Скандальная мумия
Шрифт:
Его прервала коробка хлопьев, влетевшая в холодильник.
Он едва успел уклониться от разлетевшейся о стену кофейной чашки.
– Que! Mi fiera!
И он выскочил из кухни, не дожидаясь, пока полетит остальная посуда.
46
Тадеуш Траут, переливаясь всеми цветами гневной радуги, ткнул пальцем в сторону Младшего:
– Подай мой шар для боулинга.
Младший, Ящик и Персик шагнули назад синхронно, как кордебалет.
– Сэр, не надо… – заныл
– Мы все сделали, что могли, – поддержал его Ящик.
Персик перестал жевать что там было у него во рту – что-то оранжевое, судя по пятнам на губах, и захныкал.
– Если хотите это сделать, то вот его, – попросил Младший, выталкивая перед собой Персика. – Это он виноват.
– Не!
Персик отшатнулся за спину Ящика, в спешке разжав кулак, и по полу склада раскатились с полдюжины леденцов.
– Что сделать? – спросил Траут у Младшего.
– Но вы же знаете… вы же хотели… это…
Траут шумно выдохнул:
– Я хотел поехать в боулинг. Если я еще с вами, кретинами, тут поторчу, у меня сосуды лопнут.
Он прижал к вискам пальцы, закрыл глаза и потер виски.
– Только себя я должен винить, что поручил вам настоящее дело.
С таким глубоким выдохом, что задергался покрасневший подбородок, он добавил:
– А может, оно и к лучшему. Если бы вы украли мумию, а Молот об этом узнал… он ненавидит обманщиков. И вскорости от нас всех отстреливал бы кусочки.
Ребята нервно переглянулись.
Тяжелые веки Траута раскрылись, он сел прямо. Резиноватая кожа начала, как у спрута, менять цвета на все более холодные и наконец стала бледно-серой. Пигментные пятна, скрытые предыдущим приливом крови, появились снова. Толстые губы задрожали:
– Минуту… минуту…
Опасаясь Большого Припадка, Младший подбежал к отцу:
– Папа, тебе нехорошо?
Траут махнул рукой, чтобы отошел.
– Если бы вы сперли эту мумию так, чтобы Молот не знал, я бы должен был ее уничтожить, так? Мумии нет – денег тоже нет. Неплохо, но мумия бы исчезла навсегда. А так, как сейчас – Молот ее мне привозит, я выплачиваю остаток…
– Это дело чести, – пояснил Младший своим спутникам.
– К хренам честь, – нетерпеливо бросил Траут.
– Реклама? – предположил Персик.
Траут усмехнулся:
– Очко в пользу юноши с оранжевыми губами.
– Понял! – сказал Младший. – Мы ее сохраним показывать бездельникам!
– Тоже неплохо, – согласился Траут, – но у меня планы более серьезные. – Сколько, как вы думаете, берут телевизионщики за тридцатисекундный ролик во время новостей прайм-тайма? Умножьте это на… сколько там они раз говорили про Дуна после того, как Молот сделал из него мумию и эти яйцеголовые его нашли? И чем больше шуму поднимают манифестанты, тем больше эффект. Вот вы мне скажите, почему эти туристы стадом прут в этот занюханный музей капитана Крюка? Увидеть высушенный труп?
– А ведь верно, – сказал Младший.
– Это нам дает чистый сплит семь-десять. В музеях мумий полно, а посетителей ноль. Вся деревенщина прет посмотреть на Шикльтона Дуна, Князя Света, первого
– Акульи ссуды?
– Десять кеглей свалил, семь осталось стоять.
– Угонами? – попытался угадать Персик.
– Кегли качаются, но не падают. Попробуй еще.
Младший неохотно сказал:
– Музей Библии Живой?
– Бинго! Дун в качестве экспоната переплюнет и Ноев ковчег, и кита Ионы. Наш двухтысячелетнего возраста человек все угрожает уволиться – кому он теперь будет нужен? Мы будем открыты до полуночи, и туристы увидят машущих факелами «светляков» в облаках – нам это ни пенни стоить не будет. Мы сделаем инсценировку Вознесения, будем продавать светящиеся в темноте цепи мумии и Ризы Вознесения, набор для выживания в Конце Времен – мясо вакуумной сушки, пока оно у нас есть. Устроим пугательные поездки по Пещере Мумии, только они будут не вниз, как на русских горках, а вверх. Может, даже отщипывать будем кусочки от мумии и продавать фундаменталистским церквям. Ребята, тут от возможностей глаза разбегаются.
– Так ты доволен, – спросил Младший, спеша отоварить доброе настроение отца, – что мы не доставили мумию?
– Доволен я буду, когда Молот сгрузит товар у нашего порога.
Рита Рей стояла рядом с матрацем, оттирая с себя арахисовое масло и шоколадный сироп «Херши» банным полотенцем. Пальцы нашли какой-то твердый сгусток, бросили его в мусорное ведро со звоном и продолжили поиск.
– Вот тебе и приключение с ореховой помадкой. Надо было мне знать, что нельзя тебя посылать в магазин.
Орландо, лежа на спине и морщась на опадающую эрекцию, возразил:
– Ты меня не посылала. Я пошел, потому что мне нужны были cigarillos.
Она бросила полотенце ему в голову.
– Не могу поверить, что ты купил кусковой. Ты этикетку не прочел, что ли?
Орландо снял с лица полотенце и бросил на ковер.
– Ты говоришь «арахисовое масло», я покупаю арахисовое масло. Ты думаешь, я буду этикетки читать, как какой-то maric?n? – Он сбросил ноги с матраса и встал. – Пойди в душ. Я знаю и другие игры.
Рита Рей вздохнула.
– Я не в настроении. Все думаю о Шики. – Она посмотрела на Орландо долгим прищуренным взглядом и добавила: – Вот Шики ни за что не купил бы кусковой.
Орландо пожал плечами:
– Ну и что? Твой муж был maric?n.
Рита Рей подобрала полотенце, стерла мазок шоколада на бедре и фыркнула:
– Вся работа – ради игрушечного слона. – Скомкав шоколадно-арахисовое полотенце, она снова кинула его в Орландо: – Почему ты не проверил?
Орландо поймал полотенце и сел на край матраса.