Сказка Шварцвальда
Шрифт:
— Кристина, прости. Ты изменилась, невероятно похорошела, что я теряюсь, ты ли та маленькая хрупкая девочка, вечно рассказывающая мне сказки и удивительные истории про Старика и маленького Модника? Где тот светловолосый ангелочек, чей мелодичный голос напоминал мне звуки небесных колокольчиков…
— Яков, я тебя не понимаю, то ты говоришь мне, что я похорошела, то тоскуешь о потерянном ангеле, так кем я стала ныне? Почему ты продолжаешь прятать от меня взор?
— Я теряюсь, госпожа…
— Яков, что с тобой, ты ранее никогда не величал меня так… Брось, не пугай меня, скажи, что не так?
Кристина
Бедняга от волнения покрылся пунцовыми пятнами, рука его задрожала, дыхание сбилось. Старательно пряча глаза от настойчивого взора Кристины, он с трудом выдавил
— Госпожа… Простите… Кристина, почему ты так давно не приезжала в Марцелль? Я запомнил тебя нежным хрупким созданием, помнишь, я делал с тебя наброски для местной часовни? А ныне… Я преклоняю колени перед твоей божественной красотой, из ангела ты стала…..подобна Мадонне…
Кристина испуганно приложила пальчики к его губам.
— Тихо. Молчи!! Не дай Бог, услышит тебя лихой человек и обвинит в ереси… Не можно простому грешному, тем более женщине, уподобляться святой. Не смей даже в мыслях меня с ней сравнивать, иначе беды не избежать…
— Но Крест Святой, любезная моя Кристина, что с тобой случилось за этот год? Ты расцвела подобно розе в мае, подобно нежному бутону пиона… Подобно…
— Бедный мой друг. Ты слишком давно не видел меня, вот и позабыл…. но не беда. Теперь я буду чаще наведываться в Марцелль, отец, наконец, то смирился с тем, что его Птичка подросла, оперилась и может сама вылетать из гнездышка
Кристина весело рассмеялась, быстро чмокнув все еще смущенного художника в пунцовую щеку.
— Так что мой дорогой мастер, возьмете меня в подмастерья с небольшим вознаграждением за хорошо разведенные краски и вымытые кисти??
Яков немного придя в себя, наконец, улыбнулся и по старой привычке легко ущипнул Кристину за локоток
— Беру тебя в подмастерья, мои оперившийся Ангел. Ты надолго сегодня к нам залетела или лишь на мгновение? Смутить бедного художника, лишить его покоя и украсть навеки его сердце?
Кристина все еще не могла взять в толк, что происходит между ней и ее давнишним приятелем, ее кумиром, человеком, мастерством и талантом которого она восхищалась с раннего детства, считая именно его ангелом сошедшим на грешную землю с небес, чтобы на простом холсте создавать сказочные пейзажи и изображать лица людей, подобно их отражению в зеркале или даже лучше. Ей даже показалось, что бедный Яков чем-то заболел, поэтому он так странно смотрит и говорит чужие слова. Может, немного подождать и хворь его как рукой снимет?
Кристина внимательно взглянула на художника, склонившегося над холстом с изображением высокого господина в темно синем камзоле, держащего на руках хрупкую левретку.
"Почему я никогда не замечала, что он хорош собой? — невольно думала девушка, разглядывая живописца, — у него приятное открытое лицо, кудри отливают на полуденном солнце бронзой, а глаза… У него глаза искрятся на солнце подобно кристаллам, нет, они словно налившиеся соком вишни в саду у матушки Хильды… Он строен, хорошо сложен. Наверное здесь в Марцелле во время святочных гуляний у него нет отбоя от девушек… Яков… И имя
Оставим на время погруженную в сердечные раздумья бедняжку, дадим ее мечущейся душе немного успокоиться и вспомнить, наконец, с какой целью она приехала в славный город Марцелль.
Громкие крики, перемежающиеся с детским смехом, заставили вздрогнуть замечтавшуюся девушку, она резко приподнялась и, чуть не опрокинув на пол ступку с пигментом, стремительно бросилась к выходу из мастерской. Яков проводил ее удивленным взглядом и тяжело вздохнув, вернулся к работе. Заказчик должен был подойти с минуты на минуту.
Сначала Кристина заметила лишь галдящую людскую толпу, окруженную любопытной стайкой детей, старающихся протиснуться через тела зевак. Некоторые маленькие хитрецы, опустившись на колени, успешно пробирались в центр между ног зазевавшихся взрослых.
Не мешкая ни минуты, Кристина подскочила к кучке людей гудящей словно рой пчел и улучив возможность, подобно ужу проскользнула в ее центр.
Там находился чудный пестрый шатер, возвышающийся над повозкой, игрушечный балаган странствующих кукольников, дающий чудное представление, приносящее столь много удовольствия окружившим его благодарным зрителям, большим и малым, с горящими от восторга глазами, радостно смеющимся и улюлюкающим.
Артисты разыгрывали сценку про скупого священника, собирающего подати у своей паствы и не брезгующего похлопывать по круглому заду то аппетитную торговку, то наивную пастушку.
Зрители радостно приветствовали смелые шутки бродячих артистов, не боясь вслух сравнивать кукольного сборщика податей с алчном прототипом — отцом Казимиром, протоиреем местной церкви, грустно прославившимся не только своей невероятной жадностью, но и похотливостью и чревоугодием. Люди смеялись от души над его нелепыми ужимками и причудами. Кристина не заметила сколько времени, она порой согнувшись до земли от хохота, вся мокрая от слез, простояла перед лоскутной пестрой сценой. И лишь, когда смешное представление закончилось, и кукольник, вежливо откланялся не желающим расходиться зрителям вместе со своими куклами, держа их на обеих руках и одновременно склоняя деревянные головки глупца священника и толстой грудастой торговки, девушка наконец, вспомнила, что так и не выполнила наказ Вильгельма и не купила закончившиеся у отца эмали. Вежливо раздвигая зевак, она выбралась из толпы и машинально протянула руку к поясу.
И… похолодела… Ее кошелька не было на месте, оставался лишь небольшой лоскуток срезанной ткани, к которому он крепился на ремне. Кристина повернулась несколько раз вокруг, но нет, никого рядом уже не было. Удачливый воришка давно скрылся из глаз, довольный немалой добычей, украденной у наивной простушки, которая разинув рот, забыла обо всем на свете, любуясь представлением.
От ужаса у Кристины все поплыло перед глазами. Что скажет отец? Он впервые доверил ей, одной отправится в Марцелль, он поверил, что она стала взрослой и ответственной. А что теперь? Как она скажет ему о краже?