Сиятельный
Шрифт:
Пусть полиция метрополии и смотрела сквозь пальцы на творящееся внутри китайского квартала беззаконие, но на главных улицах белые господа могли не волноваться, что их ограбят, зарежут или попросту обольют помоями с ног до головы. Присутствие полицейских напоминало триадам о необходимости хранить благоразумие. Правда, работало это только на главных улицах, за то, что творилось в глухих переулках, ответственности не нес никто.
При нашем приближении дверь лапшичной распахнулась, и на веранду вышли четыре констебля, один из них оказался
Рамон незаметно сунул сотенную купюру в руку старшего и спросил:
– Есть адрес?
Седоусый констебль с морщинистым лицом ничего не ответил и уставился на меня.
– Сиятельный? – поморщился он, пожевал обветренную нижнюю губу и предупредил: – Не снимайте очков, здесь вашего брата не любят.
– Не проблема.
– Франц! – дернул седоусого Рамон. – Так ты узнал адрес или нет?
– Лис в «Нефритовом жезле», здесь недалеко.
– Это бордель? – предположил я, исходя из названия.
– Бордель, – подтвердил констебль, застегнув мундир на верхнюю пуговицу. – Мы присмотрим за улицей, вы работаете внутри. Подходит?
Седоусый явно рассчитывал стрясти с нас за помощь еще пару сотен, но Рамон его разочаровал.
– Подходит! – кинул он, расстегнул плащ и выпростал хлястик кобуры с автоматическим револьвером Веблей – Фосбери четыреста пятьдесят пятого калибра. Весила эта махина больше килограмма и особой надежностью не отличалась, зато превосходила обычные револьверы точностью боя.
Констебль с досадой сплюнул себе под ноги и пожал плечами.
– Давайте за мной! – позвал он и зашагал по тротуару.
Мы поспешили за ним, полицейские двинулись следом.
Пока шли по главной улице, людей вокруг меньше не становилось. Местные обитатели в традиционных китайских одеяниях зазывали многочисленных зевак в харчевни, ювелирные салоны и букмекерские конторы, но тех в большинстве своем интересовали совсем иные развлечения. Многие из прохожих едва держались на ногах. Таких отличал либо мутный взгляд и бледная кожа опиумных курильщиков, либо раскрасневшиеся физиономии записных выпивох. Женщин навстречу почти не попадалось.
Вскоре констебль свернул в один из боковых переулков, и мы словно попали в другой мир. Сгустилась темень, зачавкала под ногами грязь, перехватило дыхание от нестерпимого зловония; к амбре выплеснутых из окон нечистот примешивался стелившийся по земле едкий дым и запах готовящейся еды. Всюду на нас глядели наглухо закрытые ставни и запертые двери, идти приходилось по узеньким проходам меж засаленных стен домов, где не разойтись со встречным, не задев его плечом. Поблизости гремели барабаны и взрывались шутихи, но звуки доносились приглушенные, они быстро терялись в извилистых переходах.
Новый Вавилон – город, в котором нет черного и белого, но в китайском квартале чертовски непросто отыскать хоть что-то положительное.
Я его
– Люди не должны жить в подобных условиях, – пробормотал я, перешагивая через очередное тело, валявшееся поперек прохода. Судя по стойкому запаху опиума, курильщик употреблял свое зелье прямо посреди улицы.
– Предлагаешь отправить их обратно в Поднебесную? – хмыкнул Рамон, расслышав мои слова.
– Забудь, – отмахнулся я.
Головная боль понемногу стихла, дурные предчувствия позабылись, начал подкрадываться азарт. На центральной улице соглядатаи господина Чена еще могли опознать меня, но не здесь, не в лабиринте запутанных улочек, где безраздельно властвовал мрак.
Седоусый констебль намеренно выбирал дорогу, на которой нам мало кто мог повстречаться, и потому, когда мы подошли к кособокому домишке с непонятными иероглифами на вывеске, никто не голосил, предупреждая жуликов о полицейской облаве, не улепетывал со всех ног, не баррикадировал окна и двери.
Тишина и спокойствие.
– На вас – черный ход, – отрядил старший двух подчиненных на задворки борделя.
– Просто смотреть? – уточнил китаец.
– Просто смотреть, – с нажимом произнес констебль и предупредил: – У вас две минуты. – А когда те растворились в ночной темноте, достал луковицу карманных часов и повернулся к нам. – Внутри старший лис и двое пацанов из банды. Спиной к ним не поворачивайтесь.
– Где лис? – спросил я, доставая из кобуры «Рот-Штейр».
– В номерах на втором этаже, в каких точно – не скажу. У входа сидят свободные девочки, дальше курильня и лестница, – пояснил седоусый констебль и попросил: – Очень вас прошу, обойдитесь без стрельбы.
– Хорошо, – пообещал я и оттянул затвор пистолета, досылая патрон.
– Время! – скомандовал тогда констебль.
Мы подбежали ко входу в «Нефритовый жезл»; я толчком распахнул дверь, и Рамон первым заскочил в освещенное разноцветными фонариками помещение с полуголыми девицами, чьи худосочные тела прикрывали лишь полупрозрачные накидки. Девицы пронзительно завизжали, а невысокий паренек отпрянул от бильярдного стола и набросился на нас с кием в руках. Рамон сшиб его с ног ударом приклада; что-то мерзко хрустнуло, и бандит неподвижно распластался на полу.
Я перешагнул через него, ухватил бильярдный шар и со всего маху запустил в китайца, бросившегося наутек. Попал в затылок, парень рухнул, проехался по крашеным доскам и замер, уткнувшись макушкой в стену.
– Отличный бросок левой, – похвалил меня Рамон и настороженно заглянул в курильню. – Чисто! – сообщил он, оглядев затянутое клубами сладковатого дыма помещение.
Сграбастав на всякий случай с бильярдного стола еще один шар, я присоединился к напарнику и подтолкнул его к лестнице, что вела на второй этаж. Но уже миг спустя некая деталь заставила меня замедлить шаг и окликнуть Рамона: