Синий, как море
Шрифт:
— Приятного ужина, принц, — сдержанно сказал незнакомец и обезоруживающе улыбнулся. — Меня зовут Альба.
— Вы не ошиблись, друг мой? — я постарался вложить в свои слова побольше высокомерия.
— Кажется, нет, принц, — незнакомец продолжал улыбаться. По-видимому, меня действительно так зовут.
— Я о другом, — я разозлился. — Почему вы решили называть меня принцем?
— А как же вас еще называть, ваше сиятельство?
— Вы обознались, — я опустил голову.
— Увы, принц Райдок. Впрочем, я не собираюсь кричать об этом на улице. Я ждал здесь
Я понял, что в его речи несказанно меня раздражало. Он говорил со мной на равных. При обращении ко мне это было трудно уловить, но вот «благородный Данк» он произнес как-то так… Какой-нибудь молочник мог бы так сказать «кузнец Хирак, сосед мой»… Кто же он, этот странный путник?
Незнакомец, кажется, услышал мои мысли. Он подчеркнуто вежливо поклонился и сказал:
— Позволю себе повториться, принц Райдок. Меня зовут Альба. Я готов носить Синий цвет и это обойдется вам в шестьсот девяносто три таленга. Ваше решение?
Орбен охнул. Я почувствовал, как щеки мои стали пунцовыми.
— Вы… Вы?..
— Да, — сухо сказал Альба. — Я Витязь. Я свободен и жду вашего решения.
— Кто направил вас сюда?
— Вы должны знать, Райдок, что об этом говорить я не вправе. Могу лишь честно признаться, что я не ждал возможности сражаться за Лунную Лагуну. Однако… — он развел руками.
— Но я…
— Вы вправе распоряжаться казной, — уже вовсе недружелюбно сказал Альба. — Смелее, принц. Не заставляйте мир слишком долго качаться на весах вашего выбора.
Я не выдержал напряжения. Я никак не мог его выдержать. Слезы коварно выступили у меня на глазах. Что я делаю? Спасаю страну или окончательно гублю ее? Может быть, именно для этого момента меня и лишили памяти. Может быть, именно сейчас можно сделать главную ошибку?
Стоп. Какой выбор должен сделать обессиленный, почти утративший рассудок и волю человек?
Он должен сказать «нет». Он должен испугаться ответственности и навеки утратить шанс победить.
— Да, — сказал я, сам не слыша собственного голоса. — Да, Альба. Вы нужны мне.
Альба еще раз поклонился. Улыбка его чуть изменилась. Он словно стал менее чужим, менее странным. Глаза на долю секунды засияли ярким синим светом и снова стали прежними — лучисто-желто-зелено-серыми.
— Повелевайте, мой принц, — сказал он уж вовсе буднично. — И… э-э… со мной еще трое… э-э… назовем их союзниками.
— Где же они? — я обвел взглядом таверну.
— Хозяин! — неожиданно громким голосом позвал Альба.
Появился хозяин.
— Где мои обормоты?
— В сарае, где же еще? — недовольно отозвался хозяин. — Ништо их можно с честными людьми в один дом? Воняют же, я извиняюсь! Где вы их откопали, понять не могу? И что это вы почтенным гостям решили ужин перебивать, тоже не смекну?
— Мы не возражаем, почтенный Рана, — поспешил вмешаться я. Принеси-ка нам, будь добр, еще пива. Из пивоварни вашего Орлока.
— Разумеется, сударь, — хозяин направился за пивом, но на прощание воткнул в Альбу колючий буравчик недоброго взгляда.
Витязь только улыбнулся ему вслед.
— Как у вас не любят незнакомцев, принц… Даже удивительно. Ведь люди Лунной Лагуны — моряки и страноходцы. Варвары, которые пересекают куда меньшие расстояния, гораздо более общительны и приветливы. Сегодня ты добр к чужаку — завтра на чужбине лучше встретят тебя. Очевидно, ваши люди забыли вкус странствий, принц, если стали грубы и заносчивы.
— У нас война, — сухо ответил я. — В войну с чужаками трудно быть приветливым.
— Даже если это друзья?
— В особенности когда на них не написано, что это друзья.
Альба кивнул.
— Это правда. Мне следует помнить. Простите, принц, но я уже говорил, кажется — я не ждал возможности сражаться на стороне Синего домена. Однако судьба бросает кости по-своему.
— А! — на моем лице, кажется, выразилось такое удивление, что Орбен испугался. — Вот почему я вас не понял! Почему Синего? Мы гордимся белизной наших знамен.
Альба чуть насмешливо кивнул.
— Это я знаю, генерал. Но будьте честны перед собой — на земле только один цвет может называться белым.
— Тогда почему не наш?
— Хотя бы потому, что вы все-таки наследники мореходов Лиаменны. И пусть древнейшие предания говорят, что первыми в мир пришли люди Белых Гаваней, в старых храмах ваши цвета — не белый с синим, а синий с золотым. Ночное небо, ночное море, а между морем и небом — луна. Так поется в одной из самых старых песен, которые я знаю.
Мной внезапно овладело раздражение.
— Хорошо. Я устал, Витязь. Давайте закончим формальности, и позвольте мне спокойно завершить ужин. Я смертельно устал и должен поспать перед завтрашней дорогой.
— Куда вы направляетесь?
— В Сапфир. Я приму командование городом и гарнизоном.
— Меня вы возьмете с собой?
Я задумался. Имею ли я право на такой поступок? Наверное, имею. Не отправлять же его с докладом в столицу… если можно прямо отсюда быстро двигаться на юг. Сапфир куда ближе к месту боев, чем Ранскурт, тем более Дианар. И очень возможно, что в Дианаре он попросту уже никого не застанет. А следующее крупное сражение, вернее всего, будет под Сапфиром. У стен моего города… и с моей армией… ох, плохо мне, горько мне! Ох, одиноко мне! Эх, кому бы пожаловаться на жизнь?
И кому я еще не жаловался за последние три дня? Так я скоро на улицу выйду и закричу: «Люди Сапфира! Принцу вашему плохо!» Стоп, Райдок! Опять отвлекаешься?
— Да, вы пойдете со мной, Альба. Вы и ваши… союзники.
Кого он имеет в виду под этим странным словом?
— Давайте покончим с делами до завтрашнего утра. Два вопроса, Альба. Первый: как вас официально называть?
— Так и зовите, принц. Альба. Витязь Альба.
— Это полное имя?
— Полнее не бывает.
— Второе имя, мой принц, — смущенно и глухо сказал Орбен, пряча осоловевшие глаза, — дается по городу или крепости, где был заключен Договор. Вот хоть у Моуриса спросите… ох, тля меня заешь, не спрашивайте.