Сказка Ветра
Шрифт:
– Перемещаемся?
– не терпелось Сырину.
Я посмотрел на часы.
– Нет, еще две минуты.
– К чему такая точность?
– поинтересовалась Водуница.
– Темникова, небось, там уже окопалась.
– Не окопалась, - отрезал я, хотел добавить, что я ее знаю, но вовремя прикусил язык.
– Итак, - Почвин решил меня проинструктировать. Естественно, я ж несмышленыш.
– Заклинание уничтожения произнесем мы, тебе не обязательно говорить, главное, чтобы ты объединил с нами свою силу. Не испугаешься?
– Если наложу в штанишки от страха, - огрызнулся, - не беспокойтесь, постирать дам вам.
Маг Земли смутился. Он-то чего лезет? Не старик и не бессмертный, подумаешь, старше раза в два.
Я отвернулся от него и надел свой балахон мага поверх одежды.
– Пора, -
Я произнес слова Короткого пути, и все последовали за мной, переносясь по моему желанию.
Кристина оказалась не менее пунктуальна. Мы появились одновременно. Она в группу поддержки взяла шестерых черных магов. Нас тоже было семеро.
Ну, вот и все. Мне вдруг искренне захотелось сбежать отсюда, пока не поздно. Но было уже как раз поздно.
– Вот и встретились, - растягивая слова, медленно произнесла Акварель.
– Дождались счастья, - не менее дерзко ответила Водуница.
Пора. Сейчас, чью бы сторону я ни принял, надлежало произнести заклинание уничтожения, хоть то, хоть другое.
Сердце бешено стучало в груди. Паника накатывала волнами, сбежать захотелось сильнее. И потому я решил не тянуть.
Я все еще стоял среди белых магов.
Пора! Пора. Пора…
И я шагнул к черным, но в ряд Акварели не встал, а остановился между заклятыми врагами. Но вот, что странно, едва я сделал этот роковой шаг, страх ушел. Может быть, понял, что бояться уже поздно?
– Переходи же, - заторопила меня Кристина.
Я улыбнулся ей:
– Я уже перешел.
Все так растерялись, что никто даже не подумал попытаться меня убить. На это я и рассчитывал.
– Что за глупости ты говоришь?
– ужаснулся Захар.
– Малец!
Я не понял, кто произнес это слово: Красов, Сырин или же Почвин. Но это было не важно, реплика идеально подходила к моему сценарию.
И я пошел в наступление.
– Именно как малец я имею право стать меж двух огней, - сказал я.
– Вы же видите мою ауру? Она серая. Такой она и останется. Я не буду выбирать между черным и белым, потому что это разделение неправильно.
Меня слушали! Смотрели с недоумением, но слушали! По взгляду Кристины я понял, что она решила дать мне наговориться перед смертью. Что ж, пусть каждый думает, что хочет, лишь бы слушали.
– Кто разделил магию на белое и черное?
– продолжал я.
– На темное и светлое? Наверное, какой-то мудрый человек. Но какой дурак решил, что черное - это зло, а белое - добро? С тем же успехом можно разделить наоборот. Но, по сути, добро и зло есть в обеих магиях. Это неотвратимо. Помните пророчество о мальчике, который соединит несоединимое? По-моему, время пришло. Вы слишком часто напоминали мне, что я младше вас. Да, многих из здесь присутствующих я младше в пять раз. Вы же все видите, в какой тупик вас заводит эта глупая борьба. Мальчик видит дальше вас, можете не верить, но я предлагаю вам путь к настоящему могуществу: не расточать силы друг на друга, а объединиться и властвовать вместе.
– Нас нельзя объединить!
– выкрикнул Красов, за что получил оплеуху от Захара.
– Сделай милость, заткнись, - прошипел мой учитель.
Я с трудом скрыл улыбку, поддержка Захара значила для меня очень много. И я продолжил с новыми силами:
– Вы тратите силы впустую, уничтожая друг друга, хотя цель обеих сторон - изменить мир к лучшему. Правда, понятия "лучшего" у вас отличны. Так почему бы не объединить эти понятия, найти золотую середину, не враждовать, а сотрудничать, - я перевел дыхание, темп сбавлять было нельзя.
– Вы видите мою ауру. Она не изменится независимо от того, умру я сегодня или же доживу до старости. Я сделал свой выбор. Я белый и черный одновременно. И эти два кольца, - я вытянул руку с двумя совершенно не сочетаемыми друг с другом перстнями, - эти кольца я не сниму до самой смерти, не важно, когда она придет. У меня был выбор, и я его сделал. В чем-то я симпатизирую обеим сторонам, а за что-то никогда не прощу ни тех, ни других. Я пробовал сойти с тропы, уйти, не мешать вам убивать друг друга, но я так не могу. Мне не безразлична ваша судьба и судьба этого мира, судьбы людей. Я не настолько идеалист, я не верю, что все маги могут избрать нейтральный цвет
– привел я удачный пример.
– Главы государств подписывают бумаги, обязуясь выполнять условия договора. Вы и есть те самые главы, которые способны превратить войну в мир, а смерть в жизнь.
– Ты говоришь о людях, - заметила Кристина.
– Но мы не люди, их методы не для нас.
Вот теперь я не сдержал улыбки, правда, она получилась грустной.
– Да нет, Акварель, - возразил я таким спокойным голосом, что даже сам себе удивился, - мы самые что ни на есть люди. Люди, чуть с большими способностями, чем у других.
– Мы высшие существа!
– выпалил Огнев.
А этот еще достаточно молод. Интересно, когда это он успел отупеть?
– Не будь мы людьми, - обернулся я к нему, - мы не делали бы людских поступков и ошибок. А вы ведете себя, как типичные представители рода человеческого: склочничаете, предаете друг друга, обманываете, затеваете заговоры, убиваете себе подобных. Так могут только люди. Разуйте же глаза! Если черные маги победят белых, она на деле не одержат победы, наоборот, они проиграют. Если белые одолеют черных, им тоже нечего ждать победы. Мы сила именно вместе: черное и белое. Сейчас здесь собрались те, кто действительно способен остановить эту многовековую бессмысленную бойню. Нам не нужны гражданские войны. Разве вы не знает, что гражданская война - это единственная война. В которой победивших нет и быть не может? Вам нужно научиться действовать сообща. Белые маги сильно заблуждаются, так свято придерживаясь своих правил. Иногда наступают такие моменты, когда, только нарушив писание, ты можешь выжить. Но нельзя сказать, что тогда черные правы во всем. Нельзя всем бездарным знать о магии. Это приведет лишь к новым смертям. Почему бы и не раскрывать себя намеренно, и не убивать свидетелей? Тогда мир узнает о магии, все равно узнает, но это произойдет постепенно, и это знание уже не будет ударом. И, пускай это случится не на нашем веку, мы можем заложить фундамент чему-то великому. Я предлагаю сотрудничать. Знаю, недовольные будут с обеих сторон, но им все равно придется смириться, потому что решение за вами. Главное - сотрудничать, договариваться о совместных действиях. Никогда не думали, почему черные так рвутся к власти?
– на этот раз я обращался к белым.
– А вы подумайте. Все потому что вы совершенно не подпускаете их к управлению магическими делами страны. Вы говорите, что следите за порядком, будто черная магия - единственное зло во все мире. Вы же все уже убедились, что власть не дает ничего хорошего. Мой дед сошел от нее с ума. Так не надо стремиться к полной власти только белых или только черных. Не властвуйте, а помогайте - миру, людям, друг другу. Невозможного не существует. Все мы люди, а человек сильнее обстоятельств. Я не прошу вас быть друзьями, будьте чужими, если вам так спокойнее, но перестаньте быть врагами, не расточайте силы там, где в этом нет необходимости.
Я замолчал. Мне больше нечего было сказать. Я выплеснул все слова и все эмоции. А теперь… теперь они могут меня убить, раз такие ослы.
Все молчали. Что ж, по крайней мере, я заставил их задуматься, а это уже стоит жизни. Возможно, у того, кто повторит мою попытку, получится…
– А не боишься, что у тебя ничего не выйдет?
– нарушила молчание Водуница, я даже вздрогнул от ее голоса.
– Пророчество должен исполнить мальчик, а ты больше не рассуждаешь как ребенок.
Ее взгляд буравил меня, словно рентген.
– Боюсь, - честно ответил я.
После моей реплики тишина повисла на несколько минут.
– В твоих словах есть резон, - задумчиво произнесла Темникова.
– И, если белые маги пойдут на это, то я склонна согласиться.
Я не поверил собственным ушам. Согласна? Согласна?! Я чуть не завизжал от радости. Не зря я тут распылялся. Хотя бы Акварель проняло, я таки достучался!
Я с надеждой повернулся к белым магам. "Ну же, скажите, что тоже согласны!"
Но они молчали.
Я умоляюще посмотрел на Захара. Он поймал мой взгляд и подбадривающее кивнул. Потом произнес: