Скаут
Шрифт:
— Что там дальше по пути? — перебил его Тим. Особенности отношений Советского Союза с туземцами его интересовали глубоко во вторую очередь.
— Еще два маленьких поста и один большой, перед мостом! — быстро доложился Сёма. — Но мы большой объедем, я знаю как. Его надо объехать, там совсем плохой человек командует. Он шона, очень не любит матабеле, таких как я. Белых еще больше не любит. А хочешь… — он вытаращил глаза. — Хочешь, прямо к тебе в страну заедем?
— Пока туда сверни, — Тим показал рукой на едва заметную
— Смотри, бвана… — Сёма принялся водить черным пальцем по карте. — Вот здесь есть мост в Родезию. Там большой КПП. На нем служит мой хороший знакомый. Если ему дать чуть-чуть, он закроет глаза и пропустит. А с вашими на той стороне ты уже сам договоришься. Как тебе, бвана? Я договорюсь, клянусь Лениным. Не знаю, кто это такой, но русские его очень уважают. А я русских уважаю.
Тим задумался. Транспортное сообщение из Замбии в Родезию все еще существовало, в том числе по автомобильно-железнодорожному мосту возле водопада Виктория. Через него просачивались черные беженцы и последние оставшиеся в Замбии белые, которых таможенники обдирали до нитки.
Но идея Cёмы звучала абсолютно фантастически, а скорее, бредово. К тому же нельзя было исключать, что хитрый черный мог сдать Тима с потрохами. Черт побери, даже могли кинуть самого Сему. На этом, славная история второго лейтенанта Тима Бергера закончится. Тимофей прекрасно знал по прошлому опыту, что попадать в лапы туземных спецслужб категорически не стоит.
— Бвана! — видимо почувствовав, что Тимофей сомневается, Иисус прижал руку к сердцу. — Ты мой единственный шанс сбежать из этой проклятой страны. Я никогда не предам тебя!
Врожденный авантюризм Тимофея еще во время последних командировок в Африку сильно приуныл. Но сейчас, авантюрная натура снова неожиданно воспряла.
Тим еще немного поколебался и зло бросил:
— Хрен с тобой, но смотри, если что, я тебе камбулю* в жопу засуну!
камбуля – по некоторым данным на языке суахили и ему родственным означает — граната.
— Я не подведу! — Иисус расплылся в широкой улыбке. — Клянусь Лениным! Если нас поймают, меня в первую очередь убьют. А я умирать не хочу. Я хочу жить! Жить хорошо!
— А хорошо жить еще лучше, — перебил его Тимофей. — Меньше болтай. Этого хватит? — Тим порылся в ранце и достал небольшой мешочек с золотыми монетами — родезийскими десятишиллинговиками, которые скауты всегда брали с собой в рейды, на случай подкупа местных жителей.
— Думаю, хватит, — Иисус замотал головой. — В машине еще есть что дать! — он нырнул в багажник и вытащил пару связок рулонов туалетной бумаги, нанизанной на шпагат, а второй рукой тряхнул бутылкой водки «Столичная». — Есть еще консервы, хорошие, советские! Так что хватит.
Медоед угрюмо посмотрел на Иисуса, словно тот замахнулся на самое святое. Тим так и не понял, чего больше жалко Бурбону, консервов или золотых монет и пожал плечами:
— Хорошо. А теперь подробно объясняй.
— Нам надо будет достать тебе гражданскую одежду, бвана!* Но я достану… — принялся тараторить Сёма.
бвана — «барин», неформальное уважительное обращение к белым в Африке.
Бурбон вылез на спинку пассажирского сидения, наклонил башку и тоже внимательно слушал. Из зубов у него торчали ошметки консервной банки, которые он меланхолично, с ритмичным лязгом зубов, пережевывал.
После того, как Иисус изложил свой план, Тимофей вообще перестал надеяться на благополучный исход авантюры, но…
Но согласился. Потом он много раз задавал себе вопрос: зачем? Но так и не нашел ответа. Ближайший вариант ответа звучал так: если уже сходить с ума — то полностью.
Но прежде они снова двинулись в путь, Тим тщательно выскоблил ножом себе рожу. С бородой он больше походил на какого-то бомжа или хипаря, но точно не на русского советника.
Спустя час «козлик» снова бодро покатил по дороге.
Солнце в зените свирепо обжигало все, до чего могло дотянуться, скрипел кузов «газика», позади машины вздымался длинный шлейф пыли, радостно болтал Иисус, хрустел консервными банками Бурбон, а Тимофей с трудом сдерживался, чтобы не вылить в себя бутылку водки. И тихонько охреневал от сюрреализма происходящего. Его первоначальный план был куда проще: не привлекая внимания добраться в оперативный район действия легкой пехоты, там дождаться своих, либо просто переправится через Замбези. Все очень рационально, практично и приземлено.
— Но что-то пошло не так… — с дурацкой ухмылкой пробормотал он. — Ей, ей, если выгорит, женюсь на Саре.
Но тут же себя одернул. Жертва показалась сильно большой.
Через пару миль показалось три африканские женщины. Две молоденькие и стройные, высоченные красавицы с модельными, точеными фигурками и массивная матрона, гренадерской внешности. Закутанные в пестрые тоги, они брели по обочине с огромными тюками на головах.
— Подбросим? — не дождавшись ответа, Сема лихо притормозил возле красавиц.
После короткого диалога женщины оказались на заднем сиденье.
— Изда-а-алека долго, течет рее-ка-аа, Волга-ааа!!! — гремел из магнитофона могучий голос Людмилы Зыкиной.
— Ай, не-не, не-не, Вольга-аа… — дружно и печально подпевали африканки, покачиваясь на ухабах.
Бурбон забился под сиденье к Тимофею и злобно порыкивал, судя по всему, женский пол он не переносил по определению.
Следующие два блокпоста пролетели даже не сбавляя хода. Африканок высадили на маленьком придорожном базарчике.