Сказка о дочери кузнеца Татьяне, и необыкновенных поворотах судьбы
Шрифт:
Правда по-разному ходили, Кутьян нёс на улицы городка рознь и ругань, а Танюшка лад и доброту. И вдруг они столкнулись. Вышла сегодня Танечка после обеда из дому по делам, отец попросил купить ему суровых ниток, чтоб рабочий фартук починить. Правая вязка оторвалась, подшить потребовалось, а простые нитки какие в доме были, не годились, тут особые суровые нужны. Вот Танечка и пошла в галантерейную лавку на базарную площадь. А там как раз в эту пору Кутьян фланирует, грудь выпятил, куражится. Тоже после обеда вышел на прогулку, но только не по делу, а просто над людьми потешиться.
– Чего это у тебя бабка солёные огурцы так сморщились?… никак ты их своей помятой физиономией
– Ну, ты, старый гриб,… понасобирал поганок,… сплошные мухоморы у тебя, ими только собак травить, а ты на базар принёс,… вот же глупец!… ха-ха-ха!… – отвесил свою очередную ядовитую остроту и смехом заходится. А бедный дед стоит, и слово сказать боится, ведь уже наслышан о безобразном поведении Кутьяна, а вдруг возьмёт да все его грибы хлыстом раскидает, собирай потом. Но Кутьян нынче по-другому настроен, лишь злобно шутит, да пузо своё почёсывает; солянки наелся, наливкой запил, довольный. Ходит по сторонам глазеет, смотрит, кого бы ещё злобной шуткой унизить.
И тут буквально в двух шагах от него Танечка прошла. Она и шуток-то его не слышала, идёт по отцовскому делу, ей некогда всякий бред слушать. А Кутьян-то на неё как глянул, так сразу и обомлел. Такой-то красавицы он отродясь не встречал. Девица в самом соку; высокая, статная, фигурка точёная, лицом опрятная, всем видом приятная, бровь дугой, глаза стрелой, в душу глядят, поразить хотят, а на губах белоснежная улыбка играет. Ну как на такую красавицу не засмотреться.
Вот и Кутьян загляделся, оторопел, стоит, и уже не до смеха ему, все шутки колом в горле встали. А Танечка мимо прошла и даже не заметила его. Но он-то увидел, узрел, и теперь уж стоять не может, загорелся весь, взъерепенился, да как пустится за ней вдогонку, чуть пузо своё не расплескал. Догнал её лапушку, да сходу за руку схватил, охальник.
– Постой-ка девица,… не спеши,… а то несподручно мне за тобой бегать,… вон ты какая скорая,… а я уж чуток подустал… – запыхавшись, ей говорит, и её руку ещё пуще сжимает. Разумеется, Татьяне такое обращение не по нраву пришлось.
– Вы чего это дяденька за меня схватились!?… Я вам что, столб что ли, за меня держаться!?… Уж коли устали, так ступайте домой, а меня не трогайте!… – возмутилась она, да по его руке своей свободной ладонью наотмашь как стукнет, так у Кутьяна сразу хватка ослабла, и он аж отдёрнулся. Больно ему стало, чуть не застонал, ведь как-никак, дочка кузнеца его вдарила, а рука-то у неё, ух какая тяжёлая, не раз батюшке в кузне помогала, а потому защищаться умеет, хотя на вид и такая хрупкая, однако отважная и постоять за себя может. Но Кутьян всё никак не успокоится, и опять к ней вяжется, зацепила она его, в самое сердце ранила.
– Да ты что девица, сразу драться-то!… Я ж к тебе с добрыми намерениями,… ведь я как увидел тебя, так сразу понял, лучше девицы свет ещё не видывал,… уж такой красоты более нигде не сыскать!… Выходи за меня замуж!… Я человек богатый, у меня денег на всё хватит!… Хочешь новый сарафан тебе куплю!… Хочешь платье заграничное!… Или ещё чего,… я всё могу,… потому как полюбил тебя безмерно и что пожелаешь, исполню!… – завосклицал он. И теперь уж Татьяна засмеялась.
– Да вы что дяденька, умом, что ли тронулись?… да вам лечиться надо, а не жениться!… Да вы себя в зеркале давно ли видели?… вам лет-то сколько?… Небось уж сорок,… а я совсем молода, мне
– Как так-то?… я ей за меня замуж выйти предложил,… богатство посулил,… честь ей оказал, притом не зная, какого она роду племени,… а она мне отказала!… Да что это за девица такая?… А ещё меня и «дядькой» назвала,… да какой я ей «дядька»,… что ещё за прозвище такое!… – теперь уже возмутился он.
А сердце-то его по-другому ему говорит, мол, вон она какая гордая красавица, никого к себе не подпускает, цену себе знает, для такой и золотые горы малы будут. И стоит Кутьян, вслед Татьяне смотрит да понимает, что по уши влюбился в неё, не будет ему теперь покоя, пока не женится на ней, ни есть ни пить не станет, пока не овладеет ей, зарок себе дал. А как дал, так сразу кинулся выяснять, кто она такая, откуда, как звать, какие родители, в общем, всю её подноготную узнавать.
А Танечка, как ей отец и наказал, суровых ниток в галантерейной лавке купила да домой подалась. А тем временем за ней уже слежка началась. Это Кутьян расстарался, сходу направил первого попавшегося мальчугана о ней всё выведать, даже двугривенный ему заплатил. Сам же давай на базарной площади у торговцев про неё выспрашивать, ведь те неплохо её знали, кто же в таком малом городке о дочке кузнеца не слышал. Одним словом к вечеру Кутьян собрал о Татьяне и её семье все доступные сведения. Теперь он знал, где она живёт, как родителей зовут и чем занимаются. Ночью Кутьян спать не ложился, всё планы строил, как ему получше к Тане подобраться да покорить её.
– Эхе-хе-хе,… на платье её не купишь,… наряды ей не нужны,… пожалуй, тут и золото не поможет,… она другим живёт,… не соблазнить её на богатство,… да и обещания мои с посулами тоже тут не годятся. Здесь надо как-то по-особому действовать,… может, через родителей попробовать?… В этом маленьком городке все привыкли по правилам поступать,… так что может, мне сразу к её отцу с подарками свататься пойти,… и уж ему наобещать всего чего пожелает. А коли он согласится, так и свадьбу тут же сыграем,… вот и будет Татьяна моя!… Ха-ха-ха,… это я здорово придумал через отца действовать… – прорассуждав почти до утра, решил он на рассвете, и на радостях даже задремал.
Правда дремал Кутьян недолго, всего-то часик с лишком, зато потом бодро собрался, оделся с иголочки, прихватил деньжат на подарки и прямиком в кузню направился, к отцу Татьяны руку её просить, проще говоря, свататься.
4
А тем временем отец Татьяны уже вовсю работал, труд кузнеца ранний, спать некогда. Он бы так и проработал без остановки до обеда, если бы не внезапный визит Кутьяна. Не прошло и часа с той минуты, как был разогрет горн, а в кузню, широко улыбаясь, уже ворвался Кутьян.
– Доброго утречка, дорогой хозяин!… Уделите мне, пожалуйста, буквально несколько мгновений!… Я предложу вам отличную сделку!… Уверен, вы не откажитесь!… – заискивающе и нарочито громко, чтоб его было заметней, артистично продекламировал он. Разумеется, такое его театральное обращение тут же возымело действие.
– Ох, чую, пожалею я, что прерываю работу,… но раз уж вы так просите, да ещё и уважительно на «вы» ко мне обращаетесь, то выслушаю вас сударь, кем бы вы там ни были… – не имея ни малейшего представления, кто перед ним, дозволил говорить отец Тани.