Сказки городских окраин
Шрифт:
Показать-то он показал, только потом Карандышев до конца дня последствия самоуправства ликвидировал, умаялся. А этому хоть бы хны. Сидел за своим нетбуком да насвистывал. Должно быть, рэп американский. Или ещё что-нибудь совр-р-ременное. Хлыщ!
– Эй, Палыч. Глянь, что у меня есть!
Да, неделя прошла без происшествий – пора. Карандышев перегнулся через край верхней полки (он любил иногда забраться на самую верхотуру, отключиться от злобы дня и поразмышлять о тщете всего сущего – но ныне разве отключишься?!). Пронырливый юнец сидел в точности под его стеллажом. Скрестив ноги и взгромоздив на колени раскрытый нетбук. Делать Сидюку было явно нечего, и он высматривал старшего
– Иди сюда, Палыч, чего покажу… Глянь, на этих дисках – будущее.
Рядом с ним на чистом носовом платке были разложены с десяток блестящих кружочков с дырочками по центру – по виду, металлических.
– Кроме шуток, Палыч, на каждом из них записана целая библиотека. Томов примерно на тысячу.
Он вставил диск в свою машинку и нажал несколько кнопок.
– Вот, читаю по алфавиту: Абэ, Алданов, Апдайк… Камша, Колупаев, Кристи… Маркес, Мартин Дж., Мартин С… Палыч, Стив Мартин – это который актёр, что ли? Он что, ещё и пишет? Тут и иллюстрации имется, Палыч. На нескольких дисках информации больше, чем на всех твоих стеллажах. А ещё – ты, может, не знаешь? – недавно придумали такие гаджеты, называются электронные читалки. Сами размером с нетолстый блокнот, а в памяти помещается до хрена книг. Даже с цветными мониторами есть. Знаешь, Палыч, лет через двадцать макулатуре – кирдык! Всё будет издаваться в цифровом виде. Так что повезло тебе, что я рядом – спокойно тебя на продвинутого пользователя обучу. Всегда заработаешь в Инете на кусок хлеба с маслом. Ну, где ты, Палыч, в самом деле? Кончай дуться и глянь, какая красота!
Карандышева не интересовала красота. Он вообще не смотрел вниз. Он уставился на стопку книг, которую хозяин взгромоздил на самом краю полки. Того и гляди – упадут. А тома-то – здоровенные. Сплошь энциклопедии. Если на человеческую голову – гарантировано сотрясение. А уж если на невезучего домовика…
Достаточно ли прочно они лежат? Неровён час… Он пихнул стопку. Та покачнулась, но устояла. Однако толчок может быть и посильнее. Фёдор Павлович попробовал. Нет, держится, слава богу… А если импульс будет ещё мощнее – взрыв на улице, или там КРАЗ в стену дома врежется? Или хозяин пьяным вернётся и наткнётся сдуру? Надо срочно испытать в экстремальных условиях!
Книжный разбежался вдоль полки и, оттолкнувшись рукой и ногой от стены, ударился всем телом. Стопка накренилась, показалось даже с перепугу, будто зависла, – и благополучно рухнула вниз.
«Там же Сергей!» – сообразил Фёдор Павлович и, преодолев тошноту, склонился над бездной. Из-под двух крайних томов торчала ножка в знакомой кроссовке. Нога мелко дрожала. Потом было два-три резких рывка. Потом всё прекратилось…
Карандышев спрятал тело в пустом заднем ряду на полке с Большой Советской Энциклопедией. Хозяин хоть туда и не заглядывает, но выбросить жалеет. Рядом с трупом книжный положил обломки нетбука. Им положено было находиться рядом с Сергеем.
Ночью он отправил Кругу с мышиной почтой сообщение о трагической гибели напарника. И о том, что замены присылать больше не надо – он, Фёдор Павлович Карандышев, чувствует в себе достаточно сил, дабы справляться с обязанностями самостоятельно. Потом Карандышев выпил из заветной бутылочки – за помин, так сказать, души цифрового. Пусть полка за БСЭ будет ему пухом! Но принял на грудь умеренно, не более того. Без излишеств.
Он помнил свой долг. Работы много, и она сама себя не сделает.
А насчёт короткого замыкания – это всё же неплохо придумано. Вот устроить бы, в самом деле, хор-р-роший такой скачок такой скачок напряжения да и сжечь проклятый компьютер! Глядишь, чтоб новый приобрести, у хозяина денежек-то и не окажется. Лепота!..
Перед сном Фёдор Павлович, как обычно, погладил бока ближайших книг и ласково сказал:
– Прощайте, друзья мои!
В его возрасте было бы слишком самонадеянно говорить: «До свидания».
Сказка о блестящем будущем
– Итак, девонька, – пропела пифия, подбрасывая в ладони тонкие птичьи косточки, – на что ж гадать будем: на суженого али на судьбу?
Из-под морщинистого века блеснул хитрый глаз цвета перестоявшего чая.
– На судьбу! – начиная терять терпение, повторила Кларисса. – С парнями я и сама разберусь, не маленькая.
В её генеалогическом древе – по крайней мере, в той части, которую удавалось более или менее уверенно исследовать – числилось не менее двух десятков ведьм. Ну, большинство-то просто доводило до багрового каления супругов, детей да зятьёв-невесток или подбрасывало в почтовые ящики и под двери соседей всяческую дрянь, но три умели-таки заставить суп и молоко скиснуть, а одна обладала дурным глазом республиканского значения. За что её и награждали неоднократно – почётными грамотами и даже орденами. От греха подальше. Ещё поговаривали про некую Матильду Чёрную, каковая будто бы находилась в интимной связи с Астаротом, пила кровь христианских младенцев и воровала трупы с кладбища. Жила сия дама (ежели вообще жила) то ли в тринадцатом, то ли в пятнадцатом веке и закончила земное существование (согласно различным источникам) либо на костре, либо в петле, либо в реке с булыжником в обнимку. Короче, от души женщина повеселилась. На всю катушку. Ни в чём себе не отказывала.
Сама Кларисса ощутила сверхъестественные способности ещё в раннем детстве, когда у тех, кто не желал с ней водиться (а брать её в компанию мало кто хотел, ибо малышка обладала вздорным и капризным нравом, отягощённым пронзительным и на диво громким голосом), вскакивали в самых деликатных местах прыщи и бородавки, загонялись под ногти сантиметровые занозы либо навсегда терялись любимые игрушки. Популярности вышеперечисленное ей не добавляло, кстати. Зато настраивало на то, чтобы – в соответствии с семейными традициями – выбрать в качестве будущей профессии прикладное колдовство. Дабы последовательно и эффективно наносить вред человечеству. И, конечно, способствовать осуществлению коварных замыслов платежеспособных злодеев.
Однако Кларисса, будучи девицей молодой, но расчётливой, жаждала вначале достоверно выяснить, какие перспективы сулит лично ей данная судьба. Поскольку вожделела именно почёта, уважения и страха со стороны окружающих – плюс всякого рода материальных благ, а отсутствия оных вовсе не желала. В конце концов, и после финансово-экономического вуза скверный нрав и дурной глаз открывают перед инициативным бухгалтером богатые перспективы.
Родители встрепенулись, гикнули, свистнули, раздали немалое количество презентов, комплиментов и угроз – и добились-таки приёма у единственной в стране практикующей пифии.
На вид предсказательнице было лет двести; по собственным же словам, она происходила из тех самых, древнегреческих. Видимо, поэтому в кабинете у неё наличествовали: сушёный крокодил; четыре заморенных в масле скорпиона; живая мартышка; пять шаров различной величины и сомнительной хрустальности (из них один – с трещиной); два обрамлённых в рамки и застеклённых диплома на мёртвых языках; вымпел победителя социалистического соревнования по Калужской области за 1978 год; чёрные восковые свечи; дым; полумрак; неприятный запах. И десятки свитков, манускриптов, инкунабул на полках разномастных шкафов.