Синтез
Шрифт:
— Мэттью… — писклявый человечек проглотил какие-то слова, прежде чем заговорить снова. — Кости торчат, ты взгляни… Он не сдох ещё?
— Рот закрой и режь броню, — отмахнулся Мэттью; залязгали затворы, броневые пластины разошлись, выпустив его из боевого костюма. От чужого прикосновения нога снова заныла, безымянный вскинулся, но второй выстрел из станнера приковал его к земле.
— Это же не голень, а отбивная, — Джейкоб, не уверенный в мощности станнера, на всякий случай наступил на спину безымянного. — Может, отрезать? Он ведь не сильно подешевеет?
— Если тебе язык отрезать, ты ещё и подорожаешь, — отозвался Мэттью. — Лист брони тащи сюда. Посмотрим…
Боль вспыхнула пару раз и отступила, сменившись странным холодом и онемением. Что-то хлюпало, скрежетало и позвякивало, изредка пахло раскалённым металлом, иногда — спиртом и горелой органикой. Пошевелиться тридцать пятый не мог, и чем дальше, тем скучнее ему становилось. Изредка он, как сквозь плотный кокон, слышал приглушённые голоса:
— Так сойдёт?
— Толсто, ещё подрежь.
— Тут не развернуться…
— Так отдай резак, умелец!
— Может, так оставим?
— Тебе в аду так оставят. Пили!
— А он живой, вообще?
— Дышит.
— Чёрт! Мэттью, у него кровь пахнет железом!
— Что ещё ты успел понюхать?
Боль не возвращалась, хотя раненую ногу теребили так и сяк; если это были пытки, то какие-то странные. «Да ну их,» — подумал тридцать пятый и закрыл глаза, отключаясь.
Он очнулся от резкого запаха спирта, нехотя открыл глаза, шевельнулся — и тут же ему в грудь упёрся бластер.
— Рыпаться не советую, — тихо, но чётко проговорил Мэттью. Он стоял рядом и вытирал лицо тридцать пятого скомканным мокрым бинтом.
Безымянный осторожно пошевелил руками — они были связаны за спиной, и, судя по ощущениям, их перетянули обрывками проводов. Тридцать пятый сидел, прислонившись спиной к камню; одна его нога была подвёрнута, вторую он видел, но почти не чувствовал — всё ниже колена онемело. Штанина и голенище сапога были срезаны, забинтованную голень обхватывала жёсткая повязка из прозрачного скирлина. Безымянный пошевелил онемевшими пальцами — ему в грудь снова ткнули бластером. Мэттью был безоружен; Джейкоб стоял рядом, не вылезая из экзоскелета, и его глаза под прозрачным щитком настороженно блестели.
— Тут два «Райдо», если что, — громко сказал он, помахав стальной «рукой». — Тебя по камням размажет.
Мэттью протёр спиртом поцарапанный висок безымянного. Тот только теперь заметил, что координатор исчез. «Зачем мартышкам сломанный передатчик?» — подумал он, недовольно сузив глаза. «Всё равно чинить не умеют…»
— Пей, — человек поднёс к его губам сине-зелёный контейнер. От неожиданности безымянный хлебнул раньше, чем успел задуматься, и удивлённо мигнул — внутри была обычная вода.
— Пей ещё, — Мэттью ждал, не убирая контейнер. — И слушай. Джейкоб стреляет погано, но убежать ты не сможешь всё равно. Я поправил тебе ногу, но работать как следует она будет через неделю. Сейчас ты свалишься на втором шаге. Мы забираем тебя в Нью-Кетцаль. Будешь тихим — вреда тебе не причинят. Понятно?
Безымянный молча рассматривал лицо «мартышки». Хотя воздух вокруг не был разрежённым или отравленным, человек не снимал респиратор, и его тело было обмотано скирлином в три слоя. Тридцать пятый изучающе заглянул ему в глаза, Мэттью замигал и быстро отвёл взгляд.
— Эй, док, осторожно! — заволновался Джейкоб. — Чего он?
— Будем считать, что понятно, — нахмурился Мэттью. — Как тебя зовут, теск?
Безымянный посмотрел мимо него, на обширную красноватую равнину. Ничего, что напоминало бы о цивилизации, в обозримых пределах не было. Также не было источников воды.
— Сигналом координатора, — ответил он, прикрыв глаза. Солнце уже начинало раздражать его.
— Эй! — Джейкоб ещё раз ткнул в грудь безымянного бластером, но Мэттью на него шикнул.
— А друзья? Тоже сигналом?
— У них вообще бывают друзья? — громким шёпотом спросил Джейкоб.
Безымянный вспомнил Хольгера, короткий разговор с ним и крепко сжатую ладонь. «Жив? Нет, скорее всего, расстрелян.»
— Тридцать пятый, — сказал он.
— Врёт, — снова встрял Джейкоб. — Их больше.
— Нет, не врёт, — «док» провёл пальцем по клейму. — Так и есть… У него нет имени. Вообще нет.
Спрятав опустевший контейнер, он подошёл к пустому экзоскелету и запрыгнул внутрь. Машина неуклюже заворочалась, залязгали прикреплённые к спине трофеи — дюзы от «Гарпии» и груда кусков обшивки. Одна из «лап» сжалась на плече тридцать пятого и рывком подняла его на ноги.
— Держи! — приказал он Джейкобу, и ещё один захват сжался на втором плече «теска». Он выпрямился. Стоять было неудобно — онемевшая нога подгибалась, голень снова заныла.
— Выше! — оба захвата поднялись, и безымянный обнаружил, что сидит на сцепленных вместе «лапах» — второй паре «рук» экзоскелетов. Джейкоб недовольно засопел.
Безымянный ожидал, что они взлетят, но, похоже, реактивные ранцы на спинах были привешены для вида. Громыхая трофеями и лязгая собственной бронёй (тридцать пятый старался не смотреть на неё — механизмов, сохранившихся так плохо, он пока ещё не видел), «броненосцы» зашагали к городу. Джейкоб, откинув шлем, глядел то на пустыню, то на пленника, и задумчиво сопел.
— Док, а он, что, так и будет безымянным? — спросил он наконец. — Вот чёрт… Надо назвать его как-нибудь. Это же хуже, чем быть собакой! У моей собаки и то есть кличка…
— Я тебе что, поп? Где я возьму имя? — пробурчал Мэттью. — Пусть Райан думает.
— Он придумает… — скривился Джейкоб.
Стена с дугообразными выростами, поддерживающая защитное поле, выглядела не лучше, чем экзоскелеты. Целые куски были вырваны из неё, и припорошенные красной пылью люди сваливали их в груды, пытаясь заделать бреши. Пыль текла и по улицам, не прикрытым от ветра сплошным рядом строений, и по крышам и навесам над ними. Небольшое животное с чёрной шерстью — скорее всего, собака — валялось в яме посреди дороги, катаясь в пыли. Услышав шаги железных ног, она вскочила и залаяла, но тут же заскулила, прижимаясь к земле, и умчалась в переулок. Безымянный рассматривал здания… если их можно было так назвать — с виду они не казались пригодными для какого бы то ни было использования. Множество одноэтажных строений, выстроенных ровными рядами вдоль дороги… под слоем пыли на ней ещё угадывалось покрытие из чешуйчатого фрила, имитация древней мостовой.