Сказка про то, как Санька жениться хотел.
Шрифт:
– Ты чего дерешься? – взревел Змей, да как даст щелбан молодцу.
Богатырь от удара так и пролетел до самого частокола. Привстал с земли обиженный Змей, собрал свои краски, расправил крылья да взмыл в ночное небо. Хоть и сильно ударил Саньку Змей, но все равно заметил парень, к какой горе чудище полетело. Это он и рассказал потом царю, когда пришел к нему за царских овец оправдываться.
– Змей Горыныч, говоришь тот злодей? – злился царь, слушая ночной рассказ, - Казнить его! Голову его мне принесите!
Задрожали ноги у палачей царских, по одному рассказу молодца им страшен стал зверь невиданный. Не уж-то царь за ним
– Ты, Саня, чудище поймал? Поймал…, - царь хитро прищурился, - И от тебя же богатыря он убежал. А может ты его сам отпустил? Царское слово тебе уже не указ?
– Случайно ушел Змей, - оправдывался молодец, - Силен Змей, не берет его оружие…
Тут Санька и вспомнил про наставления Жемчужной Рыбины. Вспомнил он про ее ребро острое. И говорит он тогда:
– Прости меня, государь. Не удержал злодея, прикажи мне за ним идти. Только просьба у меня к тебе, нужен мне самый лучший кузнец да конь богатырский. Уж больно далеко и высоко живет тот Горыныч.
– Дам я тебе коня могучего. Всем богатырям на зависть. Только голову чудища мне принеси!
На том и порешили. Дал царь коня и впрямь богатырского. Черный конь был, как безлунная ночь. Рычанье из-под капота грозное, врагам на страх. Силы было в нем не меряно. Всюду пройдет: и через реку галопом, и по склону крутому. На земле-матушке родной выращенный, травушкой-муравушкой кормленный. Истинный конь русский, богатырский конь. Рад был молодец такому дару царскому. Нарадоваться не мог. Вот и подумал Саня, что с таким помощником и Змея одолеть сможет, и сердце дочери царской покорить обязан. Решил поехать он на поклон принцессе, замуж звать.
Подкараулил молодец после бала шумного ее. Встретил букетом цветов заморских и кольцами обручальными. Медные кольца были, да от чистого сердца. Опять смеется дочь царская, красавица распрекрасная.
– Не пойду за тебя, не кровей ты царских! Посмотри на себя, весь в лохмотьях не модных! Не бывать этому! – и смеется пуще прежнего. Да не одна смеется, с подругами. Потешаются девушки над влюбленным парнем.
– Даже имя не скажешь своего герою? – Исподлобья спросил оскорбленный молодец.
– Герою? Скажу! Да только герой тот, о ком народ песни слагает. Вот только не слыхала я песен в честь твою. Так что ступай, ищи славы. Найдешь, приходи.
Рассмеялась в лицо, села в своего коня красного и умчалась с подругами прочь. Понял Саня, что дела его плохи. Славы требует его любовь. А значит, победить Змея Горыныча надо всеми правдами и неправдами. Погладил он своего вороного коня, сел, да поехал прямиком к кузнецу, которого царь подсказал. Приехал к кузне, постучался в дом. Встретил его кузнец Василий, на все руки мастер. Как услышал кузнец просьбу Санькину, что меч из кости Рыбьей выковать надобно, так молвил:
– Задал, ты, задачку нелегкую, молодец. Да и кость не простая, как я вижу. Не осилю один! Здесь помощь нужна. Я тебе так скажу, в семь рук за месяц управлюсь.
– Не могу я ждать, жизнь моя на волоске. К утру меч нужен, Горыныча бить буду! А не то, не сносить мне головушки.
– Ой, на грех толкаешь, молодец. Без силы темной не успею… Вижу, хороший ты человек, помогу я тебе. Посему, принеси конфет дорогих, да медовых. Принеси брошку блестящую, тогда молодец одолею задачу.
– Что вести! Все со мною. Вот брошь лучезарная. Мать дала ее, чтобы не забывал
– Вот-вот, то что нужно! А цветы не нужны, не девок просить буду. Домового своего подслащу, брошь под шкаф заброшу, будто потерял. Он себе схватит ее, тут-то я и договорюсь. Он у меня такой, любит все блестящее. Так что утром приезжай, будет тебе меч из Рыбьей кости.
Прошла ночь. Явился на утро Санька, как договорились, к кузнецу. А тот его на крыльце встречает. Почти плачет.
– Что случилось, Василий? Не уж-то не случилось меч сделать?
– То-то и оно, случилось! Сделал я ручку для меча твоего. Расписную, да молитвами заговоренную. А домовой темной силушкой своей выковал из Рыбьей кости лезвие для меча. Да скрепил все таинством неведомым. Кость Рыбья и так острее всякого меча была, а коли оружием стала, так пуще. Вот и пришлось пожимать плоды хорошей работы! Положили мы меч на наковальню, полюбоваться на работу свою в огне пламени. Так рассек он окаянный наковальню надвое. Погубил станок, погубил безвозвратно. Он бы и ушел в землю насквозь, да на ручке остановился. Забирай свой меч от греха подальше, да скорее!
На тех словах ворвался Саня в кузню, подбежал к мечу своему, вынул его из пола за рукоять, да удивился. Красив был меч, краше не найти во всем мире. И лезвие было такое белое, что захотелось к нему прикоснуться. И только коснулись пальцы лезвия, тут же кровь струйками по мечу потекла. И окрасился меч в мгновение ока. Стал он алый, словно молодецкая кровь. Тут же ранки на Санькиных пальцах зажили, и перестало лезвие ранить своего хозяина. Стало послушным, словно пес любимый. Перекинул тогда Саня меч свой за спину, поклонился кузне, поклонился расколотой наковальне, поблагодарил Домового за работу. Да и про кузнеца не забыл. Вот, теперь с таким мечом одолеть Змея Горыныча легче простого!
Собрался молодец в путь дорогу. Долго или коротко он ехал, да только к вечеру смог добраться до вершины горы, где Змей-проказник жил. Остановил своего коня у пещеры огромной и стал звать Горыныча во все молодецкое горло.
– А ну, - кричит богатырь, - выходи, Змей, биться со мной! Ответишь головушкой за свои злодеяния.
Недолго ждал ответа молодец:
– Это кто осмелился вызвать меня на бой? – загремела тремя голосами гора. Вышел из пещеры Змей высотою в четверть замка царского. Взглянуло чудище на молодца, да тут же и рассмеялось в три головы, - А это ты, богатырь, что в шкуре овечьей прятался! Смелости тебе не занимать, да ума совсем нет. Куда тебе со мною тягаться?
– А ты змей, взгляни, какой меч у меня теперь! – достал Саня меч алый из-за спины, взмахнул им в воздухе, и камень, что у входа в пещеру стоял, надвое раскололся.
Тут-то Змей и испугался, взмолилось чудище. Все три головы плачут, богатыря просят помиловать.
– Не губи, молодец, не со зла овец красил, а от любви. Подарок жене своей готовил к нашей с ней годовщине! С высоты птичьего полета удивить ее хотел. Разве не оценил ты красоты моей работы?
Задумался парень, правда в Змеиных словах. Не губил Горыныч овец царских, только и сделал, что украсил их цветами радужными. А это преступлением назвать трудно. Опечалился богатырь, не по совести губить Змея Горыныча. Не плохой он, хоть и озорник. Голову опустил молодец, загрустил.