Сказки для взрослых

Жил в Сурхохах один мулла. Люди любили и уважали его за праведность и доброту. Однажды Салман собрался совершить хадж. Дорога в Мекку дальняя, маршрутов много, но мулла решил ехать через Москву.– Заодно и брата увижу,– подумал он. В столице родные пышно и тепло встретили старика и после тысячи вопросов и тысячи ответов, изрядно подустав, Салман вышел во двор освежиться. У самого подъезда к нему обратился один из жильцов-соседей. – Извините, пожалуйста, вы бы мне не помогли донести эту тумбу до лифта?– Как человечная душа Салман всегда был готов помочь просящему, а как священнослужитель он складывал на счеты добрые поступки свои перед Аллахом. Когда дело было сделано и тумба, в квартире соседа, встала на свое место, тот достал пятьсот рублей и протянул мулле. – Это за что?– улыбнулся Салман.– Я помог просто так… Ничего не нужно.– Он повернулся и пошел к выходу. – Ну, и народ…– подумал сосед.– Всё им мало. Да ладно, всё-таки одиннадцатый этаж…– Он достал тысячу рублей и, догнав старика у лифта, протянул их ему. От удивления седые брови Салмана поползли вверх и лоб собрался гармошкой: – Многоуважаемый, я же священнослужитель и мне не подобает брать такие деньги. – Ну, вы попы даёте…– в свою очередь удивился мужчина.– Конечно, махать кадилом это вам не тумбы тягать. Ладно на…– И он протянул Салману ещё тысячу. От возмущения старик замахал обеими руками и закричал: -Да я же мусульманин! Я мулла, му-л-л-а!!! Оторопевший сосед начал уважительно извиняться и суетливо

И протянул мулле сто долларов.

Пришёл как-то сын к своей матери расстроенный и уставший. – Что с тобой?– поинтересовалась женщина, подкладывая горячие лепёшки сыну в тарелку. Поел сын, выпил чай и, немного успокоившись, стал рассказывать. – Мать, я не знаю, что и делать? Твоя сноха так болтлива… Наши соседи знают каждое моё слово, они в курсе всех дел нашей семьи. Сама знаешь, разговоры имеют способность обрастать такими фантазиями, что, когда кто-то из знакомых интересуется у меня –было – не было -, я даже теряюсь, что и сказать. – Понятно…,– мать улыбнулась, потрепав сына за плечо. – Ты-то сам как? Чем сегодня занимался? – Сегодня целый день в поле. С тобой посижу и пойду отдыхать, телевизор посмотрю. – А вчера, что делал? – Мам, да уборочная в разгаре же… Такой же день был, как и сегодня, только успел к Хасану заглянуть. – А два-три дня назад, – не унималась женщина. – Ты же знаешь, что я работаю. Ну, в выходные сходишь на свадьбу или по хозяйству что-нибудь смастеришь… А там опять в поле. – Но ведь для моей снохи нет места в твоём досуге…,– опечалилась мать. – Так запомни, мальчик мой, если у тебя не будет времени слушать свою жену. То оно всегда найдётся у соседей.

– Как будут по смерти меня отпевать?– спросил я муллу. – Тебе лучше то знать. Какого вы толка отец твой и мать? – Об этом-то я и боюсь рассуждать. Коран запретил нам делить мусульман. Ужели тобой не прочитан Коран? С досадой задумался старый мулла, И сам он боялся за это суда. Мы долго сидели, а он всё молчал, Вечерний азан уже где-то звучал. Как вдруг он сощурил с хитринкой глаза, – Я думаю слышат меня небеса, Ведь всем угодить- это каторжный труд, Пускай, как Пророка тебя отпоют.

Заметил как-то старый Бисолт, что внучка его Зали, как ни придёт со школы, только перекусит, и бежит через дорогу в соседский дом. – Зали, почему тебя целыми днями нет дома?– спросил дед.

– Я же у Мадины, дади, мы уроки вместе делаем и отдыхаем с её сёстрами. Мы же подруги. – Подруги говоришь…– покачал головой старик.– А давай проверим эту вашу дружбу? – Как это?– полюбопытствовала девочка. – А ты не ходи к Мадине какое-то время и увидим, что будет. Один день девочка не пошла к подруге, второй. На третий день, на школьной перемене, Мадина спрашивает: – Зали, почему не заходишь, случилось что? – Да, работы по дому скопилось, нани надо помочь. Ни на пятый, ни на десятый день Зали так и не пошла к соседям, но никто так и не пришёл её навестить. Поняла тогда девочка, что хотел подсказать ей дед. Не такими бывают друзья и не стоит желаемое выдавать за действительное.

На свадьбе дежурным стоял у котла. И видел, как в доме, сидя у окна, С горячностью спорили два старика. Один говорит,– Испугался вчера, Когда ваш азан на обедню звучал, Так рьяно мулла с минарета кричал. Хозяин-старик, притворясь заворчал, – С каких это пор невзлюбил ты азан? Рассерженный гость лишь рукой замахал, -С ума ты сошёл, да причём тут азан? Не слышал ни раз, чтоб, как в вашем селе, Бездарно азан муэдзин исполнял!– С горячностью мысль он свою объяснял. Всё это наш старый Ахмед знал и сам, Но свой минарет защищать продолжал. –А в вашем селе богослов не кричит, Лишь запись из Мекки всё время звучит. –И что? Лучше в записи песнь соловья, Чем крики ревущего в ухо осла! За чистую мелочь, так было всегда, Рассорились в дым два седых старика.

Во французской художественной академии закончился первый семестр и учитель, преподававший историю искусства, пригласил студентов в Лувр на экскурсию. В течении недели студенты прилежно приходили в музей знакомиться с работами очередного художника. И вот, наконец, дошла очередь до великого Леонарда да Винчи. Молодёжь сбилась в кучу и, затаив дыхание, смотрела на портрет Монны Лизы. Учитель обратил внимание на нескольких ребят, стоявших совсем рядом с ним, на глазах которых проступили слёзы. –Что тебя так растрогало? – спросил педагог первого студента. –Зависть,– отвечал тот.– Почему одним дано так много, а другим… Он замолчал. Тогда преподаватель повернулся ко второму студенту и задал тот же вопрос. –Я не сдержал своих слёз от восхищения перед мастерством, учитель, и от радости, что человек способен на такое величие!
– А я,– упредил вопрос третий студент,– понял, что я никогда не смогу нарисовать ничего подобного. Но мои слёзы- слёзы радости от того, что я только сейчас осознал тот путь в творчестве, по которому пойду. Прошло какое-то время и первый из студентов бросил учёбу в Академии, связался с дурными людьми и попался на ограблении музея. Второй, после успешного завершения учёбы, занялся коллекционированием предметов искусства и после долгой работы в Лувре, стал его директором. А третий стал Пабло Пикассо.

Большая тёплая капля стукнулась о ладошку, и рассыпалась прозрачным бисером. –Почему ты всегда плачешь?-спросила девочка.– Тебя обижают?
– Почему плачу?– от недоумения дождик даже перестал капать.– Просто я такой…– Он запнулся.– Мокрый. –Я же серьёзно. –Ну…– тянул дождик,– ну… сам по себе такой. –А для чего?
– Даже не знаю,– совсем смутился дождик. И тихо добавил,– для жизни. Девочка внимательно обвела глазами сад, томившийся от зноя. Огромные шапки цветов склонялись до самой земли, которая покрылась мелкими трещинками. Листочки тряпочками повисли на деревьях и даже чириканье воробьёв не было слышно. –Извини. Я просто вышла поиграть. –Я тоже люблю играть,– обрадовался дождик,– Давай вместе… Хочешь расскажу свой маленький секрет?
– Да. –Я красиво улыбаюсь. –Как это..?
– Подожди минуточку. Девочка подняла глаза. Голубое небо было расцвечено солнцем, с которым играли в прятки пушистые облака, то закрывая его, то открывая. Одно из них стало опускаться всё ниже и ниже. Наконец оно полностью окутало девочку и засмеялось. –Закрой глаза, ведь это сюрприз! Девочка послушно закрыла глаза и прислушалась. Дождик шёл всё быстрее и быстрее. Вот он застучал по крышам соседних домов… Вот топает по садовым дорожкам… Теперь шумит в зелени лепестков… Подоконник… И вдруг… девочку окутала шумящая волна дождя. Тёплый мягкий дождик умывал её лицо, худенькие ручки и ноги. Её нарядные банты, платье и даже сандалии вмиг стали мокрыми. А она всё стояла. Она всё стояла и слушала, всё отчётливее улавливала в ритме, расшалившегося дождя, что-то знакомое. –Как же это..? Как же…,– пыталась она понять. Но звуки никак не облачались в слова. –Посмо-три,– стучал дождь. Посмо-три,– стучал дождь. Она всем своим существом, скорее почувствовала это, чем поняла и распахнула глаза. В небе сияла яркая радуга. Огромная великолепная, прямо над её головой. –Ах!…– выдохнула девочка, не отрывая от радуги глаз. –Ах! А-а-а-а….. Я поняла! Я поняла!!! Ты слышишь меня?– Звонко смеялась она, танцуя под уходящим дождём.– Я поняла! На крик выбежала встревоженная женщина. –Аля, да ты совсем мокрая, беги домой. –Мам, посмотри!– смеялась девочка, показывая вверх. Женщина подняла глаза и залюбовалась. –Давно я не видела радугу,– мечтательно проговорила она. –Это не радуга. Девочка обняла мать. –Нет? Что же тогда?
– Улыбка дождя!

И был четвёртый день недели днём Земли. И созерцал Аллах своё творенье. И с южных полюсов смотрел Он и с восточных, И с западных и северных широт- Всё теплотою наполняло его душу: Планеты мягкий ход, и в зареве воздушном Лазурно-томный небосвод. –Всё сделал совершенно я.– гордился он перед собою. –Всё по секундам расчертил. И ход времён и ход событий.– И захотел Бог ближе видеть мир, И окружён эфирным светом Предстал он перед детищем своим. Движенье солнца, пробужденье птиц, И блеск росы на перламутре листьев- Гармония рожденья дня. Проснувшаяся жизнь и юная и чистая такая Встречала Вседержителя везде. И был он рад, как рад бывает тот, Кто сотворил любовью детище своё. Так в сладком забытьи, с отеческой заботой Бог долго созерцал ход жизни дня. И многое из этой жизни им было принято сейчас. И вот остановил свой взор он на саване, Что в Южной Африке, в полупесках. Там голод пробудил царя зверей от сна, И страшный его рык затряс живое в страхе, Лев мутным взглядом осмотрел вокруг- и никого. Он встал, зевнул и началась охота. Зверь рыскал по помеченным местам, Смотрел внизу, в овраге, где лижут соль слоны, Прошёлся у кустарника полыни, которой Буйволы врачуют животы. Всё пусто. Поиски сегодня были тщетны. И от жары и жажды лев устал. –Пойду к воде, напьюсь и отдохну, А там, как Бог пошлёт.– подумал он. И вышел царь зверей к реке. Из справедливой жалости к нему, ему на утешенье, Аллах оставил у ручья ягнёночка косули. С рожденья слабым и больным тот был, И по закону жизни должен был погибнуть. Он убежать не смог и сладко воду пил, стараясь сил набраться. Уже готов был лев сожрать добычу, Как между ними возникла вдруг косуля, Искавшая повсюду сына. – О, царь зверей, помилуй, пощади!!! Что проку в этом маленьком созданьи? Не утолит он голод твой. Собою прикрывая маленькое тельце, склонилась мать перед царём. Как хороша была она в полупоклоне грациозном!
– Но, как глупа!– Подумал лев. –На что расчёт, ведь съесть теперь могу обоих? И почему из века в век идут всё вместе глупость с красотою? А вслух изрёк.– Ужели ты, питаясь свежею травою, Предпочитаешь крупные, высокие листы, минуя тонкие травинки? Или природе вопреки, я должен с голода издохнуть, иль перейти мне на подножный корм?
– Я и подумать бы не смела о таком! Трясясь от страха отвечала жертва. –Убей меня! Но пощади младенца! Пообещай, и жребий свой покорно встречу я. –Ну что ж,– слукавил лев,– пусть будет так. Умри спокойно. Одним ударом всё закончил он, и пожирая Молодое мясо дивился глупости и простоте Рассудка женщин добрых и наивных. –Ну что за пафос? Сохрани мне сына! Я всё равно его добью. Зачем идти мне утром на охоту? Теперь зарежу и до завтра сохраню. Он оглянулся, а ягнёнка нет. –Ах, ты щенок, куда ты подевался?– рванулся лев. Малыш ещё сначала разговора тихонько брёл по линии ручья, Да заплутал, с дороги сбился, глазами мать свою ища. Здесь и нашёл его наш венценосный друг, И с слабостью не церемонясь, кровавую оскалил пасть свою, и вдруг… Упал, сражённый болью. Так Всемогущий наш Творец, немой свидетель договора, Заставил власть служить его закону!
– Кому я много дал, с того спрошу немало, рассчитан будет Мир моим судом, Сегодня каждый получил по праву. Но тень легла на мудрое чело. И тяжко от земли он удалялся, Он видел блеск её и видел тьму… И с грустью вновь вопросом задавался, Уж не его ль просчёт причиною тому? А маленький ягнёнок-недотёпа Не смог понять, что здесь к чему, На месте льва стоит цветок, качаясь на ветру, И как бы говорит- Не ешь, оставь меня в миру. Лишь умный, сходство их узрев, Назвал цветок тот- «Львиный зев». А наш малыш?… Он убежал и долго-долго мать искал.

У одной женщины заболел муж. Где только они не лечились, потратили уймй денег и времени, а результатов никаких. Тогда, посоветовавшись с соседкой и узнав, что есть в горах один старик, который лечит людей, собрала женщина мужа и отвезла к лекарю. Послушал травник больного, осмотрел его и говорит: -Не в силах я помочь твоему мужу, он уже давно мёртв. –Как мёртв?– Ужаснулась женщина. А про себя подумала- видно лекарь сам не в себе. Перехвалили его люди. И увезла мужа обратно. Запали слова знахаря в душу больного. Долго он думал, глядя на себя в зеркало. Из зазеркалья глядели на него тусклые пустые глаза, полные безразличья. Между бровями бороздились две злобные складки. И даже жёсткая щетина не закрывала скорбных морщин вокруг тонкосжатых губ. –Да-а-а… В суете сует я как-то и не заметил, что душа моя успела умереть. Нет духа- нет плоти, в этом-то старик прав! Вернулись они с женой к лекарю, посмотрел тот на больного, довольно кивнул головой и сказал: -Теперь можно вылечить. Люди говорят выправился тот мужчина. Завёл детей, стал работать и живёт в согласии и добре с миром.

Она чихнула на подругу И увела её дружка, Смеясь на россказни соседей, -На всех на вас чихала я! Чихнула на родного брата, Когда лежал в больнице тот, на мать, отца чихнула разом, -Вам не постичь моих высот. О бабушке совсем забыла, -Зачем коптить так долго свет? Но, как известно, чих заразен, подросший сын чихнул в ответ. И больно стало его сердцу, Гордыня поздно поняла, Что у разбитого корыта, Она сидит совсем одна.

Имеющий уши да услышит.

У одного мальчугана был день рождения и отец подарил ему большого робота- трансформера. Еле дождавшись пока гости разойдутся, малец расставил игрушки перед телевизором и стал играть. Шум стоял на всю комнату, казалось, что самолётики машинки и паровозики соревнуются между собой по громкости издаваемых звуков. Но вот дело дошло до робота и мальчишка забыл обо всём на свете. Он заставил робота ходить в заданном направлении, потом сделал из него машину. Наигравшись с машиной, мальчик переделал трансформера в самолёт, в танк-самоходку и во многое другое. Наконец-то, освоив все превращения робота- игрушки, и внимательно наблюдая, как трансформер отправился прямо в кухню, где мама убиралась с посудой, он повернулся к отцу и прошепелявил: -Папа, а как он ходит?
– Сёма, в нём есть батарейка. Оторвавшись от телевизора пояснил отец. Мальчишка бросился в кухню за игрушкой. –Покажи, пап, покажи. Мужчина разобрал игрушку и показал батарейку и опять собрал механизм, отправив робота на прогулку по дому. Но вот игрушка остановилась и в комнате стало совсем тихо. – Ну что понравились подарки? –Отец потрепал сына по голове и поставил робота на подзарядку. –Папа, а где у нас с тобой батарейка? Её же надо заряжать? Её же тоже надо заряжать… Отец медленно сел на диван, сгрёб сына в объятия и задумчиво заглянул ему в глаза. Из глубокой ясной синевы исходил свет чистой любви и безоговорочной веры. –А, знаешь, Сёмыч, ты ведь прав… Ты даже не представляешь на сколько. Надо заряжать… – Повторил он слова сына. Грустная улыбка отца незаметно растянулась в хитрющую и озорную, и вдруг… Он подхватил трехлетнего сына, завертел, защекотал, подкинул к самой люстре. –Раз, два, три,– считал отец. – Ты смотри, вопросы он какие задаёт! Её же тоже… её же тоже…– шепеляво передразнивал он слова смеющегося сына. – Пошли, тортиком с чаем подзарядимся, а завтра… -Нина, слышишь, завтра пойдём на воскресную службу. Пусть отец Никон расскажет Сёмочке о батарейке и том, как её заряжают. …Её же тоже… Её же тоже…