Скалолазка и Камень Судеб
Шрифт:
– В рыжей пустыне ты найдешь Слепца. Он раскроет твои глаза… Это все… – извиняясь, произнес швед. – Вы понимаете, о чем идет речь?
– Нет. – Мне вдруг расхотелось разговаривать с Эрикссоном. Еще немного – и заплачу от растерянности, которая меня охватила. – Но если что-то узнаю, то обязательно вам позвоню… Извините, Марк, у меня заканчиваются жетоны. До свидания.
– Удачи вам. Еще раз сожалею о том, что не могу быть с вами…
Я повесила трубку и на негнущихся ногах поплелась
Мысли и чувства – все смешалось, скрутилось в тугой клубок. Легким не хватало воздуха. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть.
Что это? Откуда? Послания Фенрира начинали переходить всякие границы разумного. Одно-два совпадения – еще не повод заявлять о предсказаниях. Но как относиться к строчкам, в которых каждое слово становится пророческим? «Лики отражения». «Прялка, которая повредит локоть»… – он, кстати, не зажил до сих пор. Болит зверски – дотронуться не могу… «Червь резвый» – нет, ну каково?
Теперь меня еще преследует человек-спица, насаженный на мысли. Нужно поговорить с Чедвиком по поводу латиноса. Почему – «насаженный на мысли»? Потому что я ему нос расквасила?
А быть может, в предсказании упоминается сам Левиафан?..
С таким разбродом в голове я рухнула на стул напротив Чедвика. Тут же подоспел уже знакомый большегубый бармен.
– Будете что-нибудь заказывать? – поинтересовался он. – Или вам тоже… – Коротко глянул на Чедвика. – Литра два воды?
Американец недовольно и несколько обиженно посмотрел на бармена. Он напоминал мне ребенка, который не хотел отдавать родителям старые игрушки, захламившие дом.
– Нет. Принесите мне хереса. И закуски к нему. И кусок жареной телятины.
Бармен кивнул и удалился. Он здесь и за хозяина, и за официанта, и за продавца в магазине. Неужели и готовить будет сам?
Чедвик уже не пил. Рассматривал воду в стакане на свет. Словно определял на глаз степень загрязненности, а также процентное содержание кальция и железа.
– Спасибо вам за спасение, – произнесла я, глядя ему в лицо.
– Не за что, – ответил он.
– Куда вы отправитесь дальше, вольный стрелок?
– Пока не определился.
– Помогите мне еще в одном деле, – попросила я. – Оно займет не больше дня.
Он опустил бокал на стол, заглянул в него, словно ответ прятался там, на дне.
– Ладно. Один день.
– Нет слов! Я даже не смела надеяться, что вы согласитесь!
Бармен поставил передо мной потемневший деревянный поднос, на котором было выжжено название бара. На нем – фаянсовые лодочки с традиционными закусками тапас: маринованными оливками и перцем с козьим сыром. Над всем этим царствовал бокал с рубиновым хересом. Мясо, как я понимаю, будет чуть позже.
– Вы были хорошо знакомы с близнецами?
– Незнаком совершенно. Я следил за ними. Не больше.
– Оставшийся близнец может преследовать нас? – спросила я, пригубив херес. – Он попытается отомстить?
– Надеюсь, в настоящий момент нам удалось оторваться. Вообще-то их основная цель не вы. В Испании у «Мглы» есть большая работа.
– Какая?
– Этого я не знаю.
Перед следующим вопросом я сделала паузу:
– Понятие «человек-спица» может подходить для Кларка?
– Трудно сказать. В каком смысле?
Я не стала расшифровывать. Смысла и сама не знала. Нанизанный на мысли – вот он смысл! Совершенно бестолковый.
Терпкий, нежный херес слегка разгорячил и подрумянил мои щеки. Заодно помог избавиться от озабоченности, вызванной второй частью рунических предсказаний. На первый план вдруг проступило то, что я тщательно прятала от других. Иногда и от себя.
– Сколько лет вы работали в ЦРУ? – спросила я, катая ножку бокала между ладоней.
– Около двадцати. Я перешел в отдел «Мгла» из академии внешней разведки в середине восьмидесятых годов.
– Вы слышали что-нибудь об операции на сухогрузе «Бельмонд»?
– Нет.
Я и не надеялась. Просто подумала, что, возможно, Чедвик что-то знает. В прошлый раз он много рассказал о спецотделе, о его деятельности, о секретных лабораториях и уникальных опытах, о поисках древних артефактов… А про «Бельмонд» даже не слышал. В отличие от Бейкера, который, несомненно, знал что-то, но унес свои знания в могилу.
Еще одна попытка. Надежда слабая, хотя…
– Тогда, быть может, вы слышали о моем отце? Его звали Игорь Баль.
Чедвик на мгновение задержался с ответом. И поэтому мне показалось, что он знал моего отца.
– Нет, – произнес американец.
– Поймите, что для меня это очень важно. Мой отец погиб при загадочных обстоятельствах, и я не успокоюсь, пока не пойму, что произошло с ним.
– Я ничего не знаю, – повторил Чедвик с легким оттенком недовольства.
Я заткнулась. Уставилась в колыхание хереса в бокале.
Мне показалось, что Чедвик что-то знает. Ему известно нечто, или, по крайней мере, он слышал об Игоре Бале. Только по каким-то причинам не хочет раскрывать карты. Что это? Недоверие? Злой умысел? Сомнительно.
Бывший агент ЦРУ спас меня от верной гибели. В прошлый раз вытащил из пекла и рассказал все, что знал о спецотделе «Мгла». Он один из немногих, кто является моим союзником в жестоком противостоянии с властью, с деньгами и бесчеловечностью. Он, пожалуй, единственный, кто знает о прелюдиях и о чудесах, связанных с предшественниками человеческой цивилизации. Лишь ему я могу доверить свои мысли, предположения, свою судьбу…
Скажу проще: Чедвик – мой друг.
На том и остановилась. Подозрения списала на нервозность, связанную с пережитым в поезде шоком…