Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"
Шрифт:
Во-первых, вся прана, вошедшая в верхнюю часть авадхути, спускается к сердцу, а вместе с нею из темени нисходит белая бинду, полученная от отца. В то же время растворяются тридцать три инстинкта, порождённые агрессией. Сознание заполняется ослепительным белым светом, подобным лунному сиянию, заливающему чистое небо. В некоторых текстах упоминаются также дополнительные признаки, подобные являвшимся раньше (в данном случае — мираж или дым).
Во-вторых, вся прана, вошедшая в нижнюю часть авадхути, поднимается к сердцу, а вместе с нею восходит красная бинду, полученная от матери (в течение жизни красная бинду, согласно различным источникам, пребывает в чакре пупка, в точке, расположенной на ширину четырёх пальцев ниже пупка, или в тайном месте, в области половых органов). Растворяются сорок инстинктов, порождённых страстью. Сознание заполняется красным сиянием, как небо на восходе или на закате солнца; возможны также дополнительные
Какая из двух биндуустремляется к сердечной чакре первой и каков, соответственно, первый из цветов, окрашивающих сознание, не вполне ясно. Согласно некоторым источникам, эта последовательность зависит от конституции человека. Известно несколько описаний, по которым первой приходит в движение красная бинду, а уж затем — белая, но в йогической практике, как правило, первой начинает двигаться белая бинду. Кроме того, в некоторых традициях страсть ассоциируется с белой бинду, а агрессия — с красной. Одни источники утверждают, что внешнее дыхание к этому времени может ещё не прекратиться и что на этом этапе умирающего могут посещать видения приветствующих его существ; другие — что даже на этой поздней стадии умирающего в отдельных редких случаях ещё можно вернуть к жизни. Тибетцы полагают, что именно этим объясняются такие околосмертные переживания, как встреча с умершими ранее близкими или видение яркого света. Но после того, как умирающий достигнет последней стадии, войдя в состояние сияния, возврата к жизни уже быть не может.
Затем мужская и женская биндусоединяются в сердце, объемля собою пребывающую там неразрушимую бинду.При этом исчезают последние из тонких эмоциональных состояний — семь инстинктов, связанных с заблуждением. Сознание заполняется ощущением темноты — чёрного света. В описаниях его сравнивают то с сумерками, то с затмением солнца. Это своего рода тайный свет, или сияющая тьма. Может также появиться дополнительный признак — огонек лампы, заключённой в фонарь из дымчатого стекла.
После того как две биндусоединятся в сердечной чакре, оживить умирающего становится невозможно. Скандха сознания растворяется в пространстве, и все ментальные и эмоциональные характеристики, отличавшие индивида, возвращаются к своему истоку. Для большинства живых существ это завершающее растворение сознания означает утрату личности: им кажется, будто они исчезают бесследно и окончательно. Затем умирающий словно бы проваливается в густую, беспросветную тьму и теряет сознание.
И здесь, наконец, наступает последняя стадия: перед умирающим брезжит сияние смерти. Несмотря на то, что сияние смерти бывает явлено всем разумным существам без исключения, большинству не удаётся распознать его или удержаться в этом состоянии. Это состояние подобно глубокому сну. Пребывая в глубоком сне без сновидений, обычный человек, как правило, не осознаёт, что он спит, и не запоминает этого состояния. Но практики, достигшие высоких ступеней, способны пребывать в нём, не теряя осознания. Точно так же обстоит дело и с состоянием сияния в момент смерти. Вся жизненная энергия, собравшаяся в неразрушимой биндув средоточии сердца, вливается в тончайшую прану жизненной силы, изначальную прану, поддерживающую тончайшее сознание — сознание сияния. Признак, являющийся при этом опытному йогину или йогини, подобен ясному осеннему небу на рассвете, которое не таит в себе ни малейшей примеси ни лунного сияния, ни солнечного света, ни мерцания сумерек, но исполнено естественного самосвечения.
Трунгпа Ринпоче в своём комментарии не рассказывает о процессах внутреннего растворения, происходящих на тонком уровне и недоступных восприятию большинства людей. Он описывает встречу с сиянием как момент полной расслабленности, наступающей вслед за отказом от напряжённой борьбы за сохранение «эго». По его словам, опыт этот похож на то, как если бы нас ошпарили кипятком и в тот же самый момент облили ледяной водой, или на смесь наслаждения с болью, отличить которые друг от друга оказывается невозможным. В этот миг двойственность размыкается и преображается в единство. «Двойственное стремление бытьчем-нибудь заходит в тупик, столкнувшись одновременно с двумя крайностями — надеждой на просветление и страхом безумия. Две эти крайности доходят до такой степени напряжения, что невольно заставляют расслабиться, и как только вы перестаёте бороться, естественным образом является сияние». [121]
121
«Тибетская книга мертвых» (Franchesca Fremantle and Ch"ogyam Trungpa. The Tibetan Book of the Dead. Berkeley, Shambhala Publications, 1975, pp. 4—5).
Несмотря на то, что со стороны человек кажется мёртвым, «внутреннее дыхание», или, как сказано в тексте, «внутренняя пульсация» сохраняется в нём до тех пор, пока прана не покинет тело окончательно. Некоторое время, определяющееся индивидуальными особенностями и обстоятельствами, человек остаётся либо в осознании сияния, либо в обморочном состоянии. У большинства людей этот этап продолжается считанные секунды, но опытные практики способны пребывать в состоянии сияния несколько дней или даже недель. Подлинная смерть наступает лишь тогда, когда красная и белая биндуснова разделяются, высвобождая заключённую между ними неразрушимую бинду. Отделившись друг от друга, они возвращаются к оконечностям авадхутии выходят наружу в виде капли красноватой жидкости из ноздрей и капли белесой жидкости из половых органов. Это признак окончательной смерти. Что касается неразрушимой бинду, в которой нераздельно слиты друг с другом тончайшие сознание и прана, то она покидает тело через один из девяти или десяти выходов. Если умирающий совершает перенос в одну из чистых земель, то неразрушимая биндуподнимается прямо вверх по авадхутии выходит через брахмарандхру— «отверстие Брахмы», расположенное в темени. Но во всех прочих случаях она переходит из авадхутив один из боковых нади, после чего покидает тело через нос, рот, глаза, уши, задний проход, половые органы, пупок или лоб (иногда различаются две точки выхода на лбу — между бровями и над линией волос). Выход, избранный неразрушимой бинду, указывает на то, в каком из миров предназначено переродиться умершему в соответствии с его кармой.
* * *
Вся это последовательность растворений, достигающая вершины в опыте сияния, тождественна процессу, который, не претерпевая смерти тела, проходят практики божественной йоги на стадии «достижения совершенства». [122] Йогин заставляет прану входить в авадхутии растворяться там какое-то время спустя, а красную и белую бинду— соединяться и перемещаться вверх и вниз по центральному нади.В результате медитирующий всё глубже и глубже постигает пустоту и переживает блаженство всё полнее. Этому способствуют определённые позы и телодвижения, дыхательные техники и образы для визуализации, но по существу это всего лишь процесс освобождения от привязанностей на глубочайшем уровне самоотождествления с физическими, эмоциональными и ментальными компонентами нашего обыденного состояния. Йога стадии «творения» подготавливает подходящие условия для этого процесca и помогает йогину обрести необходимые навыки медитации. На стадии «творения» наше обыденное мировосприятие превращается в священное видение, и в конце концов всё сущее начинает восприниматься как проявления божества — игра пробужденного сознания. А на стадии «достижения совершенства» это видение истинной сущности вещей преображается в живую реальность.
122
Подробнее о йогических техниках в связи с различными бардо см.: Дэниел Козорт. «Высочайшая йога-тантра» (Daniel Cozort. Highest Yoga Tantra.Ithaca, Snow Lion, 1986); Лати Ринбочай и Джеффри Хопкинс. «Смерть, промежуточное состояние и возрождение в тибетском буддизме» (Lati Rinbochay and Jeffrey Hopkins. Death, Intermediate State and Rebirth in Tibetan Buddhism. London, Rider, 1979); Гэше Нгаванг Дхаргьей. «Калачакра-тантра» (Geshe Ngawang Dhargyey. Kalachakra Tantra. Dharamsala; Library of Tibetan Works and Archives, 1994).
Эта реализация лучезарности и есть достижение дхармакайи. Её сравнивают со смертью и глубоким сном без сновидений, в которых мы достигаем состояния дхармакайи неосознанно. Но для тех, кто способен входить в это состояние осознанно и глубоко и оставаться в нём длительное время, оно становится чем-то безмерно большим, нежели просто переживание покоя, ясности, радости и свободы от понятийных представлений. Сияние несёт в себе полноту пробужденности — совершенное слияние с сознанием всех будд, всех пробужденных существ всего пространства и времени. Несмотря на то, что в текстах говорится, будто оно является перед нами или брезжит, подобно утренней заре, в действительности оно присутствует постоянно, хоть и скрыто от нашего взора. Но вот тучи расходятся, и солнце, скрывавшееся за ними, предстаёт нам во всём своём великолепии. Это и есть обнажённое осознание — естественное, изначальное состояние сознания, в котором растворяются без остатка все представления об отдельном «я». В «Освобождении посредством слушания» это состояние соответствует заключительному моменту бардо умирания.
Дхармакайя — это аспект внеформенности, источник всех явлений. Как из дхармакайи рождаются самбхогакайя и нирманакайя, два аспекта формы, так и тончайшая, неразрушимая биндувновь порождает тонкое и плотное тела. После того, как завершается пребывание во внеформенном состоянии сияния, перед медитирующим предстают три видения света, а затем вновь возникают в обратном порядке тонкие элементы. Из них образуется тонкое (так называемое «иллюзорное») тело, имеющее облик избранного божества. Оно соответствует самбхогакайе и видимо только тем, кто достиг той же ступени практики. В иллюзорном теле йогин может путешествовать, куда пожелает, преображаться, испускать эманации и совершать просветлённые действия на благо других живых существ, оставаясь при этом в состоянии самадхи или глубокой медитации. Эта фаза аналогична сну со сновидениями, а также бардо в исконном значении этого слова, т. е. промежутку от смерти до перерождения. Во сне мы облекаемся в тело сновидений (ещё одна разновидность иллюзорного тела) и действуем в мире сновидений, неподвластном нашему контролю. А после смерти мы облекаемся в тонкое тело бардо, посредством которого и воспринимаем весь опыт пребывания в этом бардо. Среди техник, относящихся к стадии «достижения совершенства», есть приёмы, позволяющие проявить все три разновидности тонкого тела как самбхогакайю.