Скажи пчелам, что меня больше нет

Гэблдон Диана

– Да, именно, – призналась Брианна. – Корабли стали больше и быстроходнее, но погода неумолима. При столкновении с айсбергом или ураганом, – она кивнула мне, – не так уж важно, в лодке ты или на «Титанике».

– Пожалуй, – согласился Джейми, и я рассмеялась: он знал о «Титанике» по моим рассказам.

– Тебя послушать, так плавающая доска в пруду с форелью ничем не лучше большого корабля вроде «Куин Мэри», – поддразнила я.

– Да, только на последнем еда наверняка вкуснее, – невозмутимо заявил Джейми. – И коль скоро меня не тошнило благодаря

твоим иголкам, я бы учел это обстоятельство. Итак, по-вашему, климат сильно изменился за сорок лет? – спросил он у Брианны, возвращаясь к разговору.

Она покачала головой.

– Дело не только в бурях и ветрах. То есть, конечно, погода играла роль, но мы не могли ее предсказать. Зато хорошо знали политический климат.

– Война, – сказал Роджер, правильно истолковав мой озадаченный взгляд. – В то время… точнее, сейчас британцы устраивают торговые блокады и захватывают американские корабли. Что, если бы наш корабль потопили или захватили? Или меня завербовали бы в Британский флот, а Бри и детям пришлось бы решать, идти через камни или остаться на Ямайке или где-то еще, разыскивая меня?

– Резонно, – согласился Джейми. – Значит, вы сели на корабль в 1739 году. Ну, и как прошло плавание?

– Ужасно! Кошмарно! – враз выпалили Бри и Роджер.

Они посмотрели друг на друга и невесело рассмеялись – с нервным облегчением выживших, которые еще не совсем уверены, что спаслись.

На бриге под названием «Кермана» они отплыли из Инвернесса в Эдинбург, где пересели на «Констанцию» – маленькое торговое судно, державшее курс в Чарльстон.

– Никаких кают, – сказал Роджер. – Нас разместили в крохотном уголке в трюме, между бочками с водой и штабелями сундуков, набитых тканями: льном, муслином, шерстью и шелком. Запах тот еще – отбеливающая глина, клейстер, красители и моча, – но могло быть и хуже. В другом конце трюма люди теснились между ящиками с соленой рыбой и бочонками с джином. Из-за паров алкоголя они большую часть времени провели в отключке, насколько нам удалось разглядеть в темноте.

– Если так, им повезло, – тоскливо сказала Брианна. – По пути мы попали в целых четыре – четыре! – шторма. Не знаю, чего мы боялись больше: пойти на дно или что нас расшибет грузом. За исключением Мэнди мы все с головы до ног были в синяках: ее почти все плавание я держала на коленях, для тепла закутавшись в плащ.

Джейми слегка позеленел от одного лишь рассказа, да и меня, признаюсь, немного укачало.

– Чем вы питались? – спросила я в надежде вернуть разговор на твердую почву.

– Холодной овсянкой, – пожал плечами Роджер. – В основном. Иногда холодным беконом. И репой. В избытке.

– Сырой репой? – не поверила я.

– Ой, ну перестань, – запротестовала Бри. – На вкус она как яблоки, только несладкая. Яблоки у нас тоже были, а еще изюм, морковь, вареный шпинат и горшочек соленых огурцов. Нам даже достался бочонок соленой рыбы…

– Господи, – с чувством произнес Роджер, – мне хватило одной штуки: думал, умру от жажды.

– Тебе никто не говорил вначале ее вымочить? –

усмехнулся Джейми.

– Еще у нас был сыр, – сказала Бри, впрочем не слишком убедительно.

– Кстати, не такой уж плохой, если запивать джином. Вы когда-нибудь видели сырного клеща вблизи?

– Как вы их разглядели? – поинтересовался Джейми. – Я не раз бывал в трюме – там и собственных рук-то не увидишь.

– Ага, – согласился Роджер. – Конечно, открытое пламя в трюме не разрешалось, поэтому свет поступал, только когда откидывали крышку люка. То есть всякий раз, как выдавалась хорошая погода, – добавил он, пытаясь быть честным.

– И то неплохо, – сказал Джейми. – А если проголодался, сырных клещей даже не заметишь. Да и сырая репа очень питательна…

Бри издала смешок, мне же было не до веселья. Джейми иронизировал, но не шутил. Я поняла: он вспоминает долгие голодные годы в Шотландии после Каллодена и заодно время, проведенное в Ардсмуре.

– Сколько длилось плавание? – спросила я.

– Семь недель, четыре дня и тринадцать с половиной часов, – ответила Брианна. – Путешествие, слава богу, не слишком затянулось.

– Да уж, – согласился Роджер. – Однако вблизи от побережья на нас обрушился последний шторм, пришлось сойти на берег в Саванне. Я и не надеялся пересадить всю компанию, – он махнул на жену и детей, – на другой корабль. Но когда выяснилось, что до Окракока пятьсот миль… мы нашли рыболовецкое судно.

– Слава богу, открытое, – с жаром добавила Бри. – Спали на палубе.

– Итак, вы наконец добрались до камней, – подытожил Джейми. – Как вы прошли?

– Нам едва удалось, – тихо сказал Роджер. Он посмотрел на спящих детей. Мэнди растянулась на скамье ничком, обмякшая, как тряпичная кукла Эсмеральда. – Нам помогла Мэнди. И ты, – добавил он с легкой улыбкой, глядя на Джейми.

– Я?

– Ты написал книгу, – тихо пояснила Бри. – «Дедушкины сказки». Вы придумали положить экземпляр в шкатулку с письмами.

Джейми вдруг смутился и опустил глаза.

– Вы… ее читали? – спросил он и прочистил горло.

– Да. – Голос Роджера звучал мягко. – И перечитывали.

– Много раз, – добавила Бри, взгляд ее потеплел от воспоминаний. – Свои любимые истории Мэнди запомнила слово в слово.

– Ну… – Джейми потер нос. – Какое это имеет отношение к…

– Это она вас нашла, – сказал Роджер. – Там, во время перехода через камни. Мы изо всех сил думали о вас с Клэр и о Ридже… обо всем, что помнили. Наверное, было слишком много разных мыслей.

– Я не могу передать словами… – начала Бри. Тень пережитого легла на ее лицо; я понимала, о чем она говорит. – Мы не могли выбраться. Застряли внутри и… Это похоже на взрыв, па, – пыталась объяснить она. – Настолько замедленный, что чувствуешь, как разлетаешься на части. Так было и прежде, но все быстро заканчивалось. На сей раз… это тянулось бесконечно.

Я вспомнила собственные ощущения и внутренне содрогнулась, будто меня столкнули с обрыва. Побледневшая Бри сглотнула и продолжила: