Сказка Сердца / Часть 1: Город Осколков
Шрифт:
Блики обоих светил искрились на отполированном ветрами рисунке изгороди, окружавшем площадку по периметру. Рисунок повествовал классическую летопись Города. Персонажи древности режущим светом мелькали в глазах редкого в этих краях зрителя, предостерегая его от падения в бескрайнее море черепичных и каменных крыш, в каньоны кварталов, спускавшихся всё ниже к невидимой земле – словно склоны гор, разделявших замки, бывшие их пиками. Засмотреться и ослепнуть от всей этой красоты было проще простого, поэтому магистр не сразу заметил долговязого мужчину в лёгком пальто и высоком кожаном цилиндре, напряжённо что-то высматривавшего в голубого цвета приборе городского обозрения.
– Мастер Перлеглоз. Не ожидал встретить вас здесь, – произнёс Вульфи, встав по правую руку от наблюдателя. От его слов Великий Мастер магистрата Перлеглоз, глава дома Трокийя, подскочил и цилиндр на его голове зашатался, отчего ему пришлось схватить его обеими руками, чтобы тот не упал.
– Ох! Сердце моё! Вулф! Вулф! Ты… луны тебя подери, мастер подкрасться! – пытаясь придать цилиндру потерянное равновесие, прокряхтел мужчина, поворачиваясь к Вульфи всей своей белой задёргавшейся во все стороны бородой.
– Прошу прощения, Верховный Мастер, – склонил голову Галахад.
– Смотри у меня, шутник, – процедил Перлеглоз, разглаживая бороду. – Ты чего удумал мне кланяться? Ты видел, что творится со второй платформой? Ещё немного, и весь этот тысячелетний памятник, что б его, рухнет на твой дом под тяжестью этого безумного проекта Тайграда.
Он принялся расхаживать взад и вперёд, не унимаясь:
– О, луны! Я не понимаю, кого теперь слушают во Дворце («Интересно, сколько ему лет?» – поинтересовался внутренний голос. «Наверное, помладше…» – предположил другой. «Но не сильно», – отозвался третий. «Как же он пережил “ночь”?» – заскрипел их мрачный коллега) и пусть они все лучше провалятся под землю, если архитектурное бюро выдаст разрешение на этот самоубийственный бред! – закончил Великий Мастер и указал на Старый Квартал.
Вульфи, быстро опомнившись, посмотрел в ту сторону, куда были направлены палец Мастера и обзорный прибор. Вдали над крышами Старого Квартала, поднимавшегося над рынком и его, Вулфи, каналом, виднелись строительные леса и корабли Магистрата, подвозившие материалы на припаркованные возле лесов баржи. Но взволновал его странный дымок, тянувшийся спиральными завитками от большого рынка – на площади перед Колизеем возвели «позорище», и пришло время публичной порки перед праздником.
– Они собираются построить новый район на этой рухляди, – хмыкнул Верховный Мастер. – Знаешь, что он предложил, знаешь? Залить всё бетоном до основания! Ха! Ха!
Его борода, только что приведённая им в порядок, вновь взорвалась.
– Нет, ну что за безмозглые необразованные ублюдки! – возмущался Перлеглоз.
– Мне трудно давать оценку действиям Высшего Магистрата, это опасно для здоровья. Тем более, на это есть вы и ваша мудрость, – своевременно среагировал Вульфи, вновь склонив голову.
– Остришь, Вулф? – сощурил глаза Трокийя. – Опять вздумал мне кланяться. От твоего ехидства и этих формальных словечек меня передёргивает. Единственный! Единственный достойный человек отшучивается и прячется за казённым языком («Единственный достойный», – елейно повторил голос). Смотри, вот повышу тебя до старшего, а того и гляди до мастера сектора, м? Куда ты денешься? Придётся отвечать своей головой, – Верховный Мастер склониля к нему прищурившись: – Знаю. Мстишь мне за то, что я держу тебя в этом болоте?
– («Да!» – зло проговорил внутренний голос) Вы же знаете, что я… – начал было Вульфи, но Перлеглоз перебил его:
– Да знаю я, что ты скажешь. И будешь прав. Я похлопочу, похлопочу. Обещаю, тебя переселят. Тем более скоро и хлопотать будет не надо, если эти умалишённые дети получат окончательный зелёный свет в Сенате. Великое переселение народов случится само собой.
– Благодарю, – Вульфи ещё раз поклонился («Скорее, всех сожгут», – хмыкнул в его голове ехидный голос).
–Не надо, не надо этого, – закатил глаза Верховный Мастер. – Сдались мне твои поклоны. Культистам кланяйся. Ты знаешь, что их до сих пор останавливает? Только то, что там находится старая храмовая библиотека этих фанатиков с их песнопениями, что до сих пор входят в свод чудес (Перлеглоз снова закатил глаза). А то, что весь этот район – сплошной памятник архитектуры? А то, что он ветхий, как мои ноги? («А то, что мне, кажется, припекло голову», – бормотал голос). Это их не останавливает? Или им плевать на историю, не выгодную им самим? Нет, я понимаю, что они хотят снести всё, что когда-то носило в этом Городе имя «Парламент». Ведь они не дураки, они же видят, какой оттенок… – Перлеглоз уже тяжело дышал и одной рукой схватился за бок («Печень», – констатировал голос в голове Галахада), а другой опёрся на раскалённую перекладину, но тут же отдёрнул.
– Фух. Ладно. Красная луна им в глотку. Идёшь чинить Амун? – спросил Трокийя, чуть отдышавшись и тряся рукой.
– Да… давненько я не забирался на неё, – поднял голову на замок магистр Вульфи.
– Чудесная конструкция, – вздохнул Великий Мастер, – жаль будет потерять их.
– Ну, с моей помощью они прослужат ещё долго, – хмыкнул Вульфи.
Борода Верховного Мастера тем временем взвилась на ветру, и тот ловил её и заправлял частями за пояс.
– Ну что же, ты меня успокоил.
– Рад, Ваша Светлость.
– Ага… ага… Ну, удачи, удачи. Ты наша надежда, Вулф.
– Благодарю, Ваша Светлость! – вновь поклонился магистр.
– О, Сердце! Ну вот опять! Иди, иди уже, – буркнул Перлеглоз, хлопнул Вульфи по плечу и, повернувшись к обзорному прибору, продолжил разглядывать строительство.
Вульфи поклонился спине Великого Мастера и шагнул на широкую арку моста, покрытого чешуёй каменной кладки, замысловатым рисунком прораставшей от малой обсерватории к замку Амун. Между пролётами грелись на солнцах статуи, так замёрзшие за ночь, что их тени до сих пор хранили утреннюю прохладу. Мост как бы вырастал крестовыми сводами из верхушек зданий второго яруса, а статуи, словно зубцы короны, венчали их вершины. Двойные тени от его бортов, проделавшие путь до самой середины моста, образовывали уходящий в иное измерение рисунок, отчего глаз магистра вдруг потерял ориентир, и ему показалось, что мост уплывает из-под ног. «Проклятая старость», – прошипел он сквозь зубы, встряхнул головой, но дополнительное измерение лишь перекинулось с теней на весь остальной мост. Галахад шёл по повторяющемуся в самом себе тоннелю, где за углом каждой формы был такой же тоннель, а вершины углов этой фигуры содержали в себе всю фигуру целиком. «Припекло», – констатировал голос. Вульфи нахмурился и двинулся в тень. Его мутило, и вновь появилась тяжесть в голове, так удачно изгнанная утренним душем. Пришлось остановиться и снять рюкзак, где за куклой, в самом низу, лежала деревянная табакерка. Он извлёк её на свет и, проведя пальцем по вырезанной букве А, открыл. Там лежали кое-какие травы. Он, приподняв верхний слой, достал ту, что имела синий оттенок, понюхал, положил в рот и начал жевать. Она пахла свежестью и периодически застревала во вставной челюсти, отчего ему приходилось поправлять её языком. Жуя, он упаковал табакерку и вскинул рюкзак на плечи. Мост в некоторой степени приобрёл свои старые очертания, и магистр, стараясь держаться в тени статуй, побрёл к Замку, вглядываясь в башни Университета. «Ты жив, а он нет. И что толку? Ты живое ничтожество, а он мёртвая легенда».
– Заткнись!
Но голос не унимался: «А что мне твоё заткнись? Тебе полегчает, если я замолчу?» Тогда магистр ущипнул себя за бедро, да так больно, что вскрикнул, отчего пара маленьких птичек, голубых совок, от испуга взлетели и понеслись в глубину его многомерного лабиринта и исчезли в темноте, непонятно откуда возникшей в переотражениях. Магистр вздрогнул, знакомый холодок пробежал по спине Галахада.
Темнота стала приобретать очертания, и скоро Вульфи различил приближающийся патруль. Четыре закованных в броню всадника с поднятыми пиками на механических лошадях в чёрной как смоль броне, а с ними такие же чёрные гончие двигались в сторону Магистра, оставляя тянущийся за процессией шлейф тёмного дыма. Скрипящие пружины и вращающиеся компенсаторы давления придавали ореол инфернальности этим созданиям. А уж как пахнуло жаром, когда они подошли ближе! Вульфи почувствовал, что покрылся потом с ног до головы. Голова закружилась пуще прежнего, но магистр собрал все остатки воли и не позволил себе окончательно потеряться в настигшей его темноте. Поравнявшись с магистром, ближний всадник остановился, выпустив целый каскад пара и дыма. Магистр закашлялся. Остальные продолжили путь, словно его не существовало. Вульфи, смиренно склонив голову, полез во внутренний карман плаща, извлёк из-под него трясущейся рукой бумагу с печатью Магистрата.
Время застыло.
Пока пот скапливался на кончике его носа в крупную каплю, Вульфи смотрел в каменную поверхность моста и слушал удаляющийся скрип и скрежет процессии. Всадник, напротив, не двигался. Магистр почувствовал, как зубы предательски скачут, словно вставная челюсть была заводной игрушкой, и кто-то начал прокручивать ключ. Капля упала. Но тут на его вытянутую руку легла чужая рука и плавно опустила её:
– Это со мной! В Амун. Занимайтесь своими делами.
Неожиданно возникший в этом напряжении голос Перлеглоза словно сыграл на какой-то натянутой в Вульфи струне. И звук, изданный этой струной, разошёлся по его телу приятным, так сильно ожидаемым расслаблением, отчего он даже припал на одно колено. Что-то заскрежетало в груди у коня, и всадник бодрой рысью с грохотом сорвался с места, догоняя своих дымящихся собратьев.