Сирены
Шрифт:
Дайна улыбнулась, глядя на морщинистое лицо Монти.
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Правда. Просто Марион заставляет нас работать как проклятых, вот и все.
– А Берил? Она тоже заставляет тебя выбиваться из сил?
– Нет, но работы хватает.
Некоторое время они молчали. Наконец, Монти повторил еще раз.
– Кому-то следовало сказать мне.
– Я просила Рубенса, он должен был...
– Черт с ним, с Рубенсом. Ты должна была сделать это.
Дайна отвернулась, но Монти, обойдя ее, вновь очутился лицом к лицу с ней. Подняв двумя пальцами ее подбородок, он спросил.
– Что с тобой случилось. Дайна?
Она
Наконец, подняв глаза, она встретилась с его взглядом и прочитала в нем какой-то странный вызов, который была не в состоянии понять до конца. И все-таки она почувствовала, как у нее похолодело на сердце. В ней вдруг вспыхнуло отвращение к самой себе. Почему?
– Я хочу услышать это из твоих уст, – сказал Монти. Его лицо раскраснелось так, точно он был полон какой-то неукротимой энергии, и Дайна подумала: «Рубенс ошибается; они все ошибаются. Он совсем не старый и не уставший. Он – тот же самый человек, который познакомился со мной на улице во время незабываемой прогулки по этому городу пять лет назад». – Я хочу, чтобы ты сказала мне то, о чем все остальные шепчут мне на ухо уже целую неделю.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она как можно беспечней, но голос ее ослаб, а в желудке уже появилось ощущение пустоты.
– Что я – вне игры, и мое место занял Дори Спенглер. Лишь теперь она поняла, что выражают его глаза. Предательство. Ее предательство по отношению к нему. «О, боже! – мысленно простонала она. – Только не это. Ведь я сама боролась против этого».
– Монти, это совсем не то, что ты думаешь.
– Значит, он-таки вошел уже в дело! – Нотки странного триумфа, прозвучавшие в этих словах, отдалили Монти от нее. Однако она желала вовсе не этого.
Шагнув к нему, она протянула свою руку к его ладони.
– Я не позволила бы никому встать между... Лицо Монти уже покрылось пятнами, словно кровь отхлынула от него. Он попытался закричать и одновременно схватился за грудь.
– Дайна, ты!.. Ты!..
Однако ей так и не удалось узнать, что он хотел сказать. В машине скорой помощи, мчавшейся по Литл Санта-Моника в сторону Медицинского Центра «Седарс-Синай», расположенному на бульваре Беверли, Марджери дотронулась до сероватой кожи на груди Монти. Затем она вновь послушала его со стетоскопом и, подняв голову, сделала короткий знак санитару. Тот снял пластмассовую кислородную маску с неподвижного лица Монти.
– Его сердце остановилось, – сказала она Дайне. Ее стетоскоп звякнул, когда она отложила его в сторону. – Больше мы ничего не можем сделать для него.
Глава 9
Некоторое время она не делала абсолютно ничего. По сути, она просто потеряла всякий интерес к окружающему миру. Возможно, это длилось несколько дней, а может недель или месяцев – она просто не знала. Она помнила только, что все это время не ходила в школу, а отправлялась в «Дэйл» и смотрела там один и тот же фильм день за днем. Она находила необычайное утешение в таком повторении, потому что ей казалось, что оно одно в состоянии хоть как-то поддержать в ней жизнь.
После смерти Бэба она кинулась в «Нова», чтобы найти там мужчин с оружием в руках: Рустера, большого Тони с его свитком семейных фотографий. Впрочем, их имена быстро стирались в ее памяти, будто они принадлежали неким воображаемым товарищам по игре, придумав которых однажды, она вскоре потеряла всякий интерес к ним.
Однако теперь, сама того не подозревая, она ненавидела все эти пушки и их владельцев ничуть не меньше, чем самого Окасио за то, что они оказались не в состоянии защитить даже себя в тот момент, когда она и Бэб больше всего нуждались в их помощи. Если бы они действительно любили его и, как бы в продолжение чувства, ее, то находились бы в тот момент рядом с ней, а не в морге.
«Я одна любила тебя, Бэб», – повторяла она про себя. И в ту же секунду экран начинал расплываться у нее перед глазами. Слезы катились по ее щекам, и она уже не могла сдержать судорожных рыданий.
Однако, в конце концов, старая лента сменилась другой, и это заставило Дайну искать иного прибежища. Новый ряд кадров нарушил бы видимость порядка, созданного ее отчаянием и гневом в этой крошечной полутемной вселенной. Она стояла перед входом в кинотеатр в оцепенении, не зная, что предпринять, пока какая-то женщина с шоколадной кожей не прошла мимо нее, едва не задев. В Дайне внезапно вспыхнуло безотчетное желание запустить бумажником в ее темно-коричневое лицо, и в тот же миг она поняла, куда ей надо идти.
Прямо напротив того ресторана в Гарлеме, куда Бэб отвел ее в первый вечер их знакомства, в унылом и пустынном квартале, где они стали свидетелями призрачного танца, находилась лавка, в которой шла торговля магией чернокожих. Владелицей той лавки являлась черная как смоль женщина с широкими бедрами и необъятной грудью, пухлыми блестящими щеками и глазами, сверкающими, словно искры.
Ярость, клокотавшая в груди Дайны, не найдя выхода во взрослом мире, обратилась на путь, который выбрала бы ненависть ребенка.
Когда Дайна добралась туда, магазинчик был еще закрыт, и ей пришлось стоять в ожидании на тротуаре снаружи, разглядывая пыльную витрину, заставленную всевозможными фетишами, украшенными перьями и отлитыми каждый в особой форме, идолами со свирепыми рожами. Ко всем этим экзотическим изделиям были прилеплены ярлыки с надписью «Сделано на Гаити», подтверждающими подлинность их происхождения.
Вдруг Дайна слегка отпрянула назад от неожиданности: тень, лежащая возле черной занавески, расшитой черными же нитками, вдруг ожила. Она увидела перед собой пару желто-зеленых глаз, а в следующее мгновение, когда лучи солнца, выглянувшего из-за тучи, осветили витрину, – узкие, кошачьи зрачки внутри них. Кошка потерлась головой о стекло витрины, и вначале ее худое туловище, а затем и длинный, болтающийся хвост скрылись в глубине лавки. «Привет, киска», – пробормотала Дайна.
– Ты ждешь меня, дитя?
Дайна вздрогнула. Обернувшись, она увидела перед собой толстую женщину, хозяйку магазина. Крупные капли пота сверкали на ее черном лице словно бриллианты. Мелодичный голос, приветливый и напевный, подсказал Дайне, теперь уже неплохо разбирающейся в подобных вещах, что его обладательница родилась на Гаити или каком-нибудь другом острове Карибского моря.
Хозяйка магазина принялась шарить в своей сумочке, при этом каждое ее движение сопровождалось громким и нестройным звяканьем узких и широких браслетов, болтавшихся на ее могучей руке. Наконец она вытащила связку ключей на серебряном кольце и поочередно вставила два из них в замки на входной двери лавки.