Скалка
Шрифт:
– Да, пожалуй, у тебя и правда не задница, а попа, – задумчиво так говорит.
А меня снова в краску бросает. И не понимаю: то ли от возмущения, то ли от… радости? Да мне бы пнуть его хорошенько надо за слова такие, а я сейчас в лужу расплавлюсь. Беда, Скалка. Это беда!
– Не рассмотрел тогда ночью. Да и все остальное… Ну это поправимо. Так куда ты торопишься?
Я не успеваю ответить, у него звонит мобильный. А я хочу и не хочу, чтобы он отвечал. Хочу хоть дух перевести немного и начать соображать нормально. А когда он смотрит
– Нет, увы, передайте Борису Ивановичу, что я задерживаюсь… Да-да, примерно на два часа, может, даже чуть больше. Извините, я очень, очень занят, Татьяна Аркадьевна. Мое почтение.
Говорит быстро, вроде бы и вежливо, но в его голосе чувствуется издевка. И чем он там занят? Мне бы сумку поднять, вон на дороге валяется, хорошо, машин нет больше, а то бы и по ней проехались, а я стою и жду. Почему? Да потому что у него в одной руке телефон, а другой меня за локоть держит, не отпускает. И от этого прикосновения теплее становится. А сумка… Да ничего с ней не случится, через минутку ее заберу. Через две минутки.
– Ну что, чокнутая, делать будем, а?
Он лениво поигрывает ключами от машины, но не торопится уезжать. Чего ему надо?
– А что можно делать? Мне домой надо. Ну в смысле в общагу.
Я, конечно, наивная и вообще медленно соображаю, как говорят. Но я не представляю, чего он хочет. Точно не на свидание пригласить.
– В машину. Быстро. И сумку не забудь, – вдруг командует он.
Ого! Вот это прогресс! Теперь хоть не бросает на дороге. По правде говоря, сейчас я и сама бы до общаги добралась. Наверное… Но с утра же доехала. И без приключений.
– А куда мы едем? В общагу? Точно?
Он молча кивает в ответ, а я ловлю себя на мысли о том, что даже не знаю, как его зовут. Кто он, что он? Вообще ничего. Только то, что он явно старше меня, даже побритым выглядит лет на шесть-семь старше. Что у него не самая доброжелательная манера общения. Что он высокий и очень красивый. Что от него пахнет каким-то мужским запахом, взрослым, незнакомым совсем. У нас пацаны в общаге так не пахнут. Не то чтобы я кого-то специально нюхала, совсем нет, просто… не знаю, таких не запишешь во френд-зону, с таким девушки не дружат, по таким…
– Ты меня слышишь? Тебя зовут-то как?
Я так задумалась, что даже не сразу поняла, что это он ко мне обращается.
– Меня? Ска… Тамарой.
– Тома?
– Нет, Тамара. Мне не нравится, когда сокращают…
Он почему-то ухмыляется, а я не решаюсь спросить. Мне бы узнать, как его зовут и…
– Так, говоришь, студентка. Напомни, какой курс?
– Третий. Факультет социологии и маркетинга.
– И как тебе учится, Тамара, которая не любит быть Томой?
Он явно подтрунивает
– Нормально, я вообще люблю учиться, – вру и тут же ловлю его насмешливый взгляд.
Вот дура-то! Я же тогда ему такое вывалила про себя, все свои комплексы и страхи… Это же надо было забыть?! Он помнит, наверняка помнит весь мой бред. Вот точно, все как у Эммы Корриган! Джек Харпер тоже ловил ее на вранье. Чувствую себя героиней своего любимого романа. Но в жизни все не так уж смешно.
– Я… это… когда выпью, бред всякий несу… Извините…
Смотрю заинтересованно на дорогу, лишь бы взглядом с ним не встречаться.
– Да я так и понял. Забей, – говорит так безразлично, что мне даже обидно как-то. Я тогда перед ним всю душу наизнанку вывернула, хоть и не хотела этого. – Но коньяк я тебе предлагать больше не буду.
– А вы… вас как зовут?
– Так как первый день в университете? Ты, как я понял, начало года пропустила?
– Ну да, по семейным обстоятельствам. Надо было дома остаться, да и… В общем, хорошо все, только «хвостов» много сдавать надо. Но это не очень страшно.
– Вот как?
– Ага.
Мне приятно отвечать на его вопросы, так здорово, что он их задает. Может, я ему нравлюсь? Вон как зад… попу мою рассматривал, с интересом. Хам, конечно, но такой обаятельный. А когда улыбается… да тут душу продашь за такую улыбку!
– Только пара «чистильщиков», главное, их проскочить, а дальше…
– Кто такие «чистильщики»? Убирают хладные трупы умученных студентов?
Ему смешно, а я как вспомню сегодняшнюю пару с Синяевым, да брюнетку, которая англичанина чуть не матом крыла…
– По сути, да. Это такие преподы, которым просто нереально что-то сдать, особенно с первого раза. Они выкашивают лишних бюджетников на курсе. «Санитары леса», короче.
– А ты бюджетница?
Чего спрашивает, как будто по мне не видно. И я еще вполне себе обеспеченная бюджетница, у нас полгруппы уже работают, а мне родители помогают деньгами. Хотя этого я, конечно, ему не скажу.
– Ага. Но я сдам. Синяев, кстати, не такую уж и страшную работу задал, да и Пашка поможет.
Зачем я ему все рассказываю? Но так душу греет, что он со мной разговаривает, интересуется, поэтому продолжаю:
– А с английским… не знаю даже. Этого гада не было сегодня, вся группа хоть выдохнула. Посмотрим, конечно, но наши у него раньше нормально списывали, так что, может, и проскочу. Но злой, говорят, ему только плетки в руках не хватает, ну как в пор… то есть во взрослом кино… Ой, вы извините…
Чего-то я и правда разошлась, лучше помолчу.
Он улыбается, так искренне, что мне… мне… да я сейчас просто из машины улечу куда-то туда, наверх. В небеса. До чего легко на душе и так радостно! И тут будто молотком по голове: он же мне так и не сказал, как его зовут!