Скандальный брак
Шрифт:
Слезы жгли глаза, и она яростно заморгала. Она не могла этим рисковать. Не могла терпеть это снова. Если это и есть любовь, она ничего не хочет с этим делать.
Не из-за чего беспокоиться.
Он никогда к ней не вернется.
Она научится жить как раньше. Без него.
Спенсер очнулся в холодном поту, его обнаженная грудь вздымалась и опадала при каждом вздохе. Крик рвался из горла и душил его. Запустив обе руки в волосы, он потянул за концы, будто хотел вырвать их с корнем.
Откинув покрывало, он поднялся с кровати. Это был не первый кошмар о войне, который он терпел. Ему много раз снилась кровь и смерть. Во время войны. После нее.
Немного позже Эви вошла в его жизнь. Почему-то она давала ему что-то еще, на что он мог отвлечься. Проклиная все, он мерил спальню широкими шагами.
Ночной кошмар начался так же, как и многие другие. Едкий дым. Тяжелый, удушающий. Там был Йен. Он произносил свои последние слова, требуя от Спенсера обещание.
Были там и другие. Лица одних Спенсер знал, помнил. Других нет. Неизвестные солдаты, чьи глаза застыли от потрясения. Даже среди нескончаемых смертей никто не ожидал, что он будет следующим. Они всегда выглядели шокированными, жестоко удивленными.
А затем лицо Йена исчезало в дыму.
В каждом сне Спенсер полз по упавшим, пробирался через смерть, зовя Йена, ища его, рыская по разрытому полю. Раньше, в прошлом, он всегда находил Йена на вершине холма, среди диких цветов, достигавшим колен Спенсера. Похороненный в сочной траве и ярких цветах, он выглядел таким тихим, таким спокойным. Будто он не умер, а просто заснул.
Конечно, Йен никогда не просыпался, как бы громко Спенсер ни звал его по имени, как бы сильно его ни тряс.
– Боже!
– он откинул драпировку и вышел в ночь, его сердце бешено колотилось, рука тряслась, держась за стену.
Но в этот раз сон был другой.
Он изменился.
То был не Йен, ожидающий его на холме среди диких цветов.
Человек, которого он нашел, был мертв и не откликался на его крики, тело безжизненное, недоступное, бесчувственное ко всем мольбам, и это была Эви. Его жена.
Судорожный вздох сорвался с губ. Он не знал, что это значило, но не мог перестать дрожать от воспоминаний.
Вид ее узкого лица, такого спокойного и очаровательного, белого как сливки, бесчувственного к его прикосновениям глубокой болью пронзал сердце. Ее золотистые волосы окружали ее волнистыми потоками меда.
И в это мгновенье он проснулся, сдерживая крик.
Лужайка сверкала перед ним, снег мерцал, будто усыпанный бриллиантами. Он оглянулся через плечо на свою огромную кровать: покрывало смято, матрац скомкан. И вакуум, пустота там, где Эви.
Он сказал себе, что с ней все в порядке. Она жива и здорова далеко в Харборе.
Но она также может быть и мертва, несмотря на то, что Спенсер прогонял ее из своей жизни, изгонял из своего сердца, освобождал от своего присутствия.
Слова
Он поборол все это. Противился своим чувствам.
Как бы ему хотелось все вернуть. Так хотелось вернуться на несколько недель назад, когда он в первый раз вошел в гостиную и случайно подслушал мачеху Эви, которая так опрометчиво выставила напоказ грязную правду.
Как бы ему хотелось по другому отреагировать на ее предательство, возможно, получше рассмотреть, понять ее причины. Если бы он мог, то взял бы обратно свои слова и поступки.
Спенсер позволил вылиться гневу - воскрешению чувств, от которых он страдал много лет, будучи свидетелем обмана отца, наблюдая, как Адара и Каллен весело объявили о своей помолвке, хотя она пообещала сбежать с ним. Хорошо знакомое чувство, что он не стоил того, чтобы ему сказали правду, что он заслуживал лишь ложь и предательство, нахлынули на него, ядовитый огонь в его крови сжег все внутри.
Линни умерла. Единственная женщина, в которой он соединил все немыслимые мечты. Но Эви жива. Его жена. Он сглотнул ком в горле. И внезапно он понял.
Ему никто другой, кроме нее, больше не нужен.
Глава 29
День окрасил яркий, золотистый рассвет, согревая поздний зимний воздух. Снег начал медленно таять. День выдался прекрасным для того, чтобы провести его на свежем воздухе. Мистер Мэрдок подмел небольшой причал возле озера и застелил очищенное место одеялами.
Эви испытывала ровно столько счастья, сколько могло позволить скованное и почти онемевшее от страдания сердце. Подруги старались изо всех сил развеселить ее, отвлекая внимание своими разговорами и проделками, восхваляя сэндвичи с огурцами миссис Мэрдок, лежащие перед ними. Все в этом мире, кто был ей дорог, окружили ее. И она старалась отрешиться от мыслей о Спенсере, отказываясь включить его в круг дорогих себе людей. Она не должна думать о нем. Вскоре он перестанет иметь для нее хоть какое-нибудь значение. Вскоре она совсем не будет думать о нем.
Только она должна постоянно твердить себе об этом, чтобы поверить.
У нее в жизни есть все. Многое… И этого достаточно. Есть люди, которые любили ее: Николас, Мэрдоки, Эми, Фэллон, Маргарит. Даже тетя Герти, рассудительная и всегда настроенная доброжелательно, покинула стены своей комнаты с отъездом Джорджианны. Николас и Джиллиан гонялись друг за дружкой по лужайке, Эми старалась не отстать, предостерегая их от падения на влажную и грязную траву.
День был чудесным.