Сказание о Старом Урале
Шрифт:
Жители смотрели на пожары со стен. Женщины заливались слезами. На одной из сторожевых башен стояли Катерина, Григорий и их сын Никита.
Пожар из-за безветрия распространялся медленно, но к полуночи все варницы и посады вокруг Кергедана пылали. Ордынцы, конные и пешие, вытесняли защитников из торгового и пушного посадов, все ближе и ближе притекали к стенам крепости. Появились первые раненые. Им тут же оказывали помощь. И передавали слухи о тех мужиках, кому помощь была уже не нужна. Побитые беспощадным врагом, они, пробудившие камскую землю от векового сна, сами уснули на ней
Едкий дым с пожарищ дополз до стен крепости уже после полуночи, и почти в то же время на противоположном берегу ярким факелом запылала сторожевая вышка заслона у устья Яйвы.
Под утро со стен услышали чей-то истошный крик. Еще невидимый в темноте, кто-то бежал берегом Камы к воротам крепости, все время выкрикивая одно и то же слово, звучавшее, как горестный стон: «Татары»! «Татары!»
С опаленным лицом и обгоревшей бородой беглец достиг крепости. Это был дозорный с горевшей вышки. Он рассказал, что видел толпы татар на берегах Яйвы и смог бежать лишь под покровом темноты по знакомым тропам, неведомым для врага.
Вскоре стали видны костры татарского стана на камском берегу, возле устья Яйвы, и скакавшие всадники. Костров становилось все больше. С крепостных стен жители и ратники-дружинники с оружием в руках прислушивались к обманчивой тишине и молча наблюдали за всем, что происходило на заречной стороне.
Вокруг крепости догорали варницы, посады и починки. Дым облаками стлался над лесом. Среди пожарищ мелькали татарские и башкирские всадники. На заречной стороне во мгле рассвета стали в лугах шатры татар, и ветер доносил оттуда ржание коней.
2
Два дня осады прошли спокойно. Татары, зная о надежной защите крепости, исподволь выискивали на Каме броды, но сразу переходить реку не отваживались.
На третью ночь ударили боевую тревогу. Защитники крепости угадали по звукам, что татары начали переправу. Они переходили Каму прямо против крепости. Со стен Кергедана грянули пушки. Пищальники и пушкари стреляли почти наугад, но переправу сорвали: чугунные и каменные ядра, оглушительный гром и вспышки выстрелов напугали врагов, остудили воинственный пыл нападавших.
Увлеченные обороной на реке, защитники крепости ослабили внимание на других, сухопутных участках. Башкирские стрелки из луков сняли меткими выстрелами сторожевую охрану на юго-восточном колене стены и позволили нападавшим навалить в ров, под стену, хворосту, облитого смолою. Подожженный хворост вспыхнул, и городская стена в одном месте тоже загорелась. Дружинники самоотверженно сбили, залили и погасили пламя, но при этом понесли потери и не смогли расчистить завал во рву. Так к утру третьих суток злой осады нападающие обеспечили себе возможность подбираться к стенам крепости по завалу.
3
На четвертое утро татары перенесли переправу выше устья Яйвы, куда не долетали пушечные ядра. Там они преодолели Каму и начали засыпать стены крепости стрелами с близкого расстояния.
Кергедан мучительно страдал от недостатка воды. Начался падеж скота, погибло много овец. Григорий Строганов совершенно растерялся, давал нелепые распоряжения и советовал повести переговоры об «откупе». Отстранив мужа от ратных дел, Катерина сама приняла на себя командование крепостью и наказала Никите и Жуку во что бы то ни стало достать воды. Решено было сделать вылазку к берегу Камы.
Ночь выдалась темная и душная. Перед полуночью со стен крепости ударили пушки. Никита и Жук вывели из крепости бегом две цепочки ратников. По этим живым цепочкам, из рук в руки, пошли в крепость ведра и бадейки камской воды. Вскоре запели вражеские стрелы, но пищальники держали татарских стрелков на почтительном отдалении.
До рассвета были наполнены водой все бочки в крепости, гибель скота была предотвращена, но более всего обрадовало и растрогало Катерину мужество, пробужденное суровым испытанием в молодом сыне. Женщина гордилась, что в сердце сына проявилась та же удаль, та же строгановская хватка, что сближала сына с дядей Семеном.
Переправившись через Каму, ордынцы передвинули свои шатры совсем близко к Кергедану. Красный ковровый шатер хана возник на самом пригорке. Ночью Никита с охотниками сделал вылазку, чтобы раскидать опасный завал во рву. Вылазка удалась, хотя трое охотников не вернулись в крепость, а сам Никита был ранен стрелой в правую бровь. Рана была неглубокая, но Никита вышел из боя с залитым кровью лицом.
Это так напугало Григория, что тот, тайно от жены и сына, позвал к себе сокольничего Мокея Мохнаткина, дал ему золота и послал на Чусовую к Семену с известием, что Кергедан погибает от татарского нашествия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Слух об осаде Кергедана дошел до чусовских городков несколько раньше, чем поспел туда гонец Григория Строганова. Вестником беды оказался другой посланец.
В предрассветный час дозорный на башне Верхнего городка заметил человека, спускавшегося со стены по веревке. Когда незнакомец не ответил на окрик, стражник пустил в него стрелу. Смертельно раненного человека нашли в крапиве и узнали в нем вогула-язычника с берегов Сылвы. Его принесли в крепость и допросили. Умирающий сказал, что Кергедан в осаде, что к татарам примкнули башкиры, черемисы и вогулы. Ханская рать придет скоро и на Чусовую. Сам же он гордится перед соплеменниками тем, что сумел два дня назад незаметно проникнуть в крепость, а этой ночью, выполняя священную волю бога Чохрынь-Ойка, убил в келье монахиню Алевтину, осквернительницу острова. Совершив священную месть, хотел бежать, но был застигнут стрелой дозорного.
О татарах он сказал сущую правду. На восходе их первые разъезды появились на Чусовой. Их заметили со стен Нижнего городка.
Гонец от Досифея привез Семену Строганову известие о тайном убийстве монахини Алевтины.
Строганов не стал скрывать от Анны Муравиной тяжелое известие. Девушка приняла его мужественно. Общая беда – татарское нашествие и восстание племен – не позволяли углубляться в думу о беде собственной.
В тот же день явились под стенами городка главные силы орды, стали под монастырским холмом. Монахи вместе с настоятелем Трифоном Вятским укрылись в крепости.