевавшейся реки.
И хотя Тимоша жил в новом районе, далеко от реки, и никогда наводнения не видел, но он легко мог представить себя в оранжевом спасательном жилете, с длинным багром в руках, на носу быстроходного катера, спешащего среди растрёпанных тёмных волн спасать утопающих!
Нет, он не хотел наводнения! Он понимал, что это бедствие, что оказаться в такое время в воде — несчастье. Но ему так хотелось кого-нибудь спасти!
Мальчик облокотился о холодный гранит парапета. Прямо внизу широкая река медленно накатывала чёрные волны на длинный песчаный пляж. Здесь, укрытые от холодного ветра высокой набережной, чуть ли не круглый год обитали загорающие.
Но сейчас о том, чтобы раздеться или хотя бы размотать тёплый шарф, было страшно даже подумать! Тимоша представил себя в свинцовой воде, и его пробрала дрожь!
— Нет, — вздохнул он, — не получится из меня спасатель! Я и плавать-то умею только в ванне на резиновом крокодиле.
Он уже собрался уходить, и вдруг… Мальчик глазам не поверил! Там, в тёмных волнах, мелькали руки и прыгала, то исчезая, то появляясь, голова!
— Человек тонет! — Тимоша заметался по набережной.
Броситься в воду? Но тогда спасать придётся его самого! Позвать людей? Но поблизости никого не было! Спасательный круг! Он точно помнил, что около моста на специальном щите висит огромное бело-красное колесо.
Со всех ног бросился Тимоша к мосту. Еще издали он увидел и голубой с белым щит, и красную баранку круга на нём, и написанный люминесцентными красками плакат: «Спасти человека — благородный поступок!».
Под этой надписью было много-много небольших картинок, поясняющих, как этот поступок совершить, но у Тимоши не было времени их рассматривать.
Он подпрыгнул, пытаясь снять огромный, как колесо КамАЗа, круг, и увидел, что тот обмотан цепью, а цепь заперта на большой висячий замок, около которого надпись мелкими буковками: «Ключ в ДНД».
— Какое ещё ДНД? Человек же тонет!!! — простонал Тимоша.
Он оглянулся. В волнах реки больше ничего не мелькало. Не помня себя мальчик вскарабкался на парапет. Хотел крикнуть, позвать кого-нибудь на помощь, но даже голос у него пропал. Он взмахнул руками, примериваясь прыгнуть как можно дальше в тёмную злую воду… Но увидел вдруг, что голова прыгает уже совсем недалеко от берега…
«Тут неглубоко! — соображал мальчик. — Я забегу в воду и подам шарф! Наконец-то и этот шарф пригодился».
Тимоша ринулся к воде, на ходу разматывая колючие шерстяные витки.
Из воды навстречу ему, как дядька Черномор, поднимался «утопающий». С молодецких усов, как с весенних сосулек, бежала вода, бравый живот мерно колыхался в такт его богатырской поступи.
— Ух ты! Эх ты! — Дядька запрыгал на одной ноге, вытрясая из уха воду.
— Ай-яй-яй-яй! — Он бодро семенил по берегу, растираясь махровым полотенцем.
— Вот! — сказал он, увидев Тимошу. — Рекомендую! Исключительно, замечательно, прекрасно! Зимой хуже, зимой прорубь, заплыв исключён. А в проруби не то, совершенно, буквально не то. Окунёшься — и привет! Категорически не то! А сейчас — замечательно! — И он тяжёлой рысью пустился по берегу.
«Морж»! — облегчённо вздохнул Тимоша. — Хорош бы я был со спасательным кругом!»
Он посмотрел вслед резво бегущему «моржу». На такой широкой спине, пожалуй, легко уместился бы Тимоша вместе со своей школьной партой.