Сказки американских писателей
Шрифт:
Когда в городке прослышали, что Билли вот-вот помрет, у многих наших девушек подушки промокли от слез, потому что был он собой хоть куда и от женщин ему отбою не было. Ну а больше всех плакала и горевала молоденькая Мод Эпплгейт, рыжая наша красотка, вся в веснушках.
Старая Мэри взялась выхаживать Билли своими индейскими припарками да целебными травами, а других женщин к нему даже близко не подпускала. Так что Мод ничего и сделать-то для него не могла. Только ведь рыжая девушка, сами понимаете, не станет сидеть да убиваться попусту, как девушка иной какой масти. Вот и Мод такая была. Поплакала она малость, погоревала,
И поскакала Мод Эпплгейт по горам и долам, из ковбойских краев в края стригалей, из краев стригалей в индейские земли, из индейских земель в дальние горы.
Только там догнала она Мистера Смертного Часа, мили не доехав до старой хибарки на краю леса, где он жил со своей бабкой.
И когда Мод Эпплгейт разглядела наконец впереди белого его жеребца, она уже изрядно устала и запыхалась; волосы рыжие растрепались, свисают вдоль спины, от конька отцовского остались кожа да кости. Но Мод набрала воздуху да как закричит:
— Эй, Мистер Смертный Час, постойте-ка минутку! Подождите меня!
Мистер Смертный Час придержал белого своего жеребца и оглянулся вроде как удивленно, — ведь немного найдется таких, кто решится его останавливать.
— Ну-с, что угодно, барышня? — спрашивает он у Мод Эпплгейт, когда та подъехала.
А Мод ему и говорит:
— О Мистер Смертный Час! Я скакала за вами по горам и долам, из ковбойских краев в края стригалей, из краев стригалей в индейские земли, из индейских земель в дальние горы, чтобы только упросить вас: пощадите Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри, любовь мою верную, нелицемерную!
А Мистер Смертный Час, как услышал, закинул голову, так что черное сомбреро свалилось и повисло за спиной на шнурке, и давай хохотать.
— Прелесть, да и только, — говорит. — Слушай-ка, малютка, мордашка у тебя — прямо загляденье!
Но Мод Эпплгейт проскакала много миль по горам и по долам, терпела в пути и голод и жажду, чуть не до смерти загнала отцовского пегого конька, да к тому же она была рыжая и спуску никому давать не привыкла. Так что она взяла и выложила Мистеру Смертному Часу все начистоту. Там, откуда она родом, говорит, воспитанный человек нипочем не станет смеяться над девушкой в несчастии, и очень с его стороны было бы любезно последить за своими манерами, и кто его только воспитывал, интересно знать? Его матушка небось в гробу переворачивается, да любой неумытый индеец голоштанный повежливее будет, и пошла, и пошла его чихвостить.
Ну тут уж Мистер Смертный Час разом протрезвел, подобрался в седле и слушал её смирно, только глазами моргал. А когда Мод остановилась дух перевести, достал он кисет, облизнул края бумажки и свернул себе самокрутку.
— Что вы мне дадите за Билли-Будь-Неладен-Бэнгт-ри? — спрашивает.
Но только Мод и впрямь задело за живое. Тряхнула она волосами, как норовистая кобылка гривой, губы этак поджала и заявляет ему:
— Не стану я о деле говорить, пока не умоюсь и не съем чего-нибудь: я скакала по горам и долам…
— Знаю, знаю, — говорит Смертный Час. — Давайте-ка доедем до моей лачужки, а уж там бабка моя о вас позаботится.
Стали они вдвоём подниматься по склону, и все время Мистер Смертный Час придерживал белого жеребца,
— Добро пожаловать, милочка, — говорит. — Похлебка на огне, чайник закипает. Входите-ка да передохните малость.
Остановились они. Мистер Смертный Час спешился, подошел к Мод, подхватил её сильными своими руками — а талия у неё уж такая была тоненькая, как раз в две ладони уместилась, — снял с седла и на землю поставил.
А тем временем его бабка снует туда-сюда по двору со своей клюкой, прихрамывает, будто птичка с перебитым крылом, и все твердит:
— Скажи ты на милость, ну что за девушка!
А потом повела она гостью в дом, дала теплой воды и костяной гребень, да ещё раскрыла свой старый, медью окованный сундук и достала прехорошенький шелковый капот. И когда Смертный Час, задав корму коням, вошел в дом, то увидел: сидит Мод Эпплгейт, что твой рыжий ангел, и пьет чай.
А Мод, слегка перекусив, совсем освоилась и давай рассказывать всякие потешные истории про наш городок и про тамошний народ, так что Мистер Смертный Час и бабка прямо покатывались со смеху.
И вот начал Смертный Час носом клевать да позевывать, а потом и говорит своей бабке:
— Изрядный конец я сегодня сделал, дважды вокруг света и обратно. Дай-ка прилягу к тебе на колени и вздремну самую малость.
И тут же захрапел.
А пока Смертный Час спал, бабка с Мод Эпплгейт разговор завела и стала расспрашивать: кто она такая, и откуда родом, и зачем пожаловала. Тут ей Мод и рассказала все, как есть: что лежал Билли-Будь-Неладен-Бэнгтри с пулей в брюхе да помирал, любовь её верная, нелицемерная, что же ей и оставалось, как не пуститься вдогонку за Мистером Смертным Часом, упросить его и руку его удержать?
Выслушала бабка её рассказ и вздохнула тяжко-претяжко.
— Уж так мне жалко, что сердечко твое занято, — говорит. — Очень ты на меня похожа, какой я в молодости была. Моя бы воля, я бы внуку моему в жены именно тебя и выбрала. Я ведь стара стала, пора и на покой, только хочется мне, чтобы он остепенился да жил по-людски. А ты и молоденькая, и миленькая, и нраву хорошего, и коль старые глаза меня не обманывают, в колдовстве тоже кой-что смыслишь. Верно я говорю?
— Ну, — отвечает Мод скромно, — случается. Так только, шутки ради.
— А что бы такое, к примеру? — спрашивает бабка. — Из черной магии или из белой?
— Обеих понемножку, — говорит Мод. — Раз я наколдовала, чтобы братец мой младший не провалился по арифметике. А другой раз заколдовала пасторшу, чтоб она себе на шнурок наступила и прямо в кормушку с овсом шлепнулась.
И снова бабка Смертного Часа тяжело так вздохнула и говорит:
— Для новичка неплохо. Как погляжу на тебя — и к чему такой девушке ковбой завалящий, пьяница да картежник, и пулю-то схлопотал через свои дурацкие карты. Ну что ж поделать, уж коли тебе так хочется, так и быть, помогу. Стоит внучку моему таким манером задремать, тут же начинает говорить во сне, а как заговорит, можно задать ему три вопроса; трижды ответит чистую правду, а потом проснется. Говори, о чём мне его спрашивать?