Сиротка. Дыхание ветра
Шрифт:
«Да храни вас Бог! — молилась она в душе. — Когда я была ребенком, вы были моей семьей».
Эрмин чуть не расплакалась, однако ей надо было торопиться, иначе она могла оказаться в Валь-Жальбере только глубокой ночью.
Тала, стоя у окна, ждала ее возвращения на улицу Сент-Анжель. Эрмин поспешила войти. В доме было уютно: на плите варился суп, а Киона, сидя на толстой медвежьей шкуре, играла со своей любимой куклой.
— Прости, что задержалась, — извинилась Эрмин прямо с порога. — Я встретила двух монахинь, которых когда-то
Индианка немного помолчала, обвела своими темными глазами дощатые стены, выкрашенные в желтый и белый цвета, а потом посмотрела на Киону.
— Привыкну, — сказала она наконец. — Что еще остается?
И, не добавив ничего больше, задернула тяжелую занавеску, которую повесила на окно в отсутствие Эрмин, после чего повернула выключатель. В мягком свете комната выглядела еще уютнее.
— Мне пора идти, — сказала Эрмин. — Родители будут беспокоиться, если я задержусь. До свидания, Киона!
Она нагнулась, чтобы поцеловать девочку, и Киона воспользовалась этим и шепнула ей на ухо:
— Мимин, ты больше не плачь. Мне приснилось, что ты плакала, а я во сне быстро тебя успокоила. Но ты далеко, в Валь-Жальбере.
Подошла Тала, подозрительно глядя на них.
— Что ты там говоришь, Киона? — с беспокойством спросила она. — Почему ты думаешь о Валь-Жальбере?
— Она пожаловалась, что я живу далеко от вас, только и всего, — заверила Эрмин, взбудораженная словами ребенка.
«Неужели нам приснился один и тот же сон?» — спрашивала она себя.
Эрмин отправилась в свой поселок-призрак, испытывая сильное волнение. В сумраке голубоватые тени от деревьев ложились вдоль дороги, полностью занесенной снегом. Как и по пути сюда, не было видно ни души, и вечерняя приглушенная тишина немного пугала Эрмин. Позвякивание бубенчиков, почти бесшумный цокот копыт Шинука успокаивали ее. Конь фыркал, когда она заговаривала с ним, и казалось, они ведут что-то вроде диалога.
— Надеюсь, мы доедем без приключений, — сказала она. — Слышишь, Шинук, ветер крепчает, завывает, как волк. Боже мой, в следующий раз, когда я буду в Робервале, обратно поеду засветло.
На душе у Эрмин было удивительно легко. Она не думала ни о Тошане, ни о маленьком Викторе. В голове у нее звучали песни, то знаменитые оперные арии, то незамысловатые французские баллады: она была уверена, что ангел спустился на землю в светоносном образе ее сводной сестрички Кионы.
— Вдвоем мы победим невзгоды! — воскликнула она.
Конь ответил ей пронзительным ржанием. Забавы ради Эрмин запела.
Говорите мне про любовь, Эти речи — моя услада, Все бы слушала вновь и вновь, Мое сердце всегда им радо [20] .Это
— Какая прекрасная вода в реке Уиатшуан, ключевая, прозрачная! Увидев однажды, как Тошан плавает там, я тоже пошла купаться. Как давно я люблю его, моего Тошана!
20
Перевод М. Квятковской.
Она собралась снова запеть, но тут сгущавшуюся темноту прорезал свет автомобильных фар, словно пара желтых глаз громыхающего чудовища. Ослепленная Эрмин тут же решила, что это родители едут ей навстречу или же послали Симона Маруа удостовериться в том, что с нею все в порядке. Но ей показалось, что машина по размерам больше Лориной. Конь резко остановился, и она чуть не потеряла равновесие. Она уперлась ногами и сжала в руках вожжи.
— Не бойся, Шинук, всем места хватит! — крикнула она коню, который нервно перебирал ногами.
Наконец она различила очертания грузовичка, выкрашенного зеленой краской. Колеса, обмотанные цепями, скрежетали по утрамбованному снегу.
— Должно быть, это Онезим, — со смутной тревогой решила она. — Да нет, я никогда не видела этот грузовик в наших местах.
Она попыталась отвести коня вправо, чтобы освободить проезд. Но тут произошло нечто странное. Водитель затормозил и развернул грузовик поперек дороги. Мотор продолжал работать, но фары погасли. Путь Эрмин был отрезан.
«Что все это значит? — уже с явным беспокойством подумала она. — Наверное, водитель потерял управление».
Но она засомневалась в этом и ее охватило недоброе предчувствие. Почему она оказалась так поздно, почти ночью, одна в таком безлюдном месте? Ей захотелось перенестись в Валь-Жальбер, в роскошную гостиную, погреться у печки, в свете переливающейся разноцветными огоньками рождественской елки.
Из грузовика вышел незнакомый мужчина. Она догадалась, что второй остался в кабине. Мужчина медленно приближался. Он был коренастый, крепкого сложения, двигался медленно — его движения сковывала теплая куртка, а лицо было наполовину скрыто шапкой и шарфом. Но главное — она поймала его взгляд, и взгляд этот нельзя было назвать дружелюбным.
— Это вы Эрмин Дельбо? — жестко спросил он.
— Да. Если у вас проблемы с машиной, я ничем не могу вам помочь, месье. Меня ждут, мне надо ехать.
Сердце так сильно стучало в груди, что ее голос дрожал. Она чувствовала себя слабой и беззащитной перед незнакомцем.
— Надо нам поговорить, красотка! Я ищу твоего мужа, Тошана, и его мамашу. В Перибонке мне сказали, что все оттуда уехали и перебрались за озеро.
Эрмин не нашлась что ответить.
— Кто вы? — чтобы выиграть время, спросила она. — Вы работали с моим мужем?