Скандальный брак
Шрифт:
— Уверен, Фелисити согреет настоящего джентльмена, — усмехнулся Дом. — Идем, я представлю тебя. — Он подтолкнул Блейка в плечо. — Кстати, я пригласил ее на ужин, чтобы ты не преследовал мою жену.
Они направились к Фелисити, которая в отсутствие Дома не появилась в Уэверли Холл ни разу. Анна знала, почему именно теперь ее кузина приехала. Она убеждала себя, что ей нечего бояться, но тревога не покидала ее.
Она видела, как Фелисити улыбнулась Блейку, а затем все свое внимание перенесла на Дома. Анна решительно отвернулась, облокотилась на ограду загона и посмотрела
— Привет, детка, — с нежностью произнесла она. — Какой ты красавец! А это правда, что ты немного проказник?
Жеребец слушал, навострив уши. Лишь его большие ноздри слегка дрожали.
— Скажи, малыш, что мне делать?
Лакки фыркнул и дернул ушами. В тот же момент Анна почувствовала, что Дом рядом, и тело ее напряглось.
— Надеюсь, ты обсуждаешь с ним мое предложение? — вкрадчиво спросил Дом, и его дыхание коснулось ее шеи. Анна повернулась, и это было ошибкой. Доминик стоял так близко, что подол ее юбки накрыл его ботинки, а отступить назад было невозможно, потому что её спина уже упиралась в ограду загона.
— Твое предложение? — Она пожала плечами, словно забыла, о чем он говорит. Но она помнила, отлично помнила. Одна неделя, в течение которой она должна делать все, о чем он ни попросит. Одна неделя, которую ей нужно провести с ним. Анна знала, чего он от нее хочет.
— Ну? — спросил Дом.
— Я еще не думала об этом, — солгала Анна. Со времени его отъезда это было единственное, о чем она могла думать.
— Тогда подумай об этом сейчас, — сказал Дом, пристально глядя на нее.
У Клариссы в южном крыле Уэверли Холл теперь были новые комнаты. С первого дня брака с Филипом и в последующие двадцать девять лет она делила с ним его апартаменты, а теперь, как и полагалось, переехала во вдовью часть дома. Сжимая в руке дневник Филипа, она вышла из комнаты. Возле открытой двери в библиотеку помедлила. Герцог Рутерфорд стоял к ней спиной и смотрел в окно. Кларисса знала, что Дом вернулся.
— Ваша светлость, — холодно позвала она. Он обернулся. Выражение его лица нельзя было назвать дружелюбным. Вряд ли они вообще были друзьями.
— Могу я поговорить с вами? — с натянутой улыбкой спросила Кларисса.
— Говори, — кивнул он, и его взгляд упал на красную кожаную тетрадь у нее в руках. — Что это, Кларисса? Она больше не улыбалась.
— Разве не ясно? Это дневник Филипа. — Ее глаза дерзко сверкнули.
— Дом дал его тебе прочесть? — спросил Рутерфорд и пристально посмотрел на нее.
— Нет, я сама взяла его, — без колебания ответила Кларисса.
— Понятно. Ты взяла его без разрешения.
— Да! Я думаю, что Дом даже не знает о пропаже, он уехал в такой спешке. Неужели вам не о чем волноваться? — воскликнула Кларисса.
С мрачным лицом он пересек комнату и закрыл дверь.
— Я очень беспокоюсь о Доминике.
— Я не об этом! — Она подняла тетрадь и потрясла ею в воздухе. Кларисса редко теряла самообладание, но сейчас настал именно
— Конечно, беспокоит.
— Филип знал!
Рутерфорд не шелохнулся.
— Он нигде не пишет об этом прямо, но постоянно намекает, что все знает… и ненавидит всю вашу семью.
— Мне об этом известно.
Кларисса задохнулась от волнения, но уже не могла остановиться.
— А О том, что тебя он ненавидел больше всех, тебе известно?
На лице герцога появилось страдальческое выражение.
— Да, это я тоже знаю. Верни дневник Дому.
Кларисса попятилась.
— Господи, ты сошел с ума! Ты хочешь, чтобы он все узнал?
— Возможно.
— Нет! — Кларисса затрясла головой. — Нет, я сожгу его. Ты просто дурак!
Рутерфорд колебался. Может, и не стоило будить спящего льва. Но он уже стар, наваливаются болезни, и если он умрет, прежде чем Дом узнает правду, тот не узнает ее никогда, потому что Кларисса, несомненно, унесет все тайны с собой в могилу.
— Я думаю, это месть Филипа, — с жаром сказала Кларисса. — Это его месть всем нам. Тебе, мне. Дому… Я просто поражена его самообладанием: он ни разу не показал своей осведомленности. Неудивительно, что он столько путешествовал! Он ненавидел Уэверли Холл так же сильно, как и всех нас.
У Рутерфорда задрожали ноздри, на шее вздулись вены. Он доверял своей интуиции.
— Верни дневник Дому, Кларисса.
Кларисса судорожно прижала дневник к груди.
— Его надо уничтожить.
— Почему? Потому что тебе приходится скрывать гораздо больше, чем всем остальным? — Его глаза сузились. — Верни дневник Доминику. — Он решительно прошагал мимо Клариссы и вышел из комнаты.
Кларисса смотрела ему вслед, и от нахлынувших слез, фигура старика расплылась у нее перед глазами. Господи, как она ненавидела его! Но он был одним из самых влиятельных людей в Англии, отвечающим только перед королевой и Богом, и она не могла ослушаться его. Как бы ей этого ни хотелось. Но когда-нибудь и она отомстит ему. Она ждет своего часа уже двадцать девять лет.
Когда Анна спустилась в гостиную, все уже собрались. Она сразу увидела Дома: он стоял возле мраморного камина и разговаривал с Блейком. Каждый из них держал в руке по бокалу шерри. Рядом с ними стояла Фелисити в платье с пышной золотистой юбкой и смеялась каждому слову, которое произносил Дом. У нее было такое огромное декольте, что при каждом вдохе Фелисити рисковала продемонстрировать свои обильные прелести всем окружающим.
Напустив на себя полнейшее равнодушие, Анна оглядела гостиную.
Рутерфорд сидел на расшитом золотом диване и разговаривал с Патриком. Поймав взгляд Анны, Патрик умолк на полуслове и улыбнулся. Она догадалась, что он, должно быть, сопровождает Фелисити в Уэверли Холл, хотя, как вдова, та имела полное право, если пожелает, приехать на ужин одна. Впрочем, сегодня Анна была особенно рада видеть Патрика.
Войдя в комнату, Анна даже не повернула головы в сторону Дома и его собеседников, хотя знала, что он следит за ней. Она направилась прямо к герцогу.