Сказители
Шрифт:
Глава 21
После ухода Мэн Ляна Баоцин долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Потерян еще один близкий ему человек. Сначала умер брат, а за ним ушел самый хороший, самый уважаемый и дорогой друг. Мэн Лян. Талант и одаренность его были так высоки, он был таким приветливым и радушным, таким задушевным. Почему
Чем же все-таки отличался он от Мэн Ляна? Помимо воли он стал' тщательно сравнивать себя с учителем Сюлянь. Баоцин обладал житейской мудростью, часто думал одно, а говорил другое, был человеком себе на уме, любил -заискивать перед людьми, мог и пуститься на уловки.' Сейчас это выглядело очень пошло. А Мэн Лян был таким смелым и откровенным. Говорил без обиняков, прямо* без всяких вывертов, никогда не мямлил. Теперь Баоцин сам себе казался слабым и чрезмерно угодливым.
Ой- вскочил, сунул в карман письмо, которое ему дал Мэн Лян, и вышел. Нельзя больше осторожничать. Он сейчас отправится в школу и поглядит. Если она придется по душе, он немедленно отправит туда Сюлянь. Нельзя дольше тянуть. Мэн Лян прав, дела нужно доводить до конца. Надо приложить все силы, чтобы помочь Сюлянь получить знания и стать взрослой. Если же из нее толку не выйдет, пусть пеняет на себя. Он ускорил шаг, лицо его сияло, от возбуждения сердце стучало так, будто он сам тоже собирался начать новую жизнь.
Школа располагалась в большом доме на горе. В ней было всего три классных комнаты. Директором оказалась старая женщина, организовавшая эту среднюю школу специально для взрослых женщин, пожелавших учиться, а также для беженцев, которые запустили свои занятия.
Она изысканно-вежливо, с почтением выслушала его. Баоцин ничего не скрывал. Он подробно рассказал ей, чем занимается и почему хочет прислать Сюлянь учиться, особо подчеркнув при этом недостойную профессию дочери. Старый педагог тут же сообщила ему, что на этот счет у нее нет предвзятого мнения. Любой человек имеет право учиться в школе, и она готова принять Сюлянь. Лучше всего, если она сначала будет изучать три предмета: язык, историю и арифметику. Всего три часа в день. В дальнейшем, если Сюлянь понравится, можно будет еще изучать кулинарию, шитье и домоводство. Это очень пригодится для того, чтобы найти хорошего мужа. Время обучения программе произвольно. Учитель объясняет, а учащиеся могут делать задание и дома.
По ее словам, большая часть девушек посещают не только основные занятия, но занимаются еще и домоводством именно с целью, получив образование, найти себе хорошего мужа.
– Времена меняются, – она слегка улыбнулась, – даже самой красивой девушке, если она неграмотна, нелегко будет выйти замуж. Не сможет она найти мужа по душе.
Она говорила не так, как Мэн Лян, но смысл сказанного совпадал. Времена меняются. Если у девушки нет культуры, она станет убыточным товаром, который никому не нужен. Если хочешь выйти замуж за приличного человека, нужно быть грамотным.
Высокая плата за обучение ужаснула его. Это было неслыханно дорого, но тем не менее он с радостью заплатил деньги. Сюлянь в конечном итоге получила возможность стать образованной, подружиться с приличными людьми. Он чуть не забыл про письмо, которое ему дал Мэн Лян, вспомнил о нем в конце разговора, вынул и отдал директрисе. Та очень обрадовалась.
– Господин Мэн – человек образованный, дальновидный, не то что мы. Двадцать лет назад я была такой же, как он, теперь я отстала.
На следующий день Баоцин отправил Сюлянь в школу.
Она надела скромный длинный халат, отказавшись от пудры и губной помады. Под мышкой она зажала маленький белый матерчатый сверток, в котором были книги и кисть.
Когда они вышли из дома, Баоцин предложил:
– Может, наймем рикшу?
Сюлянь гордо вскинула голову, глаза ее блестели. Она улыбнулась.
– Не нужно, папа. Мне хочется пройтись пешком. Пусть чунцинцы увидят, что я стала трудолюбивой и усердной ученицей.
Баоцин ничего не сказал. Он был очень доволен, видя ее радость.
Пройдя немного, Сюлянь опустила голову.
– Папа, все же найми рикшу. Не знаю почему, но что-то ноги подкашиваются.
Баоцин только хотел подозвать рикшу, как она снова подняла голову и, передумав, сказала:
– Не нужно, папа, я не поеду, я должна тренироваться ходить пешком. Мне не хочется тратить деньги на рикшу. Я не сяду, даже если пойдет дождь.
– А если будет гром? – спросил Баоцин.
– Тогда я зажму уши, – ответила она лукаво.
Сюлянь в голову лезли всякие мысли, и она говорила не переставая.
– Папа, ты ведь говорил, что собираешься организовать школу для изучения искусства сказа? Подожди меня, папа. Вот я окончу школу и буду помогать тебе преподавать. Кто знает, может быть, я в дальнейшем тоже смогу писать новые сказы не хуже, чем учитель Мэн.
– Ты-то? – Баоцин нарочно решил подшутить над ней. Он был безмерно счастлив.
– Именно я, – сказала Сюлянь, выпятив грудь. – У меня хорошая память. Я исполнительница сказов, но я хочу стать ученицей. Среди тех, кто пост сказы под большой барабан, я буду выдающейся.
Они дошли до подножия горы, и Баоцин собрался проводить ее до самого верха, но она остановила его.
– Папа, ты стой здесь и смотри, как я буду подниматься. Я хочу одна войти в новый мир. – Она стала быстро и легко подниматься по ступенькам.
Через несколько шагов она повернулась и, улыбнувшись ему, похлопала рукой по свертку с книгами.
– Папа, иди домой. Как кончатся занятия, я сразу же вернусь, я послушная.
– Посмотрю, как ты поднимешься. – Баоцину не хотелось уходить.
Она медленно добралась до входа в школу, постояла немного, разглядывая высокие сосны за зданием школы, затем повернулась и помахала отцу рукой.
Баоцин, задрав голову, смотрел на гору. Издали Сюлянь была похожа на маленькую девочку. Он отчетливо видел белый сверток у нее под мышкой. Баоцин вспомнил тот день, когда впервые привел ее в дом. Тогда она была такой маленькой и жалкой. Он помахал ей рукой н тихо произнес:
– Хорошо, теперь-то уж можно считать, что свой долг перед тобой и учителем Мэном я выполнил. – Он повернулся и пошел домой.