Синто. Героев нет. Тетралогия
Шрифт:
– Идите к коменданту крепости, доложитесь.
Белтман, чеканя шаг, ушел. Все молча проводили его глазами. Настрой мальчишек поменялся; кажется, до них дошло, что они являются ценными носителями информации.
– Вы все сейчас поступаете в распоряжение лорда Бялко. Надеюсь, вы понимаете, что я отвечаю за вас, и не заставите меня стыдиться того, что я вас готовила, и что я ваш командир. Я требую четкого и неукоснительного исполнения приказов лорда Бялко или человека, которого он поставит вами руководить. Вам все ясно?
– Да, леди, - раздался дружный хор голосов.
– Разрешите вопрос?
–
– Не участвовало в боях сто сорок; что делать тем сорока, которые не будут в резерве, но и не обладают необходимым опытом?
– Предупредите о своем статусе и постарайтесь быть полезными.
– Подумав, я все же сказала: - Вас пятьсот, погибло сто восемьдесят два, а заявленная смертность по контракту шестьдесят процентов.
– Но позволяется превышать ее на пять-семь процентов, - раздался неопознанный голос.
– Вам служить целый год!
– я опять перешла на крик.
– Не думайте, что после этого кризиса вам придется сидеть в 'виртуалке'!!!
Как ни странно, обещание новых опасностей их обрадовало и взбодрило. Надо будет присмотреться к учебным планам дезертских училищ для начальных классов, как они их обрабатывают, чтобы усыпить инстинкт самосохранения.
– Леди некст Викен, в вас скрыто много талантов, - издевательски галантно заметил Крутецкий, когда солдаты разошлись.
'Чтоб ты сдох', - сказала я про себя, и это явственно отразилось на моем лице.
Крутецкий заулыбался еще шире, сущий крокодил.
– Только не говорите мне, что я вас удивила, иначе я в вас разочаруюсь, - мрачно заметила я.
– Ну, не то чтобы я совсем, подобного не ожидал, но крики в стиле сержанта меня...- и он помахал рукой, подбирая слово, - позабавили.
Оказывается, я забавна... Хорошо хоть дезертцы так не считают.
– Если бы вы видели, как я убила трех дюжих мужиков, вы бы не считали подобные крики забавными, - сказала я, глядя ему в глаза. Крутецкий удивился, если он не сыграл, то это означало, что на Дезерте у них нет агента, иначе бы о моей 'приветственной' дуэли он бы знал.
Весь день прошел в каких-то хлопотах - вроде бы и свободной минуты не было, и непонятно чем занималась. Хорес-Китлинг высказал мне свое 'фе' по поводу карцера и Белтмана, заявив, что карцера в крепости нет, и что Белтман сейчас работает в открытом космосе, помогает техникам. Мда, называется, отправила, чтобы подумал над своим поведением, а его припахали так, что хорошо, если руки от усталости дрожать не будут...
Крутецкий клещом висел на мне, не давая возможности даже приватно по визору пообщаться, и к концу дня у меня уже был синдром заложника. Это когда человек, к которому испытываешь сильные отрицательные эмоции, вдруг становится желанен и необходим, то есть, если раньше я хотела от него избавиться, то, когда пришла пора отдыха, не хотелось его отпускать от себя. Опять уложив, несмотря на протесты, Хорес-Китлинга, я еще часа два болтала с Крутецким. Этот разговор нас неожиданно вынес в такие сектора, что мы оба диву давались.
Началось все с того, что Крутецкий принялся упрекать нас в том, что наше общество нестабильно, что стоит прекратить нам соблюдать общественный договор, как все рухнет. Я согласилась, это действительно так. Но сама Русская Федерация тоже не образец
И Президент, пожизненный. Назвали бы уже императором; хотя нет, я не права, у императора должна быть более жесткая и более наглядная власть. А Президент Русской Федерации никогда и ничего открыто не приказывал членам Федерации, ничего не навязывал, но и не был пресловутой 'английской королевой'. Власть у него была, но власть скрытая. И был институт Полномочных Представителей Президента'. Сам Президент практически не покидал своей резиденции, Полномочные Представители принимали руководителей других стран, руководили политическими и общественными акциями, САМИ принимали решения и отчет держали только перед Президентом. При всем этом, на протяжении последних двухсот пятидесяти лет передача власти Президента своему наследнику проходила исключительно незаметно как для экономической, так и для политической жизни Федерации. Право избирать Президента находилось в руках шестисот человек, вот такая вот эффективная демократия. И это СТАБИЛЬНАЯ СИСТЕМА? Я все эти соображения выложила перед Крутецким, присовокупив, что понимаю, что воспитание и отбор Полномочных Представителей идет очень жестко, но если среди них заведется паршивая овца, пекущаяся не о благе Федерации, а о собственных амбициях, то последствия будут куда ужаснее, чем в случае измены интересам Синто отдельно взятой семьи. Что, по моему мнению, система Федерации куда более нестабильна, чем система Синто, у нас есть опыт преодоления тирании, а что будут делать в Федерации, если вдруг Президент или его представители перестанут вести взвешенную политику?
Крутецкий после моей отповеди замолчал надолго, думал, крутил в руках кружку.
– Вам девятнадцать?
– спросил он.
– Да, - я с грустью вспомнила, что не отметила свой день рождения и что двадцатилетие уже не за горами.
– Что мы будем делать, если вверху окажется недостойный?
– задумчиво сказал советник.
– То же, что и вы - по-тихому уберем его, - и он испытующе на меня посмотрел.
– А если будет ситуация или - или? Если одни будут понимать благо - так, а другие иначе? Что тогда?
– спросила я.
– А как у вас?
– А нам легче. Нас мало и 'мы в тельняшках'.
– На эти мои слова он улыбнулся, а я продолжила: - Нас сплачивает наличие внешних врагов и единое специфическое мировоззрение. А вас?
Он пожал плечами:
– А у нас есть Президент.
Я горько улыбнулась:
– Это хоть живой, не модифицированный человек?
– Конечно!
– у Крутецкого аж глаза расширились от такого оскорбительного предположения.
– Я ему не завидую. Да и Представителям тоже.
– Правильно делаете.
– Как вас зовут? По имени-отчеству?
Крутецкий удивился такому вопросу.
– Виктор Павлович. А вас?
Я улыбнулась.
– Отвечу, если вы станете моим любовником.
Его глаза блеснули.
– Это предложение?
– от его голоса меня обдало жаром.
– Нет, это объяснение, почему я не назову своего имени.