Сирийская жара

Дегтярева Ирина Владимировна

– Но вы же от русских получали помощь и поддержку, – напомнил Горюнов.

– Да, они помогали! Но они же сговорились с Саддамом и поддерживали его, бросив нас? Это как? А его братец травил нас химией.

– Иракских курдов, – уточнил Горюнов.

– Наших братьев, – возразил курд. – Ты просто араб, тем более из Ирака, поэтому к нам так относишься. Я даю интервью русской журналистке, а не тебе.

– Молчу, молчу.

– Если бы не Карайылан [6] … Нам звонили надежные люди от его имени о твоем приезде. Переводи. Девушка ждет…

6

Мурат Карайылан – руководитель Рабочей партии Курдистана, сменивший на этом посту арестованного в 1999 году Абдуллу Оджалана.

Олесю удивило, что Горюнов не побоялся препираться с Саларом в тот момент, когда их жизнь зависела от этого самого Салара. Ермилов в стане курдов стремился повидаться с англичанином из «Белых касок». Только там, на севере Сирии, он мог это осуществить.

Интервью стало своего рода прикрытием встречи, деталей которой Меркулова не знала. Но в данном случае и не стремилась выпытать ни у Ермилова, ни у Горюнова. Чувствовала, что они не расскажут и не следует влезать еще и в эту тему. Олеся и так теперь никуда не совалась за границу благодаря знакомству с этими двумя типами и репортажам, которые сделала с их подачи. Никто ей не запрещал выезжать, но она сама справедливо опасалась провокаций.

Перечитывая раз за разом записи Араза, запинаясь за его острый, угловатый почерк, она выпила уже две чашки кофе и все не могла уловить, что же ее беспокоит в этих словах Салара, переведенных только сейчас.

На первом словесном столкновении Горюнов все же не успокоился и продолжил задирать Салара. Зачем он это делал? С какой целью? Олеся голову сломала, пытаясь ответить на эти вопросы.

Несколько минут она тешила себя надеждой, что он хотел раскачать курда на откровения для нее, Меркуловой, чтобы интервью получилось нестандартным. Однако, в конечном счете, пришла к выводу, что задиристость просто в его характере и к тому же есть у Горюнова внутренний дискомфорт, связанный с курдским вопросом, вызывавшим у него болезненную реакцию, как у человека, который хорошо знает недостатки курдского движения, но при этом болеет за них душой. И потому не приемлет демагогов, затесавшихся в среду РПК или YPG, как в данном случае. У Горюнова, очевидно, существовала своя теория, свое решение этой проблемы, которое он держал при себе.

Салар и Горюнов снова сцепились, когда курд упомянул о самопровозглашении Курдской федерации Рожава, созданной на севере Сирии в 2016 году. Салар утверждал, что Россия одобрила это решение. Курды в самом деле в тот период приезжали в Россию, проводили переговоры.

– Никто это не одобрял, – возразил Горюнов. – В том числе и Россия. Вне рамок переговорного процесса с арабами ваше самопровозглашение просто не имеет смысла. Разве что «евреи», как всегда, не сказали ни да, ни нет. Дескать, на их делишки в Сирии это не повлияет.

– Я тоже не люблю янки, – внезапно согласился Салар. – Даже больше, чем ты можешь себе вообразить. Но за Россию ты бы помолчал, араб.

– Вы вобрали арабов, ассирийцев и даже чеченцев с армянами в Алеппо и в Аль-Шаибе в свои «территории», – Араз поставил слово в кавычки, явно подразумевая скепсис, с каким это было сказано. – Пока они согласились. Им это лучше, чем жить под даишевцами или получить пинков от президента Сирии за предательство. Но до тех пор, пока не придется воевать за вашу Рожаву. Арабы не слишком усердствуют в боевых действиях, не так ли, хотя и вступили в ряды YPG.

– Вот ведь назойливый ты, Кабир! Я думаю, здесь скоро ничего не будет. Ни Курдистана, ни Сирии, ни американцев… Придет доктор и всех тут вылечит…

В этот момент диалога Горюнова позвал Ермилов. Они отвлеклись ненадолго, и беседа возобновилась минут через пять. Но разговор пошел уже о другом.

Меркулова не сразу поняла, почему слово «евреи» Араз выделил кавычками. Из контекста никак не следовало, что это сказано в переносном смысле. Да и кого в переносном смысле могут называть евреями? Какой «доктор»? Это что, мифологическое нечто? Может, у курдов есть какое поверье?

Она пошла на кухню за очередной чашкой кофе, запинаясь о рулоны обоев, лежащих в коридоре. Утром должен прийти электрик, чтобы переставить розетку, и можно будет доделать ремонт. Но ей уже было не до ремонта. Олеся торопливо набрала номер телефона и, зажав трубку между плечом и ухом, спросила:

– Аразик, не отвлекаю? Я за разъяснениями. Ты что-нибудь про вашу мифологию знаешь? Ну что ты ржешь? Ай! – она плеснула кофе коту на хвост, и тот царапнул ее руку.

– Чего там у тебя? Смеюсь оттого, что ты неутомимая совершенно. Я бы так не смог. Поэтому я держусь поближе к кухне. Вот теперь и ты смеешься над бедным курдом. Лучше бы сходила со мной куда-нибудь. Давай в Большой?

– Большой подождет, – Меркулова оценила жест, зная сколько стоят билеты в Большой театр. – Ты написал «евреи» в кавычках. Что ты имел в виду?

– Не знаю, что хотел сказать твой приятель-араб… – Араз сделал многозначительную паузу, но Олеся молча ждала продолжения. – Его курд все время называл иракцем. А эти ребята, особенно после вторжения американской коалиции, прозвали американцев евреями. Для них это одинаковое вселенское зло. Твой друг явно жил в Ираке, раз его обработала исламская суннитская пропаганда. Это на подсознании.

Олеся еще раз подивилась, насколько осведомлен Араз, демонстративно отрекавшийся от своей бывшей профессии и от всего, что с ней связано. Она не удивилась бы, узнав, что он под псевдонимом строчит материалы в ведущие СМИ, а скорее всего, в интернет-издания. И эта догадка не пришлась ей по душе.

Она не стала выяснять подробности про «доктора», решив, что эти вопросы лучше разъяснить у других людей, которым больше доверяет. Скажем, у того же самого «араба» или у Ермилова, даже если тот будет ворчать, как обычно, что Меркулова лезет куда не следует.

Телефон Горюнова пробормотал невразумительно по-арабски, наверное, о недоступности абонента, из чего Олеся заключила, что Петр не в России. Небось оставил мобильный в шкафчике в модуле в Хмеймиме и с ксивой Кабира Салима лазит по просторам Сирии, мимикрируя то под араба, то под курда, а то и под турка. Журналистка слышала, как Горюнов говорил по телефону с каким-то турком.

Едва Меркулова дала отбой, подумала, что напрасно ему позвонила. В конце концов, он ведь отлично слышал слова курда и, если и обратил на них особое внимание, вряд ли посвятит ее в свои размышления по этому поводу.