Сказание об Эйнаре Сыне Войны
Шрифт:
— Эйнар Сын Войны? Ярл Фьярхора, конунг эттов, хозяин Айнмарка?!
— Да не ори ты, свинья, — примирительно поднял руку великан. — А то еще ненароком она услышит. Я тут это… ну, как его… Как оно там зовется, когда я тут я, но как будто не я?
— Психопатия? — несмело предположил один из ребят.
— Чего? — насторожился великан. — Да нет, — отмахнулся он. — Ну вот я тут, но давайте все притворимся, что меня не знаете. Мол, звать никак, да и вообще никто… не то… ни се… гни то… — в задумчивости забормотал великан, хмуря брови.
— Инкогнито? — робко догадался тот же хряк-берсерк, из-под шлема, державшегося
— Хватит! — рявкнул Скарв Черноногий, огрев кабана кулаком между ушей. — Это не… — он осекся, оглянувшись на ребят, злобно хрюкнул на них. — Ты не Сын Войны! — заявил он, глядя уже на Эйнара.
— Во! Молодец! — торжественно поднял палец Эйнар. — Я не он, ага. Никогда даже не слыхал о таком. Я тут просто это… гну всякое…
Скарв остался на своей волне, где полупьяный самозванец по-прежнему выдавал себя за симскарского героя.
— Ха! Ежели ты Сын Войны, так докажи это! Пусть меня поразит молнией!
Эйнар почесал за ухом.
— Не-е-е, — виновато помотал головой он, немного подумав. — Я так не умею…
— Да? — злорадно ухмыльнулся Скарв. — Тогда кликни свою дружину эйнхериев!
— Еще б знать, где они шляются… — сокрушенно вздохнул Эйнар.
— Ага! — Черноногий уперся в бока. — А драккар твой, Неглур, где, а, Эйнар Сын Войны? — с издевкой произнес Скарв его имя. — Всем же известно, что Эйнар Сын Войны ходит по морям на Неглуре, украденном у самой царицы Бейн, с дружиной Медового Зала!
— Тут, знаешь, долгая история…
В толпе селян оживленно зашептались. А ведь и вправду всем известный факт. Где ж дружина, где Неглур, спрашиваю? Так и знал, очередной придурок, что себя за великого героя выдает. Эх, надо было еще вчера ему зубы выбить, да занят сильно был.
— Да срал я на твои истории! — взревел Черноногий, пресекая перешептывания. — Близнецы, известные каждому червю мечи Эйнара Сына Войны, где? А ну, показывай, Эйнар Сын Войны!
Эйнар растерянно повертел головой, разглядывая пояс, похлопал себя свободной рукой по бокам, даже потряс рубаху — вдруг где завалялось.
— Точно… — постучал себе по лбу он. — То-то думаю, чего я забыл. Никуда не уходи, — успокоил он, поворачиваясь к хряк-берсеркам спиной, — счас принесу…
— Стоять! — рявкнул Скарв. Эйнар послушно остановился. — Ты — не Сын Войны! — удовлетворенно повторил Черноногий. — Ты просто идиот, которому надоело жить!
— Чего это? — удивился Эйнар, пошатнувшись. — Очень даже не надоело.
— А я, Скарв Черноногий, — вождь хряк-берсерков пропустил слова великана мимо ушей, — милосерден к таким идиотам. Потому я дам тебе то, чего тебе так хочется!
— Пива? — спросил Эйнар, вкладывая в одно короткое слово все страдание и отчаяние человека, умирающего от жажды в пустыне.
— Я тебя убью, ублюдок несчастный! — взвизгнул Скарв. — Сперва тебя, а потом — каждого червя в этой навозной яме! А потом сожгу здесь все! ДА! Сожгу и прослежу, чтоб пепел стал предупреждением остальным, кому вздумается еще хоть раз когда-нибудь звать героев против меня, Скарва Черноного, вождя самой страшной и безжалостной ба…
Черноногий слишком увлекся злодейской речью и слишком глубоко погрузился в сладостные мечтания о многочисленных и ужасных злодействах. Поэтому заметил прилетевшую в него бутыль только тогда, когда она с глиняным треском разбилась о его шлем, окатив ребят плещущимися на дне остатками браги и осколками. Силы, с которой Эйнар Сын Войны швырнул бутыль, с лихвой хватило, чтобы вышибить великого и ужасного вождя хряк-берсерков из седла и опрокинуть его на землю.
Эйнар хрустнул суставами пальцев и уверенным шагом направился к хряк-берсеркам. Ездовой кабан, у которого с образностью мышления и, собственно, с самим мышлением было туго, грозно взвизгнул, наклонил голову, выставив клыки, и взрыхлил копытом землю. Эйнара это не остановило и не произвело на него никакого впечатления. Он просто огрел хряка кулаком между ушей, когда тот бросился на обидчика своего хозяина. Кабан жалобно хрюкнул, его глаза собрались в кучу, передние лапы разъехались, и он рухнул рылом в сырую землю. Эйнар обвел ребят вопросительным взглядом. В подтверждение своих намерений те сделали еще один шаг назад. Эйнар не отреагировал, давая тем самым понять, что другого от них и не ожидал. Он безнаказанно приблизился к Скарву, лежавшему на спине, выпучив ошалело вращающиеся глаза, наклонился за ним и поднял огромной рукой за ворот кольчуги без видимых усилий.
— Ты назвал меня ублюдком два раза, свинья, — сказал он беззлобно. — Мне это не нравится, но отцов не выбирают. За правду бить не привык, повезло тебе. А вот чего не люблю, так когда грозят людям, что за себя постоять не могут. Не надо было этого делать.
Скарв многое узнал за прошедшие несколько секунд. И признал свои ошибки. Он хотел оправдаться, может, даже извиниться, однако Эйнар не дал ему такой возможности. Он слегка подбросил Скарва, словно тот ничего и не весил, а потом эффектным апперкотом отправил его в небеса.
***
Как отмечалось ранее, Судьба не являлась богиней Хаттфъяля, хотя из прихоти и жила среди богов. Подобно смерти, она была сама по себе, но если смерть волновала только смертность всего смертного, то с Судьбой все обстояло гораздо сложнее и неопределеннее. Чего она хочет и чего от нее ждать — не знал никто. Некоторые считали, что вся суть ее существования вообще заключается лишь в бесконечных насмешках над богами и людьми. И такое предположение не лишено оснований. Каждый, кому довелось лично встретиться с Судьбой, отмечал, что чувство юмора у нее весьма специфическое.
К примеру, ничего необычного, когда где-нибудь на Эвлоге разгорится очередная война, которая затянется на пару десятков лет, унесет тысячи жизней, сотрет пару значимых торгово-ремесленных центров, угробит какого-нибудь тамошнего героя с проблемными ногами, а победитель вместо того чтобы благополучно вернуться домой короткой дорогой, спьяну повернет не там и найдет себе приключений, описание которых можно растянуть на десяток увесистых томов. Никто не удивится, если такая война разгорится из-за женщины, ведь все войны начинаются из-за женщин. А даже если из-за мужчины — тоже ничего удивительного, на Эвлоге и не такое в порядке вещей. Но кто поверит, что истинной причиной такой войны может послужить одна особо говорливая антропоморфная свинья, которую где-то на задворках Симскары запустил в небо полубог, страдавший в тот момент тяжким похмельем и приступом благородства? Вот уж и вправду насмешка Судьбы. А может, нет? Может, все просто так случайно совпало?