Система экономических противоречий, или Философия нищеты. Том 1

Родился 15 января 1809 г. в предместье французского Безансона в семье крестьянина, переквалифицировавшегося в рабочего пивоваренного завода. Потеряв работу, отец организовал бочарное производство, которое закрылось за недостатком средств, и семья попала в тиски нищеты. Подобные перипетии с раннего детства влияли на формирование мировоззрения Прудона, родителям которого, тем не менее, удалось отправить его, по достижении 12-летнего возраста, в Безансонский колледж. Но и здесь недостаток средств вынуждает Прудона оставить учебу и определиться на работу в местную типографию. С 1831 г. Прудон в качестве наборщика много путешествует по Франции, затем возвращается в родной Безансон, где становится соучредителем новой типографии, самостоятельно изучает греческий и иврит, издает свое первое сочинение – Essai de grammaire g'en'erale (Опыт всеобщей грамматики). В 1838 г. Прудон получает стипендию Безансонской академии, которую присуждали малообеспеченным молодым ученым: на средства стипендии Прудон переезжает в Париж, где погружается в изучение К. Сен-Симона, Ш. Фурье, Ж.Б. Сэя, С. Сисмонди, Т. Мальтуса. По окончании стипендии Прудон работает секретарем в суде, приказчиком торгового дома, продолжает изучать труды прошлого, ведет собственные

изыскания. Прудон считает, что причина бедности заключается в противоречиях экономического строя; в качестве инструмента для разрешения этих противоречий он формулирует концепцию натурального обмена, которую реализует на практике в проекте Banque d’echange (Банка обмена), более известного как Banque du peuple (Народный банк). Стараниями Прудона количество акционеров банка превысило 12 000 человек, размер капитала достиг 36 000 франков. Однако после того, как Прудон в 1849 г. публикует в своей газете Le Peuple (Народ) статью Le Pr'esident de la Republique est responsible (Президент Республики ответственен) c жесткой критикой действующей власти, его приговаривают к трехлетнему заключению и штрафу, в результате чего Прудон прекращает банковские занятия. До того на волне революции 1848 г. Прудона избирают депутатом Национального собрания, где он выступает с проектом выдачи беспроцентных кредитов для народа за счет повышения налогов (проект не был принят). В 1858 г. за издание книги De la justice dans la R'evolution et dans l’Eglise (О справедливости в революции и в церкви) его осуждают на новый трехлетний срок, но Прудон успевает эмигрировать в Бельгию, откуда после амнистии в 1863 г. возвращается на родину, в Париж, где умирает в 1865 г.

Наиболее спорной из теорий Прудона считается Теория разделения труда, в описании которой он фактически пропагандирует возврат к системе организации труда, существовавшей до начала эпохи его разделения; в описании Теории народонаселения указывает на собственность как причину нищеты; в Теории конституированной (синтетической) стоимости предлагает в процессе купли-продажи исходить не из мнения покупателя и продавца (спроса и предложения), а из заранее подсчитанных трудозатрат и времени на производство продукта. Выдвинул еще целый ряд теорий и идей; считается одним из основателей идеологии анархизма, от возможности реализации которого отрекся незадолго до смерти.

А. А. Антонов-Овсеенко

Комментарий к 1-му тому русскоязычного перевода сочинения Пьера-Жозефа Прудона «Система экономических противоречий, или Философия нищеты»

Настоящий русскоязычный перевод «Философии нищеты» состоялся впервые после того, как в 1846 г. она была издана в Париже на родном для Прудона французском языке. С тех пор работа получила самое широкое хождение в мире: неизвестным ее содержание оставалось лишь в русскоязычном пространстве.

Но кто такой Прудон, и почему мы должны сегодня вчитываться в написанное им почти двести лет назад? Пьер-Жозеф Прудон, как об этом известно из биографии, прославился работами о собственности, формулированием теорий разделения труда, народонаселения и синтетической (социальной) стоимости, концепции натурального обмена, реализованной в получившем широкую известность Народном банке. Он также обрел популярность как публицист и издатель, считается, среди прочего, одним из основателей идеологии анархизма. Но, разумеется, одного перечисления заслуг и выдвинутых идей будет недостаточно для того, чтобы все-таки понять, для чего погружаться в чтение того, что было актуально две сотни лет назад. Однако в том-то и дело, что написанное Прудоном тогда и в особенности последовавшая со всех сторон реакция на его труды оказали прямое, неопосредованное воздействие на то, что происходит теперь. Можно сколько угодно ругать мировоззрение Прудона, присущий ему специфический стиль изложения, – как этим, например, занимались в течение длительного времени Карл Маркс и Фридрих Энгельс, – но отказать ему в остающейся по сей день актуальности невозможно.

Первый шаг к наработке своего авторитета как экономиста и философа Прудон сделал в вышедшем в 1840 г. произведении «Что такое собственность?», когда ввел в широкий политический оборот определение собственности как кражи [1] . «Этот неожиданный выпад произвел на французов ошеломляющее впечатление, – напишет в 1848 г. по просьбе Маркса в статье «Прудон» для Neue Rheinische Zeitung Фридрих Энгельс. – Правительство Луи-Филиппа, суровый Гизо, которому чуждо было чувство юмора, оказалось достаточно ограниченным, чтобы посадить Прудона на скамью подсудимых. Но напрасно. Можно было рассчитывать, что за такой пикантный парадокс он получит оправдание от любого французского суда. Правительство осрамилось, и Прудон стал знаменитым человеком» [2] .

Уже тогда неординарностью взглядов и специфическим стилем изложения Прудон заставил содрогнуться не только правительство и праздно интересующуюся публику, но и ученый свет. Обращаясь в упомянутой брошюре к вопросу о собственности, он поначалу отвлекает читателя, задаваясь рассуждением на постороннюю тему – о рабстве, рассчитывая на поддержку тезиса о том, что «отымать [3] у человека его мысль, его волю, его личность, значит распоряжаться над его жизнью и смертью: обращать человека в рабство, значит убивать его» [4] . Но «почему же мне не ответить и на другой вопрос: Что такое собственность? точно так же: Собственность – воровство», – продолжает свою мысль о рабстве Прудон, как бы вынуждая читателя во втором случае, как и в первом, присоединиться к своему мнению. Тем не менее далеко не все автоматически, как на это рассчитывал Прудон, согласились тогда (равно как не соглашаются и теперь) с этим определением собственности. Во-первых, против подобной трактовки понятия собственности категорически возразили члены Безансонской академии – чьим стипендиатом числился и на чьи средства Прудон, как оказалось, не только издал нашумевшую брошюру, но даже осмелился посвятить ее Академии. Во втором издании брошюры Прудон опубликовал это возражение, которое содержит сообщение об удовлетворении следующих требований одного из академиков: «1) Чтобы Академия самым формальным образом отвергла и отказалась от произведения стипендиата имени Сюар [каковым и являлся Прудон. – А.А.А-О.], так как оно было обнародовано без согласия Академии и приписывает ей взгляды, совершенно противоположные взглядам каждого из ее членов. / 2) Внушить стипендиату, на случай если книга эта выйдет вторым изданием, опустить посвящение. / 3) Поместить постановление Академии на этот счет в ее печатных протоколах» [5] . Прудона этот гнев академиков лишь подзадорил, и во втором издании брошюры он сопроводил это их протокольное заявление язвительными замечаниями, вроде характеристики самого протокола как «крикливого» и просьбы к читателям «не судить об уме моих соотечественников по нашей Академии» [6] .

«Правительство Луи-Филиппа, суровый Гизо, которому чуждо было чувство юмора, оказалось достаточно ограниченным, чтобы посадить Прудона на скамью подсудимых… Правительство осрамилось, и Прудон стал знаменитым человеком».

Фридрих Энгельс (1820—1895 гг.) – для Neue Rheinische Zeitung, 1848 г.

Даже экономист Жером-Адольф Бланки, к мнению которого Прудон апеллирует и чье письмо в свой адрес в качестве ответа на отповедь Академии он также публикует в предисловии ко второму изданию, попросил Прудона не смешивать его имя с таким категорическим суждением по поводу собственности. При этом Бланки нам важен здесь настолько, насколько довольно часто Прудон обращается к нему и в «Философии нищеты», но еще и потому, что работа Прудона «Что такое собственность?» состоит из двух частей, названных им «мемуарами», и второй мемуар посвящен собственно Бланки и назван: «Письмо к Бланки о собственности» (первый мемуар работы называется «Исследование принципа права и правительства»). «Спешу выразить Вам свою благодарность за любезно пересланный мне второй мемуар Ваш о собственности, – пишет в ответном письме к Прудону Бланки. – Я прочел его со всем интересом, естественно внушенным мне знакомством с первым мемуаром. Я очень рад, что Вы изменили несколько резкость изложения, которая придавала этому столь важному произведению аллюры и вид памфлета; ведь Вы, милостивый государь, вызвали во мне серьезные опасения, и понадобилось не более, не менее, как Ваш талант, чтобы успокоить меня относительно ваших намерений. Человек не расходует столько действительных знаний, чтобы зажечь пожар в своей стране. Этот колючий тезис: «Собственность есть воровство» в состоянии был бы оттолкнуть от Вашей книги даже серьезные умы, которые не судят по ярлычку, если бы Вы настаивали на нем в его дикой примитивности. Вы смягчили форму, но не изменили своей доктрине; и хотя Вы сделали мне честь и выставили меня соучастником Вашего грозного пророчества, я не могу принять этой солидарности, которая бесспорно почетна для моего таланта, но компрометирует меня во всем остальном» [7] .

Как ничто другое, кажется, в этом абзаце из обращения Бланки к Прудону характеризует и труды, и саму личность этого человека: Прудон был настолько провокационен по форме и смелым по содержанию для своего времени, насколько остается таким же в восприятии современников. Многие как тогда, так и в нынешние времена согласятся с Бланки в том, что «у нас слишком часто злоупотребляют всякого рода собственностью [речь о Франции первой половины XIX в., но не относится ли то же самое по-прежнему и к любой другой стране в первой половине XXI в.? – А.А. А-О.]. Но из злоупотреблений я не заключаю о необходимости (ее) полной отмены – героическое средство, очень подобное смерти, которая тоже избавляет от всех болезней. Я пойду еще дальше: скажу Вам, что злоупотребления собственностью кажутся мне самыми недостойными злоупотреблениями; но, повторяю, можно найти средства против них, не прибегая к нарушению, а тем паче к уничтожению собственности. Если наши законы плохо регулируют пользование собственностью, то можно ведь их переделать. Наше гражданское уложение не Коран; мы не преминули доказать это. Итак, измените законы, но избегайте анафем» [8] .

Злоупотребления собственностью кажутся самыми недостойными злоупотреблениями; но можно найти средства против них, не прибегая к уничтожению собственности. Если законы плохо регулируют пользование собственностью, то можно их переделать

Несмотря на очевидно скандальный – исходя из приведенного выше, характер авторитета, которым начал пользовался Прудон после выхода сочинения «Что такое собственность?», и даже невзирая на то, что само определение собственности как воровства он позаимствовал у одного из деятелей Великой французской революции Жака-Пьера Брисс'o [9] , широким распространением этого определения человечество обязано именно Прудону. Кроме того, представляется несомненным, что это определение заставило тогда и заставляет по сей день задуматься и серьезных экономистов и философов, и всех, кто так или иначе сознательно участвует в созидании мира, над вопросом о том, что такое, в самом деле, собственность – откуда она берется, и насколько справедливо, что то или это принадлежит тому или этому, а не наоборот. Жгучести вопросу придает и тот факт, что со времен Прудона введенное им в оборот определение собственности никто из экономистов так и не отважился всерьез оспорить; все они, относившие ли себя к сторонникам рыночных отношений, или плановой экономики, с самого начала и по сей день просто делают вид, что подобного определения – о собственности как краже не существует, или что оно не соответствует действительности.

Со времен Прудона введенное им в оборот определение собственности никто из экономистов так и не отваживался оспорить; все они, относившие ли себя к сторонникам рыночных отношений, или плановой экономики, с самого начала и по сей день просто делают вид, что подобного определения не существует

Экономист Жером-Адольф Бланки (1798—1854 гг.) попросил Прудона не смешивать его имя с категорическим суждением о том, что собственность – это кража.