Сирена в котелке
Шрифт:
Ну, мы отправились после приличного второго завтрака в ресторанчике «У карася». Надо сказать, что шурин в первом путешествии вел себя не совсем прилично. Сначала он поменялся местами с каким-то жалким типом, который канючил, что не может лететь спиной. Пекутощак уступил ему свое место, сказав, что для него это не составляет никакой разницы.
А как только мы оторвались от земли, шурин сильно побледнел и начал, прошу прощенья, наклоняться… к тому типу, что сел визави нас. Тип сорвался с места и стал предъявлять претензии:
— Вы говорили, что для вас это не составляет разницы… а теперь что?!
— И не составляет, —
Мы совладали с ним при помощи специальных мешочков, которые в самолете имеются в любом количестве, и все пришло в порядок. Но не надолго. Когда летчик сообщил, что мы находимся над Груйцем, шурин вскочил с места и стал кричать:
— Пан мастер, съезжай малость вниз, я хочу родственникам показаться. Дядя Змейка ресторан в Груйце содержит, недалеко от почты. Я только через окно ему помашу, и можешь, пан, жарить дальше.
Но пилот только посмеялся. Сказал, что у него нет времени, и двигал дальше по Млечному Пути. Шурин распалился и хотел сам повернуть аэроплан в сторону ресторана дяди Змейки. Мне пришлось дать ему два раза в ухо и усадить на место.
С той поры Пекутощак научился надвоздушный трамвай уважать. И вся наша родня теперь в далекий путь другим транспортом не отправляется.
И моя Геня тоже шурует со мной по облакам, как ангел, хотя в первом полете я имел с нею хлопоты. Не зная, что такое авиация, она набила чемодан сухой колбасой и припасла еще горшок с бигосом на дорогу. Я никак не мог ей объяснить, что все это в дороге не потребуется, так как в цену билета входит первосортное содержание с горячими блюдами и черным кофе. Она и слушать не хотела. Когда же нам на первый завтрак принесли по бифштексу с луком, а к нему четвертинку коньяку, Геня заявила, что не стоит дома мучиться с готовкой для гостей. Куда выгоднее гостей приглашать на именины в аэроплан.
Надо будет как-нибудь попробовать. Ресторан на крылышках на улице не валяется. Единственное, что не понравилось Гене, — это то, что перед отлетом пассажиров привязывают к сиденьям поясами.
— Интересно, с какой целью?
— С самой обыкновенной, — объяснил я, — чтобы в проходе не толпились. Взлет — это момент очень нервозный, трусливый пассажир может не выдержать и рвануть домой. Когда самолет взлетает, пояса отстегивают, потому что сверху уже не всякий выскочит.
Геня, конечно, выскакивать не стала и со временем сделалась такая облетанная, что теперь заявляет претензии, почему не введут самолетов на линии Универмаг — Базар Ружицкого.
Но это все было давно. Теперь мы ждем, что агентство «Лёт» введет постоянные рейсы на Луну. Уже не долго осталось ждать. Первый шаг сделан. Только нужно подготовить там аэродром, и можно двигать. Газеты аж трещат от описаний этого будущего события. Удивило меня лишь одно: американцы, оказывается, тоже намереваются послать на Луну свой корабль. А находиться в нем будут двенадцать беременных мышей. Сперва я не понял, зачем это? На что Луне нужны мыши, да еще в таком ответственном состоянии? Но в конце концов догадался, зачем. Наверно, для того, чтобы они на Луне расплодились и съели всю кукурузу, которая там будет посеяна.
? ?
? ?
? ?
Чистюля
? ?
Много пишут в газетах о том, что граждане,
Мои приятель, некий Киндзорек, живет на Торговой именно в таком небоскребе на одиннадцатом этаже. Так вот, когда у меня появляется желание прокатиться в лифте, я отправляюсь к нему в гости, прихватив на дорогу четвертинку против воздушной болезни.
Однажды вечером входим мы с Киндзореком в лифт и видим, что какой-то тип грузится к нам с псом на поводке. Но был это какой-то странный пес. Толстый, розовый, с закрученным хвостиком, он все время метался по лифту, чуть-чуть всех нас не попереворачивал. Так как в лифте горела совсем маленькая лампочка, мы не могли сообразить, какая это порода. Тогда я спрашиваю у типа:
— Уважаемый, что это за собачка?
— Это не собачка, а свинья.
— То есть какая свинья?
— Вы что, никогда не слышали о свиньях? А жешовскую колбасу вы когда-нибудь ели?
Оказалось, что этот квартирант проживает на девятом этаже, и, поскольку ванная у него большая, чтобы она не стояла пустой, он выращивает в ней свинью. Как человек, шагающий в ногу с техническим прогрессом, он проводит так называемый зимний выкорм и каждый вечер независимо от погоды выводит свою свилью на длительную прогулку.
Ясное дело, что туда и назад он возит ее на лифте, подвергая отдельных жильцов скольжению и убытку с точки зрения обоняния. Но его это совсем не трогает, и он говорит, что еще докупит себе кабана, так как хочет к пасхе дождаться поросят.
Действительно, для праздничного стола нет ничего лучше, чем красиво подрумяненный поросеночек с яичком в зубах. Такое животноводство к тому же очень выгодно. Но разве можно в подобных условиях содержать лифт хоть сколько-нибудь в порядке?
Ничего удивительного, что почти во всех небоскребах эта воздушная домовая коммуникация постоянно портится, и, как недавно писали в «Экспрессе», предполагается проведение специального курса обслуживания лифтов для дворников и жильцов. Потому что сейчас дворник иногда боится обратить внимание непосвященных жильцов, которые обещают ему за это насадить фиалки под глазами.
Однако нужно признать, что порою попадаются жильцы, невозможно заботящиеся о чистоте и порядке в лифтах. В новом небоскребе на Праге проживают два несговорчивых соседа, некие Крысинский и Потьотек. Так вот этот Крысинский, как только завидит Потьотека, тут же стукает его тем, что попадется под руку. Что между ними произошло, подробно неизвестно. Может, Крысинский одолжил Потьотеку денег на покупку радиоприемника, а Потьотек их не вернул, а может, что другое? Одним словом, они постоянно ссорятся. На прошлой неделе выходит Крысинский из квартиры с ведром мусора и видит, что Потьотек этажом выше входит в лифт. Что делает Крысинский? Он мчится со своим ведром вниз по лестнице, чтобы дать жизни врагу, когда тот будет выходить из лифта. И действительно, поспевает вовремя. Как только двери лифта открылись, Крысинский хлоп Потьотека мусорным ведром. И сразу остолбенел. Смотрит, а это вовсе и не Потьотек, а гражданин Каралтох, бывший цирковой атлет, знакомый ему только издали. Крысинский почувствовал себя неважно, вежливо поклонился и говорит: