Сирена
Шрифт:
"Нора, Аристотель говорил - персонаж есть сюжет. Аристотель умер, и не может сделать тебе больно. Но я жив, и я могу. Сюжет есть сюжет. Определись с ним и придерживайся его".
Хочешь сделать мне больно, Зак? Я бы с удовольствием на это посмотрела.
Нора подняла глаза на входящего в ее кабинет Уесли. Она улыбнулась, но он не улыбнулся в ответ, и, просто положив ее красный телефон на стол, развернулся и вышел. С облегчением, Нора заметила, что пропущенный вызов был от Кингсли, а не от Сорена. Она перезвонила, но только из вежливости.
– Bonjour, ma ch'erie, ma belle, mon canard, -
– Кинг, назвав меня "своей уточкой", ты не отменил того факта, что я чрезмерно занята.
– Слишком занята для вечера за десять штук с дорогим тебе другом?
– Скажи ему двадцать, или поставь в список ожидания.
– Значит, список ожидания.
– В конце концов, у нас экономический кризис. Просто посоветуй ему поведать своей жене о том, насколько он обогатил меня за прошлый год. Этой взбучки ему хватит, пока я не закончу книгу.
– Я передам их счастливой паре твои наилучшие пожелания.
Прервав вызов, Нора вышла из своего кабинета, и отправилась на звук бренчания гитары, доносящийся из комнаты Уесли.
– Мило. Что это?
– спросила она.
– The Killers.
Перестав играть, Уесли начал подтягивать струны.
– Когда-нибудь о них слышала?
– Если они появились после Pearl Jam и их дебютного альбома Ten, скорее всего, нет.
Малой посмотрел на нее и усмехнулся,
– Немного позже. Ты уходишь на сегодня?
– Неа. Отказала Кингу. И если через три недели Зак подпишет мой контракт, то я раз и навсегда раздавлю телефон прямого вызова каблуком свои лучших туфель.
Улыбнувшись, Уесли начал подбирать мелодию, а Нора направилась к выходу.
– А что, если он его не подпишет?
– спросил он.
Нора рассматривала малоприятную возможность, что после прочтения финального варианта романа, Зак, все же, подумает, что тот не соответствует формату Главного Издательского Дома.
– В таком случае, прямой линии придется просуществовать чуть дольше.
Нора посмотрела Уесли в лицо.
– Мне нравится Зак, - сказал он, - сначала не нравился, а сейчас, да. Он, действительно, хороший человек.
Наблюдая за ним, Нора склонила голову набок.
– Согласна. Целиком и полностью.
– Знаешь, думаю, тебе стоит сказать ему о второй работе.
У Норы скрутило желудок.
– Я скажу. Обещаю. Но не сейчас. Я хочу, чтобы он прочитал книгу с ясной головой. Если я скажу, чем занимаюсь, он подумает, что вместо настоящего романа, я пишу всего лишь второсортные мемуары с измененными именами. Если и когда он подпишет контракт, я все ему расскажу, - пообещала она.
Оставив Уесли в его комнате, Нора пошла на кухню, но, дойдя до гостиной, услышала стук в дверь. Она посмотрела на часы. Кто мог наведаться к ней почти в восемь вечера? Подойдя к двери, Нора открыла. За порогом стоял застенчивый, розовощекий, и такой красивый Зак, что ей пришлось заставить свое сердце замедлить его неистовое биение. Ничего не говоря, она лишь выжидающе изогнула бровь.
– Я знаю, почему он называет тебя Сиреной, - сказал Зак без вступления.
Нора расплылась в широкой улыбке.
– Ты, наконец, решил позволить мне сбить тебя с курса?
– Да. Я так думаю. Не уверен, но знаю, что не могу так дальше жить, Нора.
Она протянула руку и на этот раз, он ее взял. Ощущение его сильной руки в ее ладони было таким приятным, что Нора испугалась, что взяв ее, больше никогда не отпустит. Левой рукой она затащила Зака в дом, правой нажимая на своем телефоне цифру восемь.
– И что теперь?
– спросил он, когда Нора поднесла трубку к своему уху.
– Мы собираемся на небольшую экскурсию. Кинг, молчи, - сказала она, когда Кингсли ответил на звонок, - сегодня я наведаюсь в клуб. Сообщи им, чтобы они зарезервировали мой столик. Я буду с гостем.
Она глянула на Зака.
– И Кингсли... никому ни слова.
Нора положила трубку, снова переведя взгляд на своего редактора.
– Куда мы собираемся?
– спросил он, и Нора услышала до сих пор, таящийся в его голосе страх.
Посмотрев ему прямо в глаза, без намека на улыбку, она ответила, - В ад.
Глава 17
Войдя в кабинет Сатерлин, Зак включил ее настольную лампу. Судя по тому, что сказал Уесли перед своим уходом, чтобы собраться, Норе потребуется очень много времени, которое он, в свою очередь, мог скоротать за книгой. А учитывая пристрастия хозяйки дома, Истон не сомневался, что найдет отвлечение от своего внутреннего голоса, так и кричащего о том, что ему этого, на самом деле, не хотелось.
Теплый, желтоватый свет от лампы разливался по столу, должно быть, прибранным Уесли. Обычный беспорядок Сатерлин был преобразован в тщательно организованный хаос, если такой вообще существовал в природе.
Зак взял небольшую коробку под названием "Всякая Всячина", и, открыв ее, обнаружил десятки разноцветных карточек с цитатами из всевозможных источников. Одна из них, написанная почерком Норы, гласила, "Без боли нет ласки; без терний нет трона; без злобы нет славы; без креста нет венца - Уильям Пенн". Казалось, будто они были составлены для заучивания фраз. Следующая цитата принадлежала римскому комедиографу Плавту: "Я уверен, впервые любовь в мир людской, принесла истязания пытки". Уместно. На розовой карточке было написано, "Ни разу не избитый, ни разу не поймет", - афинянина Менандра. Последняя была целиком исписана повторяющимся вопросом, "Дама или Тигр?" Убрав карточки, Истон закрыл коробку и увидел лежащий рядом с клавиатурой ежедневник Сатерлин.
Зак понимал, что вел себя совершенно непотребным образом, но его любопытство взяло вверх. Наверное, темой его сегодняшнего дня была слабость. Истон открыл записную книжку в красном, кожаном переплете.
По-видимому, Нора и Лекс перенесли автограф-сессию с субботы на месяц позже. Несколько недель назад, она таскала Уесли в оперу. В январе, находилась в Майами с неким "Г.Ф. " Зак перелистнул на предшествующую их встрече, неделю. На понедельник, у Сатерлин было записано - "Т.Р.
– М.К. 20:00". Другая запись на той неделе, гласила, "Ш.С.
– С.И. 21:00". Но, на следующий день планировалась еще одна "М.К. " встреча, назначенная на 17:00.