Сиротский приют 2. Или попаданки драконам (не) изменяют!
Шрифт:
Кучер послушно остановил, а Патрик выскочил из кареты напротив серого деревянного трехэтажного дома, напоминавшего сарай – переросток. Судя по домам, это был один самых бедных кварталов. Между домами висели веревки, на которых сушились рваные простыни и старая одежда. Они хлопали на ветру, словно огромные общипанные птицы.
– Послушайте! – остановила я генерала, видя, как Патрик стоит недалеко от кареты и смотрит на один старый дом. Его детский взгляд хмурится, когда он смотрит на окна чердака.
Я внимательно и строго посмотрела
– Я не хочу, чтобы вы давали мальчику ложную надежду, а потом взяли и оставили его в приюте. Если малышам я могу соврать что-нибудь, то тут уже не получится! Патрик все прекрасно понимает. Дети – это не игрушка! И если вдруг мальчик окажется не драконом, а я в этом почти уверена, то будьте так любезны…
– Моя дорогая, по-вашему я похож на человека, который раздает пустые обещания? – бровь генерала поднялась вверх. – Мне кажется, что вы слишком долго общались с королевской семьей, моя дорогая. Я уже все для себя решил.
– Ну, если так, - вдохнула я, чувствуя неловкость. Нет, ну посмотрите на него! Я все решил! У меня такое чувство, что Боргард не относится к королевской семье!
– Вашу руку! – послышался голос, а я опомнилась, видя, что генерал уже вышел из кареты и подает мне руку.
– Благодарю, - прошелестела я, видя, как Патрик зовет нас куда-то за дом.
– Мы жили на чердаке! Вход был там! Я помню, как мама говорила, что на чердаке намного лучше, чем на этажах. Оттуда открывается чудесный вид на дворец, - вздохнул Патрик, а мы поднимались по шаткой лестницы. Я переживала, что там уже кто-то живет, и будет неловко, если мы вломимся туда посреди ночи.
Но Патрик шел уверенно, а потом толкнул хлипкую дверь. Чердак был темным, мрачным с единственным окном.
– Я думал, что здесь кто-то поселился! – удивился Патрик, а я увидела ведра, подставленные под дыры в крыше, старинную кровать с серым перелатанным одеялом, стол и стул.
Осторожно, боясь, что доски меня не выдержат, я подошла к треснувшему мутному окну, забитому разбитом уголке старой тряпкой. Отсюда действительно был виден дворец, залитый огнями.
– Мама часто после работы стояла вот тут, - произнес Патрик. – И смотрела на дворец.
– Кем была твоя мама? – спросил генерал, когда я осторожно отошла от окна.
– Прачкой! Она стирала одежду за деньги! – вздохнул Патрик.
– И чинила одежду! Знаете, у бедняков одежда быстро рвется! Тем и жили! Но я ей помогал! Знаете, как я здоровски умею пришивать пуговицы! Ни за что не оторвешь! Мама всегда говорила, что нужно просто потерпеть! И что папа вернется и найдет нас! А вот здесь у нас с мамой был тайник!
Патрик присел, сгребая старой тряпье. Доска приподнялась, а Патрик достал конверт.
– Это мама хранила. Она говорила, что если с ней что-то случится, то она скажет, куда идти с этим письмом. Только здесь все мокро… И буквы стерлись… И я не смог прочитать ничего… Может, вы попробуете!
Он отдал письмо мне, а я видела размытые кляксы вместо строк. Открыв влажное письмо, я поняла, что там ничего не осталось.
– Она ничего не успела сказать! – заметил Патрик. – Когда я пришел, она уже не дышала… А в руках у нее была брошка, которую могильщик забрал в качестве оплаты… Красивая брошка с крыльями…
– Не в виде дракона? – спросил внезапно генерал. – Твою маму звали Ийя Эльштейн?
– Нет, - произнес Патрик. – Маму звали Мия, а беднякам фамилия не полагается!
Генерал развернулся в мою сторону.
– Моя дорогая. Мы можем съездить с вами в еще одно место. И вы мне скажете, оно это или не оно? – спросил генерал, пока Патрик осматривал свой бывший дом и вздыхал.
– Ребенок очень расстроился. Я против того, чтобы так издеваться над детьми! – произнесла я, видя, как Патрик украдкой, вытирает глаза.
– Верь мне, - произнес генерал, протягивая руку. Я посмотрела на его руку, прижимая свою к груди, словно не решаюсь на что-то, о чем потом могу пожалеть. – Или ты во мне сомневаешься?
Королевская семья уже дала мне достаточно поводов для сомнений! Особенно, когда дело касалось ремонта приюта! Но в случае с генералом я не была бы так категорична… Было в нем что-то, что внушало доверие. Хоть он и тоже принц.
– Хорошо, - выдохнула я, положив руку поверх его руки и на секунду задержавшись взглядом на его волевом лице.
Мы вернулись в карету. Патрик с надеждой смотрел на генерала. Изредка он вспоминал какие-то эпизоды жизни с мамой. О том, как они однажды купили цветов и украсили свой чердак. О том, как мама раздобыла кусок ткани, и они вместе думали, что с ним сделать. Мама хотела пошить костюм Патрику. А он настаивал на платье для мамы. Но в итоге пошили шторы, которые они обменяли в голодную зиму на вязанку дров.
Старый город размещался совсем в другой стороне от дворца. Здесь находились поместья аристократов и тех, кто к ним стремился. Красивые фасады скрывали жестокие к чужому горю сердца. Сколько раз я здесь ходила в надежде на помощь приюту, столько раз в этом убеждалась. Эти дома я знала наперечет.
– Вот этот дом! – произнесла я, видя, что в нем, в отличие от соседей, не горит свет. Лишь два фонаря возле входа освещают монументальные двери.
– Поместье Эльштейн, - заметил генерал, выходя из кареты первым. – Все ясно.
– Что ясно? – заинтересовалась я, глядя на солидный особняк. Я почувствовала, как меня берут за локоть и уводят в сторону от изумленного Патрика, который явным интересом рассматривая безмолвные зашторенные окна и хмурился.
– Подыграй мне, моя дорогая, - негромко произнес генерал, уводя меня в сторону от задумчивого Патрика. – Я сейчас обернусь драконом. Тебе ничего не угрожает. Но мне придется раскрыть пасть над твоей головой. Еще раз повторяю. Тебе ничего не угрожает. Но ты должна сделать вид, что ты ужасно напугана и умираешь от страха!