Сирена в котелке
Шрифт:
— Уважаемый, насколько мне не изменяет память, я приглашал гражданку.
— Вы же слышали, гражданка садиться не хочет. А я хочу.
— Но место мое.
— Не знаю, чье оно, так как номеров тут не имеется, тут не кино. А тем паче вы все равно скоро выходите.
— Я выхожу для этой гражданки, а не для вас. Выметайтесь отсюда.
— Сам выметайся, если тебе нравится, а мне и здесь хорошо.
— Послушайте, вы, несчастный, в последний раз прошу — отскочь с этого места, а то могут выйти неприятности.
— А я прошу отцепиться.
— Не встанешь, жлоб?
— Нет.
— Ну так я тебе помогу.
И
Неожиданно раздвоенный нахал с боевым кличем бросился на своего преследователя, и они стали кататься по полу, подсекая ноги плотно стоявшим пассажирам. Опрокинутые, не видя, кто был виновником их падения, стали обвинять друг друга.
Когда дело понемногу выяснилось, трамвай разделился на два лагеря. Одни встали на защиту джентльменского отношения к прекрасному полу, другие его порицали.
После обмена острыми замечаниями обе группы начали колотить друг друга, причем сбили с ног кондуктора, который рассыпал всю дневную выручку.
Трамвай напоминал судно, подвергшееся среди моря нападению пиратов.
На счастье, кто-то остановил вагон и позвал представителей власти. Но только усиленному соединению милиции удалось установить кое-какой порядок среди разбушевавшихся пассажиров.
Эхом этого происшествия был процесс в городском суде, где пан Коралик, осужденный на неделю, с горечью заявил:
— Как бы это выяснить, уважаемый гражданин судья, не произошла ли здесь так называемая судебная ошибка? За что меня посадили за решетку? За то, что я стал на защиту культуры и искусства, за то, что хотел показать молодежи, как нужно уважать слабосильный пол?
А всему виной та пани, которая не хотела сесть. Конечно, я не имею на нее обиды, но в другой раз, если попадется такая упрямая холера, я возьму ее за сережки и силой усажу на место.? ?
?? ?? ?? ??
1950
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
? ?
Генины запасы
?? ?? ?? ??
Уже несколько дней мы с Геней существуем сахарными пряниками по одному злотому за пачку. И все из-за этих проклятых запасов.
Как-то Генюха примчалась с улицы и давай меня обрабатывать, что, мол, вроцлавская мука исчезла, мыла, уксуса, спирта, манной крупы, риса и сахара уже нет. Схватила всю мою зарплату и убежала к Скублинской в кооператив, предварительно велев мне на все деньги купить хлебо-булочных изделий. Я гонял по всему городу, но ничего не купил, потому что во всех булочных невозможные очереди. Наконец я нашел булочную, где не было ни одного покупателя, впрочем, там не было и товара, весь оказался распродан. Оставались только эта самые сахарные пряники. Я подумал, что в общем это тоже хлебо-булочное изделие, и купил целый мешок. Когда я притащился домой, выяснилось, что Гепе повезло больше, она достала мыло. Закупила его столько, что можно было умыть всю Варшаву.
— Генюха, — сказал я, — если мы с тобой до конца жизни три раза в день будем купаться в лохани, и тогда мы не вымылим всего этого запаса.
— Старый и глупый, — обрезала она меня, — это не для мытья, а для мены. За мыло мы получим все.
Но, видимо, что-то переменилось. Магазины стали издеваться над покупателями. Чем больше товаров приобретали люди,
Покупательницы, вроде моей Гени, расхватали все, даже свеклу в байках и малиновый пудинг в пачках, которые стояли на полках со времен Осубки-Моравского[29]. Универмаги тоже неплохо торговали женской галантереей. Все пошло, даже наихудшие жакеты с одним рукавом короче другого или широкие штаны с тех времен, когда Святой Никола еще писал в анкетах, что он дед-мороз. Так что ничего но скажешь, торговые, сферы были довольны, но я лично не очень. Все наше состояние Генюха вложила в мыло, а обмен у нее не получается. Пошла с мылом в магазин, чтобы выменять его на кусочек масла, так ее там высмеяли, мол, на мыльной валюте теперь далеко не уедешь. Вернулась домой как в воду опущенная. Пришлось ее утешать, дескать, мыло в Польше никогда не было ходовым товаром.
— В свое время некий Заблоцкий[30] вылетел на мыле в трубу. А теперь ты, Генюха! — сказал я.
Налил ей воды в блюдце, вытянул из тюфяка соломинку и добавил:
— Если уж так тебе неприятно, пускай мыльные пузыри и загадывай на них будущее. Таким образом и время незаметно пролетит до первого числа…
Теперь мы грызем понемногу эти сахарные пряники и ждем новую зарплату, но уж я ее Гене не отдам, а то она, чего доброго, на всю получку свинцовых белил накупит.
?? ?? ??
1956
?? ?? ??
?? ?? ??
? ?
Свежезамороженная Геня
?? ?? ??
Прочитал я недавно в газетах, что будто бы в каком-то леднике найдены ящерицы, замороженные там пять тысяч лет тому назад. Но это еще что! Когда их разморозили, они оказались не только живые, веселые и резвые, но еще и чертовски голодные. Ну, я думаю, если пять тысяч лет ничего не жевать, тут не до шуток. Ничего удивительного, что они ели с рук у тех ученых парней, которые их нашли. И тут я не соглашусь с газетами, что это потому, что, перед тем как заморозиться, они уже имели дело с людьми. Просто им есть до смерти хотелось, вот они и хватали, была ни была.
Конечно, открытие это нешуточное, одно дело — заморозить салат из огурцов, морковку, стручковый горошек или даже свежие сливки, но заморозить ящериц — это совсем другое. Даже с клубникой этот номер не совсем проходит, после разморожения она превращается в фруктовый суп, а тут ящерицы.
Мы все очень обрадовались, будет польза также для науки. Можно будет пассажиров замораживать перед долгим космическим путешествием. Как известно, до некоторых звезд нужно лететь двести лет, да и то световых. Космический пассажир, усыпленный вроде свежезамороженного огурчика, будет спокойно лететь до какой-нибудь отдаленной звездочки и проснется, когда уже прибудет на место. Но как? Очень просто, для этой цели специальные будильники будут устанавливаться на такой-то год, день и час. Ну и, конечно, несколько литров спирта для натирания тела сверху и изнутри, само собой разумеется, с единственной целью быстрого разморожения.