Сирены
Шрифт:
– Фесси убил ее мужа, – вставила Рита. – Чего еще ты ожидал от нее?
Эль-Калаам выпустил рукоять своего автомата.
– Я знаю, кто ты такая, – сказал он, обращаясь к Хэтер. – Но ты не знаешь обо мне ничего.
– Я знаю достаточно о тебе, – возразила та. – У нас сходный жизненный опыт. Мы оба охотники, не так ли? Только ты пошел своим путем, а я – своим. Однако тебя все еще интересует нечто, что связывает нас.
– Нас не связывает ничего, – ответил Эль-Калаам с некоторой горячностью. Хэтер слегка улыбнулась.
– Ты был прав насчет моего мужа. Он являлся профессионалом, как и ты. Вы – словно две стороны монеты, как свет и тьма. Два человека,
– Ну что ж, теперь ему будет трудновато сделать это, а? Он лишил себя такой возможности, подставившись под автомат Фесси. Даже тот призрачный шанс, который оставался, теперь упущен. Твой муж покинул этот свет, а ты осталась здесь.
– Да, – отозвалась Хэтер. – Я осталась.
– Я не хочу зря вас волновать. Дайна, – сказала врач. Это была большая женщина, сложенная на манер Бриджит Нильсон и, может быть, обладающая неплохим голосом. – Вы просто слишком много работаете. Слишком торопитесь жить. – Она глядела на Дайну поверх стекол очков, имевших форму полумесяцев. Ее широченный белый халат был расстегнут и из-под него выглядывали свитер из ангорской шерсти и твидовая юбка. Рожденная и выросшая в Нью-Йорке, она все еще продолжала восставать против чуждой ей окружающей действительности здесь, несмотря на шесть с лишним лет работы в Лос-Анджелесе. «Должно быть она успевает семь раз вспотеть, добираясь из прохладного кабинета в свой „Мерседес“ с кондиционером», – подумала Дайна. Она была не в настроении выслушивать лекции, а Марджери явно собиралась приступить к очередной.
– Знаете, – начала Марджери, – самое лучшее для вас – съездить на пару недель куда-нибудь на Карибские острова. Да, прямо сейчас. – Она, не переставая, вертела золотую ручку «Марк Кросс», зажав ее между двух пальцев, словно барабанщик, вращающий палочку. – Я видела, что это бывало и раньше.
– Я все это знаю сама, – простонала Дайна.
– Так в чем же дело?
– Я смогу справиться с этим. Марджери коротко кивнула и провела рукой по своим тщательно выкрашенным в каштановый цвет волосам.
– Все без исключения считают, что они справятся. Без проблем. А тем временем кто-то подкрадывается к ним сзади с кузнечным молотом, и пока они смотрят в другую сторону, бац!
– Проблема в том, – ответила Дайна, наклоняясь вперед в кресле, – что мне нужно закончить работу над одним фильмом, а затем сразу браться за другой. У меня совершенно нет времени.
На лице Марджери расплылась обезоруживающая улыбка.
– Именно это вы собираетесь сказать мне, когда свалитесь, и мне придется навещать вас в больнице? «У меня совершенно нет времени?»
– Возможно, тогда я вообще ничего не буду говорить. Марджери постучала кончиком пера по толстому регистрационному журналу, лежавшему перед ней на покрытом зеленым сукном столе.
– Послушайте, все эти шуточки очень милы, но суть дела в том...
– О, боже!
– Суть дела в том, – теперь уже и Марджери наклонилась вперед, старательно подчеркивая каждое слово, – что вы пренебрежительно относитесь к своему здоровью. Человеческое тело – удивительный механизм, способный приспособиться почти к чему угодно, готовый перенести бог знает какие издевательства над собой. Однако при этом невозможно избежать определенных последствий. Иногда они проявляются спустя довольно долгий промежуток времени, в некоторых случаях, в зависимости от силы воздействия неблагоприятных факторов, – становятся хроническими. –
– Я принимаю много железа, – возразила Дайна, вспомнив пресс-конференцию в аэропорту.
– Очень хорошо, что вы принимаете эти препараты. Но это лишь вспомогательные средства, и не более того. Что вам может помочь на самом деле, так это пара недель солнца и моря и восьмичасовой сон в течение, по крайней мере, шести месяцев.
Дайна поднялась с места.
– Как только работа над фильмом завершится...
– Я бы на вашем месте не стала ждать так долго, – перебила ее Марджери. – Я говорю вполне серьезно. – Она начала быстро заполнять бланк для рецепта.
– Что это?
– Просто хлоргидрат. Слабое успокоительное для...
– Я знаю, для чего он нужен и не хочу его принимать! – воскликнула Дайна.
– Вам нужно что-то, что поможет вам...
– Я сама помогу себе в течение шести недель, доктор! Большое спасибо.
Покинув кабинет. Дайна очутилась в комнате ожидания, где наткнулась на Монти, одиноко маячившего посреди пышных мехов, накинутых на изящные, смуглые плечи обитательниц Беверли Хиллз.
– Дайна! – позвал он. В его голосе звучала тревога. – С тобой все в порядке? Я пытался разыскать тебя с того самого момента, как услышал об этой пресс-конференции. – Напряженное выражение словно приросло к его изможденному лицу, бледность которого была заметна даже под темным загаром. – Почему мне никто не сказал о ней? Я знаю, как газетчики умеют крутить и изворачиваться, к тому же ты была расстроена, ведь тот парень умер практически у тебя на руках. – Монти последовал за Дайной к выходу. – Но ты все же должна была мне сказать, куда ты едешь. Я бы отговорил тебя. Мне никогда не нравились эти ребята из музыкального мира...
– Монти...
– Ладно, ладно! Знаю, что тебе не нравится, когда я затрагиваю эту тему. Бог с ними. Я просто беспокоюсь за тебя. – Он поднял руки. – Иногда я забываю некоторые вещи, вот и все. Во всяком случае, – он неожиданно вздрогнул, – я не видел тебя так давно, что почти позабыл, что ты любишь, а что нет. – Вдруг он повернулся к ней. – Мне не нравится то, что творится на съемочной площадке. Вначале Бейллиман был слишком занят всевозможными переговорами, чтобы отвечать на мои звонки. Теперь, еще того хуже, когда я сегодня утром попытался попасть на площадку, чтобы увидеться с тобой, мне сказали, что мое имя вычеркнуто из списка людей, имеющих доступ в павильон. Дайна, что происходит, в конце концов?
Дайна взяла его за руку, и они вместе вышли на улицу. Взглянув на красные круги вокруг его глаз, она сказала.
– Прости, что я не позвонила тебе, Монти. Я...
– А, забудь об этом! – Он махнул рукой. – Друзья не придают значения подобным пустякам. Лучше расскажи мне, что говорит твой врач?
Они остановились посреди тротуара. Яркий солнечный свет заливал стеклянный фасад кафе «Бредвиннер» на противоположной стороне улицы, внутри которого была видна очередь, состоявшая исключительно из худеньких, стройных девушек с подносами в руках, дожидавшихся своей порции тофу и салата из фасоли, беззаботно болтая о своих утренних приключениях.