Системный Экзорцист. Книга II
Шрифт:
Глава 17
Судя по фигуре, рядом с апостолом стояла молодая девчонка. Переминалась с ноги на ногу, озиралась по сторонам. Торговец смертью устал ждать, потребовав дать ответ.
— Ну. Решайся. Ты хочешь новый дом для себя и родителей?
— Ну, я... Э... Да, хочу. Но... — девчонка сомневалась, а апостол знал, что делать с такими.
В воздухе появилась алая печать, а апостол, как змея, прошептал, приблизившись к её уху:
— Тогда скажи «согласна», — неуловимым движением апостол уколол девчонку
— Я сог...
Эх, в приюте меня вечно ругали за привычку перебивать людей. Дураки. Они просто не понимали, что однажды эта привычка спасёт жизнь какой-нибудь дурёхи.
— Я согласен надрать тебе задницу! — рявкнул я, высунувшись из-за угла.
Девочка, видимо, решила, что я из инквизиции, что было недалеко от правды, и побежала прочь.
— Ой, простите. Не знал, что в Арбене запрещена торговля на улице, — усмехнулся выродок, оскалив пасть. В темноте его глаза засветились красным, позволив мне замечательно прицелиться.
Метка смерти.
Потеряна 1 единица поглощённых душ. Осталось 183 душ и .
Метка смерти.
Потеряна 1 единица поглощённых душ. Осталось 182 душ и .
Метка смерти.
Потеряна 1 единица поглощённых душ. Осталось 181 душ а .
Карающая длань со свистом выпустила один снаряд за другим. Фигура апостола трижды дёрнулась, схлопотав попадания в грудную клетку, но урод остался на ногах.
— М-м-м, знакомый запах. Вернулся за своей бабой?
— За твоей головой, — сказал я, извлекая из инвентаря меч Храмовника.
Рука апостола поползла вверх, формируя фиолетовый шар. Этот фокус я уже видел.
Астра гардиан!
Внимание, потеряно пятьдесят единиц маны.
Золотое свечение расползлось по моему телу, прикрыв от атаки. Фиолетовый шар чиркнул по моему боку, пройдя вскользь. Прокачанная ловкость лишний раз напомнила о важности физических параметров. Без неё я бы не смог отвести удар. Хотя астра гардиан удар полностью не сдержал.
Получен урон 37 очков здоровья.
Здоровье 63/100.
Больно! Столько урона я получил при условии,
Фиолетовые сферы вылетали одна за другой из ладони апостола. Его явно забавляло то, как я уворачиваюсь от атак. Ну ничего, посмейся. У меня как раз появился меч в руках. Покажу тебе ещё один фокус.
Серп ветра!
Внимание, потеряно девяносто единиц маны.
Апостол даже не понял, как стал короче на полметра. В темноте беззвучно пронеслась волна, отрубив апостолу обе ноги чуть выше колена. Фигура надломилась и рухнула на землю, забившись в конвульсиях.
Ночные улицы от такого истошного воя стали стерильно тихими. Как будто все дебоширы и наркоманы вымерли за мгновение. Подбежав к апостолу, я вогнал в его правую руку нож, приколов к земле, левую же прибил лезвием меча.
— А-а-а! А-а-а! — орал апостол, извиваясь от боли.
— Попался, сука. Ну, давай потолкуем, тут нам явно никто мешать не будет, — со злости впечатал ему пяткой сапога в нос. Под ногой приятно хрустнуло.
— А-а-а! А-а-а!!! — не унимался торговец смертью. Его крики мало походили на человеческие, что-то в них было дребезжащее, как консервная банка.
— Где моя жена? Отвечай, тварь, — прошипел я, занося ногу для нового удара.
— А-а-а! А-а-а! А-ха-ха-ха-ха!!! Ты думаешь, мне больно? Страшно? Да ты ничего не знаешь о том, как я жил раньше. — Смех сменился шипением, из пробитых лёгких с каждым словом вырывался воздух.
— Мне насрать. Где моя жена? — отчеканил я каждое слово.
— Я знаю таких, как ты. Хочешь спасти жену, страну, мир. А на деле ты очередной червь с синдромом избранного! Ты копошишься в ворохе дерьма, думая, что делаешь благо, но не замечаешь, как люди вокруг тебя медленно умирают. От нищеты, болезней, голода. Посмотри, — голова апостола резко дёрнулась влево. На ступенях лежал иссохший старик. — Думаешь, он так высох от дурмана? Не-е-е-ет. Голод. Сначала хочется есть, потом внутри начинается такая боль, что ты не можешь ни о чём думать, кроме как о куске хлеба. А потом приходит смертельная усталость, следом за ней болезни, и ты медленно мучительно умираешь, — говорил он так, как будто прожил всё, что описывал, может, и не один раз.
Дождавшись, пока апостол договорит, я пару раз врезал ему пяткой в солнечное сплетение. Послышался хруст ломаемых рёбер.
— Где Вера?
— Зачем она тебе? Ты ведь не замечал её страданий, так же как смерти этого старика. Ты главный герой, а она так, фоновый персонаж в твоей картине мира. Я такой же, как она. Я жертва. Твоя, инквизиции, Солнцеликого, Бога. Вам не было до меня дела. Хотя я молил о помощи, но всё, что я получил, — это плевки да затрещины. И я стал зеркалом. Как вы относитесь ко мне, так и я к вам.